Александр Авраменко - Волк. Рождение

– Сьере Атти, а пилы привезут? Моя совсем села, надо бы новую. Да и мельнице вы говорили…

– А мне тоже инструмент нужен! Ту штуковину, что вы соорудили – просто чудо!

Тут же подваливают мужики, которые реставрируют кузню:

– Сьере Атти, меха закончили! Надо пробовать!

– После обеда, ребята,

– Как скажете!

Словом, обычная картина, которую перекрывает крик Урии:

– Сьере Атти, так гость кушать будет? На него порцию откладывать?

Гур ошарашенно мотает в знак отрицания подбородком, повариха скрывается в кухне, чтобы спустя пару минут появится перед нами с завёрнутыми в чистое рядно ароматными свежими пирогами:

– Возьми на дорогу, мил человек! Отведай на здоровье!

Народ тянет носом, потом все дружно восклицают:

– Пироги! Урия нас побаловать хочет!

Откуда не возьмись, появляются женщины, умильно вьются возле мужчин и меня, даже строят глазки. Я нахмуриваю брови, все смеются. Гур машинально берёт пироги, кладёт их под сиденье своего воза, и я задаю вопрос:

– Так что насчёт моего заказа?

Тот сразу собирается:

– В следующий приезд всё будет.

– Остальное деньгами.

– Как пожелаете, сьере…

Он уезжает в обалдении, а я смеюсь про себя – погоди, вот ты пироги попробуешь…

Время обеда, все удаляются на кухню, а я поднимаюсь наверх, где меня ждёт доса Аруанн. Стол уже накрыт, и матушка хлопочет возле меня. Торжественно выкладываю двадцать фиори на стол:

– Как тебе?

Она пересчитывает новенькие золотые, улыбается:

– Даже не верится! В лучшие времена Парда приносила десять бари в год. А тут – за месяц двадцать золотых… Чудеса…

– Список я отдал. Ну, тот, где мы думали, что нам купить надо. В общем, даже дешевле получается, чем я думал.

– Ой, как хорошо…

– Только вот с людьми плохо. Надо самому ехать. Да и заказ кузнецам сделать городским.

– Может, Хума пошлёшь?

Действительно, мужик справный, да и дочку повидает…

– Верно. У меня и тут работы навалом…

Стоит середина лета, и работы в поле и в замке выше головы… С аппетитом едим, и я говорю матушке то сокровенное, что меня гложет:

– Я боюсь, что наши соседи могут напасть на Парду… Особенно, если узнают о наших торговых делах со сьере Ушуром…

Доса улыбается:

– Ближайшее время можешь не волноваться. Тебя защищает Совет Властителей. И если соседи вздумают напасть, то лишатся и своих ленов, и голов. Но вот когда тебе исполнится шестнадцать, и ты оденешь баронскую цепь…

Женщина вздыхает.

– Значит, у меня ещё два года?

Мама кивает в знак согласия, а я улыбаюсь в ответ:

– Ха, да за это время я сам наших соседей завоюю. Поверь…

Хитро подмигиваю. И матушка оттаивает. Поскольку все недоразумения между нами улажены, и никаких тайн между нами нет, то её вера в меня крепнет с каждым днём. Раз Атти сказал, значит, так и будет. И у меня полное ощущение, что этот вот новый сын, которого она так нечаянно получила, нравится ей не меньше, чем родной. Впрочем, и разницы особой между нами нет. Тело то одно… Входит Эрайя, почтительно кланяется. Руки, как всегда, прячет под фартуком, и эта её привычка меня ужасно раздражает:

– Сьере, доса, можно убирать?

Киваю в знак согласия. Еда, приготовленная Урией, выше всяких похвал! Мы не бедствуем. Купцы сдержали своё слово, и наши подвалы полны зерном, мукой, маслом. А ледник с трудом вместил в себя туши скотины. Основная часть животных из нового стада сейчас на пастбищах, я даже нанял среди арендаторов нескольких пастухов из подростков за десяток диби на всех, ведь у меня народа практически нет, и все работают, словно пчёлки, включая меня. Ведь столько лет в Парда не было знающего кузнеца, и дел накопилось видимо-невидимо. Так что с утра до вечера я в кузне, машу молотком и кувалдой, чувствуя, как наливаюсь силой не по дням, а по часам. Это лучше любой зарядки! Зимой стану на лыжи. И на холодное время года у меня планы по началу производства валяной обуви, тканей, ну и кое-чего ещё. Правда, до этого нужно привести хотя бы немного замок в порядок – починить дырявые крыши, залатать дыры в стенах, поставить новые, добротные двери, перестелить полы, и, по возможности, сделать их двойными, с утеплением. Поэтому я сейчас ломаю голову над циркулярными пилами. Привод будет прутковый. Как в древних токарных станках. Тугая ветвь и рычаг. Мастер наступает на доску, та тянет вниз жердь. Потом доску отпускают, ветка разгибается, и вращает вал. Можно конечно, поставить маховик, но это будет очень неудобно, потому что мельницы у нас пока нет, и соответственно, привода тоже. Со временем. Спешить мне некуда…

– Да, Эри, можешь убирать посуду…

Девушка быстро составляет тарелки и миски на поднос. Стоп. Эри? Это когда моя матушка и крепостная так подружились? Вопросительно смотрю на досу Аруанн, та успокоительно прикрывает на мгновение глаза. Понятно… Потом. Ладно. Мне то чего? Не ревновать же маму к чужой девице? Проблем и так полно, а дел – ещё больше… Выхожу на улицу, под яркое, ослепительное солнце. Мужики поели, сидят довольные, переваривают, неспешно болтают о своих делах. Подхожу к ним, знаком останавливаю готовых вскочить для обязательного поклона, нахожу Хума:

– Дедуля!

Тот торопливо поднимается, подходит, тут уж ничего не поделаешь, кланяться надо…

– Чего изволите, сьере Атти?

– Завтра едешь в Саль.

– Зачем?!

Он в обалдении от услышанного.

– У меня тут сам видишь, завал. Работы море. А доса Аруанн может пока управится с делами за тебя. Сьере Ушур нам людей добыть не может. Так что поедешь покупать сервов.

– А я справлюсь?!

Хум действительно напуган поручением.

– Если ты не справишься, то кто? Как-никак, мой управляющий. Третий человек в Парда после досы Аруанн и меня.

Немного лести оказывается полезным. Добавляю ещё мёда в дёготь:

– И дочку повидаешь…

– Сделаю всё, что пожелаете, сьере Атти!

– Вот! Другой разговор! В следующий раз не отказывайся. Короче, вечером зайдёшь к нам с досой в покои, Эрайя приведёт. Дам тебе список, кого покупать, и заодно заказ кузнецам сделаешь. Я всё напишу, нарисую, твоё дело только передать. Так что не бойся. Не Высочайший же горшки обжигает?

Присказка народу нравится, и мужики хохочут, а женщины тоненько подхихикивают. Вообще народ у меня меняется на глазах. Распрямили вечно согнутые спины, начали как бы интересоваться жизнью, проявлять здоровую, как говорится, инициативу, заинтересованность. Они видят, что я работаю не меньше, если не больше их, и все мои дела направлены на то, чтобы облегчить их труд. Более того, нет бессмысленных наказаний и издевательств. К тому же чувствуют, что я отношусь к ним как к людям, а не как к говорящему скоту. Ем тоже, что и они, забочусь о них, и платят мне своей любовью и доверием. Да ещё они видят моё отношение к матушке… Эх, побольше бы мне народа, я бы сейчас такого наворотил! Ну да ладно. Хум привезёт ещё двадцать человек, среди них я закажу мастеров. Уже станет легче. Много легче. А то вон сервы месяц назад из экспедиции вернулись, принесли кучу всяких камней, а у меня и времени нет на них взглянуть… Ну да ладно. Зато какие поля у нас богатые! И пшеница колосится, и рис в чеках, и рожь… Зима будет сытая. Гарантированно. Впервые за многие годы в Парда… Уже потихоньку чистим давно заброшенные подвалы, ладим стеллажи и подставки, чиним бочки под вино. В этом году я скуплю у арендаторов всё вино. Уже предупредил. Пусть делают как можно больше. Народ взвыл от счастья и тоже вкалывает от души и на совесть. Посоветовал им подумать над расширением виноградников и насчёт того, чтобы вытащить к нам своих родственников и знакомых из других мест. Пообещал помочь с устройством на новом месте. Дать лес на постройку, инструмент для обработки земли. Словом, пока мне не особо поверили, но вот осенью, когда будет готово вино, и я его выкуплю, запоют по другому. А пока мы все, я и сервы, дружно работаем на наше будущее…