Александр Михайловский - Мы наш, мы лучший мир построим

Да и оставшимся на левом берегу германским войскам, скорее всего, будет не до нанесения контрудара. По ним отработает наша авиация. Залп одного блока реактивных снарядов С-8С поражает живую силу противника на площади 2600 квадратных метров. Причем, эти реактивные снаряды в залпе перекрывают друг друга. Можете себе представить, во что превратится вражеская пехота, если по ней нанесет удар всего лишь тройка наших ударных самолетов или вертолетов!

И еще - перед началом нашего контрнаступления будет нанесен бомбоштурмовой удар по выявленным с помощью авиаразведки штабам и командным пунктам противника. А вы прекрасно знаете, что с утерей управления войска, даже самые храбрые и обученные, превращаются в толпу вооруженных людей.

- Да, Вячеслав Николаевич, - с уважением сказал Деникин, - вижу, что вы хорошо отработали план предстоящей операции. Я думаю, что германцы потерпят полное поражение, и Рига снова будет нашей.

- Антон Иванович, - ответил я, - речь идет даже не о том, чтобы вернуть Ригу, так бездарно отданную врагу в августе 1917 года. Основная цель - заставить Германию подписать мирный договор на условиях для нас вполне приемлемых. Кайзер должен понять, что вести против нас боевые действия - дело заранее проигрышное, и чреватое лишь большими потерями и полным отсутствием какой-либо надежды на успех.

Марков и Деникин переглянулись. Похоже, что они еще до прихода в штаб Особой бригады уже о чем-то договорились. Деникин, как более старший по возрасту и должности и более опытный, прокашлялся, и, наконец, решился спросить у меня,

- Вячеслав Николаевич, можем ли мы принять участие в предстоящей операции против германской 8-й армии? Если в вашей бригаде для нас не найдется подходящих должностей, то мы согласны быть простыми волонтерами. Как-то стыдно отсиживаться в тылу, когда на фронте предстоит такое дело.

- Я думаю, что мои товарищи будут не против, - коротко ответил я генералам, - Надеюсь, что познакомившись поближе с нашей вновь сформированной бригадой, вы поймете, какая армия в самое ближайшее время будет у Советской России. И вы, уважаемый Антон Иванович и Сергей Леонидович, можете в ней найти достойное для себя место. А что касается волонтерства... Скорее всего, мы зачислим вас в резерв штаба бригады. Возможно, что по ходу операции придется останавливать бегущие русские части, вновь организовывать их в некое подобие воинских подразделений и опять вводить их в бой. Без дела вы не останетесь. Кстати, с подобной просьбой к нам обратился и бывший Великий Князь Михаил Александрович Романов. Мы пока думаем над его предложением.

Путь начальника германского Полевого генерального штаба фельдмаршала Гинденбург, и его зама, генерала Эриха Людендорфа, от пограничной станции Пангегяй до Риги был труден и тернист. Он занял больше двух суток. Попадавшиеся им по пути до Тильзита узловые станции были разгромлены до основания русской авиацией. Развалины, искореженные вагоны, и ряды белых свежевыструганных крестов вдоль железнодорожных насыпей наводили уныние. Под ними упокоились доблестные солдаты кайзера, угодившие под бомбы русских стреловидных аэропланов, и странных аппаратов с большими горизонтальными винтами наверху. Они уже получили у немецких военнослужащих соответствующую репутацию и жуткие прозвища: "Палач" и "Потрошитель".

Аэроплан... Ты его не видишь, он молнией проносится над головой, грохот и рев моторов... Ты даже не успеваешь испугаться, как уже оказываешься мертвым. Или тебе повезло, и ты остался жив, но тогда бояться уже точно поздно. А хищный винтокрыл идет на малой высоте, и его жертва успевает разглядеть каждую заклепку на его бортах. Отлично видны равнодушные лица пилотов, красную звезду на фюзеляже, и андреевский флаг на хвосте...

А потом начинается ад, после которого выжившие часто сходят с ума. И еще эти аппараты были явно бронированными, и их не брала пули, выпущенные из винтовок или пулеметов. Воплощенный кошмар немецкого солдата. Дух частей, хоть раз побывавших в подобной переделке, находился ниже точки замерзания.

Но все это ни в коей мере не изменило намерений Гинденбурга и Людендорфа провести победоносное наступление на Петроград. Да, дух немецкого солдата упал, но и русская армия совершенно разложилась, и напоминает даже не колосса на глиняных ногах, а жалкий прах, который будет сметен с пути железными полками германских войск. Стоит лишь ударить, да посильнее...

Генерал от инфантерии Оскар фон Гутьер - решительный и умный командующий. Да и до Петрограда через Псков и Лугу всего около пятисот километров. Стоит прорвать фронт, и дальше можно будет продвигаться форсированным маршем - русская армия просто не сможет оказать сопротивления, не смотря ни на какие аэропланы. Война все же идет на земле, а не в воздухе.

На Рижском вокзале их встречал лично командующий 8-й армией генерал Гутьер. Быстро погрузившись в автомашины, Гинденбург, Людендорф и Гутьер выехали для изучения обстановки на передовые позиции у мызы Кронберг. Стояла непривычная тишина, несмотря на то, что генералы находились всего в нескольких сотнях метров от позиций русских. Не было слышно ни ружейной перестрелки, ни артиллерийской канонады. Фронт молчал, как будто не было никакой войны. И тут Гинденбург узнал то, что привело его в ярость

- Наш дорогой кайзер лезет не в свои дела, - хрипло прорычал он, - какое, к чертовой матери, перемирие! Немедленно прикажите открыть по противнику огонь! Пусть все знают, что германская армия не пойдет ни на какие компромиссы. Мы сокрушим эту варварскую страну, и не важно, кто в ней сейчас правит: царь Николай, придурок Керенский, или эти проклятые большевики. Немедленно открывайте огонь, это я вам приказываю как ваш главнокомандующий!

- Господин фельдмаршал, - спокойно сказал генерал Гутьер, когда Гинденбург немного успокоился, - ведь вы приехали чтобы лично повести мою армию в наступление на Петроград?

- Да, Оскар, вы правильно поняли мои намерения, - уже спокойнее ответил Гинденбург. - Три года назад я сумел в Восточной Пруссии разгромить две русские армии и остановить натиск азиатских орд русских на наш Рейх. А теперь я хочу окончательно уничтожить этих варваров, посмевших противостоять нашему победоносному оружию.

Генерал Гутьер немного помолчал, а потом вкрадчиво сказал, - Конечно, вы можете отстранить меня от командования армией. Только сперва я прошу выслушать меня.

- Говорите, генерал, - буркнул Гинденбург, подкручивая свои роскошные усы.

Оскар фон Гутьер прищурился, - Господин фельдмаршал, а зачем нам прямо сей момент нарушать перемирие? Дня за три мы подтянем резервы, подвезем боеприпасы, в которых у нас наблюдается большая нужда из-за налетов русских аэропланов. Ну, а потом, на рассвете 31-го октября или 1-го ноября внезапно для противника начнем. Русские, по своему обыкновению, будут праздновать перемирие, и к началу нашего наступления упьются своим самодельным шнапсом. Нам же лучше, эффект внезапности поможет уменьшить нам потери в людях, и сократить расход боеприпасов. Можно даже в начале наступления устроить ложное братание, приказав нашим солдатам ударить в штыки по не ожидающим этого русским.