Ищенко Владимирович - Коррекция

- А вы принимаете только детей или не откажетесь и от взрослых?

- Сейчас на наших границах с Польшей идет отбор тех, кому мы можем предоставить убежище. Понимаете, адмирал, возможности у нас большие, но нужно чтобы принимаемые люди смогли вписаться в наше общество и не действовали на него разрушительно. Пока разбираемся с теми, кто когда-то иммигрировали в Европу и сейчас оказались в ней лишними, а через пару недель появятся и ваши соотечественники с англичанами. Наверное, из-за морозов и голода доберутся не все.

- И какие критерии отсева? - невозмутимо спросил адмирал, но Алексей прекрасно видел, что его невозмутимость напускная.

- У вас сколько людей? - не отвечая на вопрос, спросил он.

- С остатками персонала наших баз у меня двадцать три тысячи человек.

- Я не сильно горю желанием брать вас к себе, - откровенно сказал он Крейгу. - Но пойду навстречу, учитывая то, что вы сможете натворить, устраиваясь самостоятельно. Какой состав флота?

- Один ударный авианосец, три многоцелевые атомные подводные лодки и двенадцать других кораблей разных классов.

- Теперь слушайте, что я могу вам предложить, - сказал Алексей. - Вы сейчас ведете свой флот во Владивосток и ставите корабли на консервацию. Сдадите все персоналу базы и будете отправлены вглубь страны. С Дальнего Востока почти всех убираем. Не из-за китайцев, а из-за погодных условий. Мало радости десять лет просидеть в зданиях, не высовывая наружу носа без риска его лишиться. Там даже в одежде с подогревом будет некомфортно из-за ветров. Примем мы всех, но тесты все равно сдадите. За теми, у кого результаты будут неудовлетворительными, будем присматривать. Если будут нарушать наши правила, не выгоним, но поселим изолированно. Есть у нас такая возможность. До тепла доживут, а потом поможем добраться, куда захотят.

- Не все такое примут, - осторожно сказал Крейг.

- Послушайте, что я вам скажу, адмирал! - перебил его Алексей. - Я вам нравлюсь ничуть не больше, чем вы мне. Но тем не менее вы мне позвонили. Сказать почему? Вам просто некуда податься. Штаты завалены пеплом и трупами. Конечно, можно зайти в один из портов и там переждать. Я даже допускаю, что вы там найдете для своих людей достаточно продовольствия, а атомные реакторы дадут вам тепло. И что дальше? Вы все потеряли своих близких и уже долго третесь друг о друга спинами в своих кораблях. Жить в них еще как минимум десять лет? Без нормального общества, без женщин? Да у вас люди через несколько месяцев начнут сходить с ума, и вы это прекрасно знаете. В Австралию вы идти не хотите и правильно делаете, там и без вас нахлебников хватает. Австралийцы были вынуждены принять беженцев под угрозой применения силы. Вы думаете, что после того как такая угроза исчезнет, они вас будут терпеть? Часть, наверное, оставят, а от балласта освободятся. И решать, кто им нужен, а кто нет, будут они, а не вы. А у большинства ваших людей, кроме флотских специальностей, других нет. И в любой другой точке земного шара вам вряд ли обрадуются. Сейчас почти везде беспорядки и хаос. И мир забит оружием, поэтому расчистить себе место силой у вас тоже не получится. Можно попробовать обменять ваши корабли на право на жизнь, если найдете желающих идти на такой обмен. И не факт, что у них получится выжить и будут держать данное вам слово. А как бы вы к нам ни относились, знаете, что здесь вас не обманут. Я вам уже свое предложение сделал, и других не будет. Поговорите со своими людьми и расскажите им все, ничего не скрывая. Если кто-то не захочет к нам идти, выделите им корабли, и пусть устраиваются самостоятельно.

- Я поговорю, - сказал адмирал. - А вы, пожалуйста, сообщите о нас своей береговой охране.

"Проклятые поляки! - думал Патрик Берто, ежась на холодном ветру. - Сволочи и ворюги!"

Основания так думать у него были. Если при въезде в Польшу его только обезоружили, то теперь за десяток километров до советской границы польские пограничники высадили их всех из машины, которую тут же угнали. Теперь приходилось шагать на своих двоих, мерзнуть и тащить все свои пожитки. Даже восьмилетней Мишель отдали нести небольшую сумку. Хорошо, что вместе с ними идут другие, а то в случае нападения и отбиться нечем! Патрик не имел никакого отношения к эмигрантам, он был чистокровным французом. Не был он и дураком. Когда опустели магазины, он провел ревизию домашних запасов и сказал жене, что нужно уезжать.

- Никогда не думал, что французы до такого дойдут, - говорил он Николь. - Правительство упустило власть и лучше уже не будет, только хуже. Еды нам хватит на месяц, а потом мне останется только вас застрелить и застрелиться самому. Или открыть окна и замерзнуть. Говорят, это самая легкая смерть.

- И куда же мы поедем? - спросила испуганная жена.

- Надо ехать к тетке Марии, - подал голос пятнадцатилетний Алан, слышавший разговор родителей.

- Твоего мнения пока не спрашивают! - оборвал его отец. - Сестра нам не обрадуется, а в ее доме мы проживем на месяц-два больше. И что потом? Нет, нужно немедленно ехать к русским. Они единственные приготовились к катастрофе и принимают беженцев. Если приедем одними из первых, есть все шансы спастись. Провозимся и протянем время, а они наберут нужных людей и укажут нам на дверь!

- Они и сейчас не всех берут, - не унялся сын. - Я слушал радио. Поляки передавали на французском. Треть беженцев они заворачивают обратно.

- Больше верь полякам! - рассердился Патрик. - Они с русскими всегда были на ножах, даже когда жили в одной стране. И они не хотят, чтобы по их Польше бродили толпы беженцев, вот и отпугивают людей такими передачами. А если это даже и так, все равно поедем. Там есть надежда, что хоть пристроим вас, а здесь нас всех ждет только смерть. А на машине мы туда доберемся за пару дней.

Долго жену уламывать не пришлось, поэтому в этот же день собрали все самое необходимое и все продукты, погрузились в "Пежо" и покинули Париж. Через два часа уже были в Страсбурге, откуда, переговорив с охранявшими границу военными, перебрались в немецкий Кель. Немцы приняли их неприветливо, но, узнав о цели приезда, сразу потеряли всякий интерес. До ночи пересечь ФРГ не успели, поэтому остановились в небольшом городке, откинули кресла и до утра неплохо выспались. Когда из-за горизонта выползло бледно-желтое пятно солнца и стало хоть что-то видно, соорудили себе бутерброды, наскоро позавтракали и двинулись дальше. На границе с ГДР никаких проблем не возникло, а вот на польской у него отобрали револьвер.

- С оружием на нашу территорию въезд запрещен! - непреклонно заявил польский лейтенант. - Это запрещено даже полякам, а тем более тем, кто едет к русским. Уже были случаи грабежей и убийств наших граждан. Или сдавайте оружие, или поворачивайте обратно!