Ищенко Владимирович - Коррекция

- Удачи. И долго там не задерживайся, а то приду забирать. Шучу, иди уже и не вздумай рисовать на них шаржи. Не те люди, могут не понять.

Лида поцеловала его в губы, обдав ароматом духов и вышла из гостиной.

- Лидия Владимировна, - сказал Рыбин. - Вас ждут в большом зале. Давайте я вас провожу.

- Спасибо, Леша, - поблагодарила Лида. - Не скажете, почему большой зал? Гостей же всего четверо, а в малой столовой восемь мест. Такие встречи всегда проводятся в большом?

- Часто, - ответил Алексей. - Я думаю, что из-за проигрывателя. Да и грампластинки почти все там.

Они вышли в прихожую, где у двери в большой зал стоял Пушкарев.

- Счастливый у вас муж! - сказал он, с восторгом глядя на Лиду. - Вы красивые, как актриса, даже еще лучше!

- Спасибо, Гриша, - сказала она. - Пойду рисовать руководство.

В зале, оказавшемся в три раза больше совсем немаленькой малой столовой, стоял длинный стол, за который можно было усадить полсотни человек. Сейчас за этим столом обедали пятеро. При появлении Лиды все прекратили разговоры и повернули головы в ее сторону.

- Подойдите сюда! - сказал ей Сталин. - Вот товарищи хотели, чтобы вы их нарисовали. Сможете?

- Да, конечно, - ответила Лида. - Только мне нужно где-нибудь присесть. Я могу занять одно из пустых мест?

- Садитесь, где хотите, - кивнул Сталин. - Меня тоже можно рисовать.

"Хоть бы представил, - подумала она, садясь за пять мест от Маленкова. - Чем-то он недоволен. Моим появлением или внешним видом?"

Разложив свои принадлежности, она начала рисовать круглое лицо Маленкова, постоянно ловя на себе любопытные и восхищенные взгляды. Через пятнадцать минут на листе ватмана был выполнен портрет Георгия Максимилиановича, и она перенесла внимание на Молотова. Когда они поели, у Лиды уже были готовы три портрета, и вскоре она должен была закончить четвертый.

- Долго еще? - спросил Сталин.

- Четверых нарисовала, - ответила она. - Остались только вы. Мне нужно еще минут десять-пятнадцать.

- А почему меня рисуете последним? - полюбопытствовал он.

- Я всегда последней стараюсь сделать самую сложную работу, товарищ Сталин.

- Ну, рисуй, - кивнул он. - Лаврентий, поставь что-нибудь из пластинок, послушаем музыку. Или, может быть, споем?

- Выпили всего по рюмке - какие песни? - сказал Маленков. - Споем позже.

Берия включил радиолу, подождал, пока прогреются лампы и поставил пластинку.

- Я закончила! - Лида встала из-за стола и раздала рисунки. - Я могу идти?

- Интересно! - Молотов протянул свой портрет Маленкову. - Посмотри, Георгий. Как на фотографии, вот только взгляд... Разве я так смотрю?

- Смотришь, - ответил Маленков, возвращая портрет. - Меня точно изобразили, спасибо! Сохраню на память.

- А вы маслом рисуете? - спросил Микоян. - Я бы вам заказал портрет.

- Рисую, - ответила Лида. - Но сейчас я работаю с портретом мужа, а потом буду рисовать товарища Сталина.

- Спасибо, Лида! - подошел к ней Берия. - Спасибо за то, что рассмотрели.

- Это что же в тебе такого увидели? - спросил Молотов. - Покажи рисунок.

- Я его уже убрал в портфель, - отказался Берия. - Как-нибудь потом.

- Лаврентий, пластинка доиграла, - сказал Сталин. - Поставь что-нибудь из песен. А вы идите сюда. Это я?

- А вам не нравиться? - спросила Лида. - Наверное, это из-за того, что вы были чем-то недовольны. Поэтому получился образ хмурого вождя. Если бы вы смеялись, был бы совсем другой портрет. Художник только отражает действительность. Чтобы я ее могла менять, я должна вас лучше знать, а я вас видела всего от силы полчаса за все время, пока мы живем на этой даче.

- Девушка молодец! - сказал Маленков. - Такая работа нуждается в поощрении, не правда ли, товарищи? Вот чего бы вы хотели?

- А на рояле можно сыграть? - спросила она, глядя на Сталина. - Я, правда, лет десять не играла, но одну вещь должна помнить.

- Ну если только одну, - Сталин указал ей рукой на рояль. - Лаврентий, подожди с пластинками.

Лида прошла в другой конец зала, откинула крышку рояля и села на стул. Он был нужной высоты и регулировать не потребовалось.

"Надеюсь, ничего больше не попросят играть!" - подумала она и положила пальцы на клавиши.

- Что это была за вещь? - взволнованно спросил Молотов, когда отзвучали последние аккорды. - Я ее ни разу не слышал, но хватает за сердце!

- Я не знаю, - соврала она, возвращаясь в ближний к двери конец зала. - Меня ее научила играть мама. Давно, еще девчонкой. Так мне можно уйти?

Молотов хотел возразить, но Сталин его опередил:

- Конечно, идите. Спасибо, вы нас развлекли.

Лида вышла, чувствуя спиной их взгляды. Кивнув Пушкареву, она открыла дверь в коридор и через пару минут уже была в своей гостиной.

- Ну как, малыш, развлеклась? - спросил Алексей, обняв жену и прижав ее к себе. - Как они на тебя отреагировали?

- По-моему, Сталин был недоволен, - ответила она, устраиваясь на его коленях. - Наверное, он рассчитывал на то, что я откажусь. Мог бы тогда хоть намекнуть. Он вообще со мной ведет себя не слишком вежливо. Сейчас никого мне не представил, да и меня не назвал. Портретом остался недоволен. А что я могу нарисовать, если он сидит, насупившись, как сыч? Таким и нарисовала. Всем остальным понравилось. Микоян так вообще хотел заказать себе нормальный портрет. А Берию проняло. Нет, не мой внешний вид, а то, как я его нарисовала. Он на меня смотрел такими глазами, что ты бы не выдержал и набил ему морду. Я его с этим взглядом и изобразила. Поблагодарил и сразу же спрятал в портфель. А под конец я им сыграла одну вещь... Там в углу стоит шикарный рояль.

- Не знал, что ты умеешь играть.

- А много ты обо мне вообще знаешь? Когда умерла мама, отец отдал меня в привилегированную гимназию для девочек. Там нас всех учили пению и музыке. Причем разучивали на рояле одну единственную мелодию. Написал ее кто-то из композиторов вскоре после взрыва. Классная вещь, но если бы ты знал, как она нам тогда осточертела! Но этой компании понравилось.

- Я думаю, после сегодняшнего вечера слухов в Кремле прибавится. Причем на этот раз не о непонятно откуда вынырнувшем майоре, а о его жене. Ты ведь на это рассчитывала? Только ведь эти слухи цепляют и вождя. Слышала поговорку о том, что седина в бороду, а бес в ребро? Говорить, понятно, никто не станет, но подумать могут. Вот тебе и причина его недовольства.

- Скоро все должно измениться, - поежившись, сказала Лида. - Всем будет просто не до нас. - Не думаю, что Берия будет долго тянуть. А остальные... Понимаешь, Леша, Сталин ведь их всех приговорил. Я, когда рисую, замечаю все нюансы поведения, особенно когда люди ничего не скрывают. А он не скрывал, значит, все произойдет очень скоро.

- Сталин не вечен. Пусть лучше все произойдет сейчас, пока у него есть еще силы и работает голова. И если все скоро начнется, Берии точно будет не до тебя.