Кирилл Бенедиктов - Балканы. Дракула

Бывший пастор поднялся, вскинул на плечо карабин и, не оглядываясь, зашагал к возящимся в руинах лагерникам.

Йозеф Ратцингер растерянно смотрел ему вслед.

Об этом разговоре он не рассказал никому. А через несколько дней Йозефа перевели на другой объект противовоздушной обороны — сначала в Унтерферинг, потом в австрийский Инсбрук, а позже в Гилхинг, на базу истребителей Люфтваффе. Бывшего пастора он больше не видел и о его судьбе мог только догадываться.

Уже после войны Йозеф узнал, что в апреле сорок пятого подразделения американской армии обнаружили в нескольких километрах от Дахау сорок вагонов, заполненных до отказа истощенными трупами на поздних стадиях разложения. Еще больше мертвецов американцы нашли непосредственно возле концлагеря. Возмущенные солдаты и офицеры устроили бойню, в результате которой были расстреляны более пятисот охранников. Еще несколько десятков растерзали заключенные, и лишь некоторым удалось бежать.

Почему-то Йозеф был уверен, что среди спасшихся бывшего пастора не было… Однако его слова он помнил до сих пор…

— Сумеем ли мы построить все так, как учил нас Бог?!. — пробормотал папа Бенедикт Шестнадцатый, облокотившись о письменный стол. В кабинете царила мертвая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. — Дьявол слишком силен, и мы заранее проиграли все войны против него, нынешние и грядущие…

Папа знал, что причины его отречения будут выдвигать самые разные — педофильские скандалы, связанные с кардиналами и епископами, неспособность противодействовать «голубому лобби», старость и немощь, в конце концов, хотя чувствовал он себя весьма сносно для своих лет… Но другого выхода понтифик просто не видел. Он взял авторучку и стал писать, почти не делая пауз, ибо обдумал текст заранее:

«Я созвал вас на эту консисторию не только ради трех канонизаций, но и чтобы сообщить вам о решении большой важности для жизни Церкви. Неоднократно испытав свою совесть перед Богом, я пришел к уверенности, что моих сил — из-за преклонного возраста — больше недостаточно для надлежащего исполнения служения святого Петра. Я прекрасно осознаю, что это служение в силу его духовной сущности должно исполняться не только делами и словами, но в не меньшей степени страданиями и молитвой. Тем не менее, в сегодняшнем мире, подверженном стремительным переменам и взволнованном вопросами величайшей важности для жизни в вере, чтобы управлять ладьей святого Петра и возвещать Евангелие, необходима энергия, как тела, так и духа, а энергия эта в последние месяцы настолько угасла, что я вынужден признать свою неспособность должным образом исполнять вверенное мне служение.

Поэтому, хорошо понимая серьезность этого акта, я при полной свободе заявляю, что отказываюсь от служения римского епископа, преемника святого Петра, вверенного мне кардиналами 19 апреля 2005 года. Таким образом, с двадцати часов 28 февраля 2013 года Римская кафедра, престол святого Петра будет вакантным, и теми, на ком лежат соответствующие полномочия, должен быть созван конклав для избрания нового римского папы.

Дорогие братья, благодарю вас от всего сердца за любовь и за труд, посредством которого вы несли вместе со мной бремя моего служения, и прошу прощения за все мои недостатки. Вверим же теперь святую церковь заботе ее верховного пастыря Господа Иисуса Христа и будем молиться его святой Матери Деве Марии, дабы она сопутствовала своей материнской благостью отцов кардиналов в избрании нового римского папы. Что касается меня, то и впредь я буду служить всем сердцем святой матери церкви жизнью, посвященной молитве».

Отложив авторучку и перечитав текст, Бенедикт Шестнадцатый горько улыбнулся.

Это скандал. Мировая сенсация. Папы не отрекались от престола вот уже шестьсот лет; в последний раз это сделал Григорий Двенадцатый в XV веке, но это случилось во времена Великой Схизмы, когда сразу три претендента объявили себя истинными папами.

Но Бенедикт Шестнадцатый не видел другого выхода. Он и без того максимально обтекаемо и, что греха таить, малопонятно и неинформативно обозначил причины своего отречения. Свою войну он проиграл; что ж, возможно, у других получится лучше.

Он на многое не обращал внимания. А ведь что-то лежало на поверхности, что-то мерцало полунамеками…

Понтифик вспомнил, как в октябре две тысячи одиннадцатого румын Юлиан Джугареан взобрался на карниз колоннады площади Святого Петра во время многолюдной мессы. В самый разгар торжественной литургии, посвященной канонизации новых святых, румын влез на балюстраду колоннады Бернини напротив одной из лоджий Апостольского дворца, поджег Библию и бросил ее в толпу, крича:

— Эй, папа, где же Иисус?

Бенедикт Шестнадцатый знал, что торжественная литургия транслируется телевидением на всю планету, и сделал вид, что ровным счетом ничего не происходит. Но потом он захотел встретиться с румыном, однако командир ватиканских жандармов Доменико Джани сообщил, что Джугареана отправили на «обследование состояния психического здоровья».

Папа не стал настаивать, но спустя несколько дней поинтересовался, что сказали психиатры и нельзя ли переговорить с задержанным. К тому времени руководитель службы печати святого престола отец Федерико Ломбарди уже озвучил версию о душевном нездоровье румына, который якобы хотел обратиться к миру с протестом против международного терроризма. Бенедикту Шестнадцатому с сожалением объяснили, что Джугареана уже отправили лечиться на родину, в Румынию… Но один из психиатров, который осматривал богохульника, признался понтифику, что Джугареан все время нес какую-то чушь о вампирах, которые по-прежнему сильны в Румынии и других балканских странах еще со времен Чаушеску, если не самого Дракулы. Именно об этом он якобы и хотел побеседовать с Бенедиктом, поскольку предыдущему папе Иоанну Павлу II не доверял. Да он и не смог сделать этого, даже когда глава Римской католической церкви посетил Румынию — кстати, она была первой православной страной, куда приезжал понтифик. Накануне приезда румынские власти очистили Бухарест от бродяг, проституток, беспризорных, цыган и прочих, кто мог побеспокоить папу и смутить его взор. По официальной версии, их вывезли за пределы города, но говорили, что для многих все закончилось куда страшнее…

Бенедикт Шестнадцатый погоревал о болезни молодого человека и обещал помолиться за него, что и сделал.

Но много позже в одной из аналитических записок, которые готовились для него, он прочел любопытные вещи. Оказывается, за четверть века своего правления Иоанн Павел Второй канонизировал почти пятьсот человек — больше, чем все предыдущие папы. Среди канонизированных были достойные персоны, но попадались и сомнительные — вроде Хосе Марии Эскрива де Балакура, сторонника диктатора Франко, фашиста и основателя зловещей секты Опус Деи, или кардинала Алоизиуса Степинача — главы хорватской церкви, принявшего с распростертыми объятиями нацистов во время Второй мировой войны.