Джон Кристофер - Огненный бассейн Сборник фантастических романов

Он старался не выдать себя, но она внимательно следила за ним.

— Да. Кэти! И хорошо, потому что с ней это случилось через несколько дней. В тот раз их было восемь, и двое не могли дождаться, пока мы с Сибил освободимся. Те, кого вы видели, хотя бы не тронули Кэти. Трое насиловали меня, двое Сибил. Я вообще пользуюсь успехом. Однажды меня даже увели в Саутгемптон. Я допустила ошибку, начав разговаривать, и главарю понравилось мое произношение. Ночью я убежала и вернулась сюда.

Мэтью сказал:

— Если это поможет…

— Все это даже не самое плохое. Я вам ничего не говорила. Человек, которого я пнула, — тот, сильно раненный, помните?

Мэтью кивнул.

— Он плюнул мне в лицо, когда был на мне. Имеете ли вы хоть отдаленное представление, каково это?

— Нет. Я знаю, что нет.

— Всего это случилось пять раз. Не знаю, сколько мужчин. Иногда приходят одни и те же. Не нужно только сопротивляться, тогда это быстрее и менее… менее отвратительно. Как добавочная предосторожность, мы обтираемся губками. Это немногим хуже, чем пойти к дантисту, если правильно к этому относиться и иметь хорошие противозачаточные средства. Но, конечно, всегда сохраняется возможность. Думали вы, Мэтью, что это такое? Быть беременной в этих условиях от двуногого зверя, который использовал тебя, как пес суку? И другая возможность — венерические болезни? Здесь вероятность не так высока. Пока нам везло. Я так думаю по крайней мере. О последнем эпизоде говорить еще слишком рано.

Он чувствовал, что должен остановить ее, и взял ее за руку.

— Я не знал. А должен был понять. Как глупо. Она отвернулась.

— Не только это. Ваш взгляд, когда вы поняли.

— Плохое так же приходит к концу, как и хорошее. Со временем вы об этом забудете.

Она смотрела на него, лицо ее исказилось от боли.

— Вы все еще ничего не поняли. Я знала одного мужчину, своего мужа. Я гордилась своим телом, потому что он его любил. Теперь… Лоуренс хотел меня, и я позволила ему. Это, конечно, не то же самое, что быть изнасилованной, но означает не меньше. Мне стало его жаль, и я его презирала.

Мэтью сказал:

— Это было великодушно.

— Великодушно! Боже! А Чарли? Мальчик, лишь на несколько лет старше моего сына. И я видела, что его возбуждает вид того, как меня насилуют. Вы называете презрение великодушием?

Он молчал. Ее рука по–прежнему была в его; неожиданно осознав это, она вырвала руку. И сказала негромким хриплым голосом:

— Пол и материнство — суть жизни женщин. Теперь они означают только отвращение и страх. Арчи… Нет, он не имел меня, но только потому, что не хотел. — Она взглянула на него и отвела взгляд. — Я научилась бояться меньшинство мужчин и презирать большинство. Но когда я умывалась у пруда, я видела, как вы смотрели на меня. И у меня появилась безумная надежда, что еще существует сила и доброта — в мужчине и женщине. Это была иллюзия. И не ваша вина.

— Я не думаю, что это иллюзия.

Она игнорировала его замечание.

— Я сожалею о своей несдержанности. Вы слушали очень терпеливо, Мэтью.

Гнев и горечь ушли, но он почти жалел об этом. Она была далеко от него.

— Послушайте, — сказал Мэтью. Он хотел взять ее за руку, но она убрала ее. — Вы ведь не боитесь меня?

— Нет. — Голос ее звучал устало. — Я не боюсь вас. Но я презираю вас. Презираю как мужчину. А как личность… я вам завидую. То, что я сказала, когда перевязывала вам ногу… я не сознавала тогда, насколько это справедливо. Ничего для вас не изменилось, кроме сценария. Для всех остальных Бог обрушил на головы весь мир, но для вас… Что? Эпический кинофильм. Джейн жива, и вы пробираетесь к ней сквозь развалины. Знаете что? Я думаю, вы ее найдете. Она будет одета в белый шелк с оранжевыми цветами, и это будет утро ее свадьбы. Она выходит замуж за чистого юношу с прекрасными манерами, и вы успеете как раз вовремя, чтобы благословить ее.

Он сказал:

— Я хочу остаться здесь.

Эйприл покачала головой:

— Нет. Я могу переносить остальных, но не вас.

— Со временем сможете.

— Нет. Вы напоминаете мне о том, что кончено. Если вы останетесь, я уйду. Вы ведь не доведете меня до этого?

Он хотел найти ответ, который пробил бы бессмысленную тиранию слов, воскресил бы то утреннее состояние. Но есть ли такой ответ?

Эйприл пошла по направлению к саду и гроту. Он пошел за ней, но не пытался догнать.

Мэтью решил, что не стоит рисковать встречей с саутгемптонскими бандами. Вначале он хотел идти на север, но потом ему пришло в голову, что лучше двигаться на юго–восток, по побережью. Следуя по линии приливной волны, он мог определять направление даже без солнца. А утро выдалось облачное.

Лоуренс хотел, чтобы Мэтью взял запас пищи из склада, но Мэтью отказался. Со своей стороны, он предложил им ружье — с тем же результатом. Атмосфера была напряжена. Их реакция, когда они узнали о том, что он уходит, представляла собой смесь сожаления и негодования. У всех, кроме Эйприл. Если она испытывала что–то, это не было заметно за ее обычной сдержанностью.

Когда Лоуренс вначале заспорил с Мэтью, она оборвала его:

— Он принял решение, Лоуренс.

— Но это безумный замысел.

— Оставьте!

После паузы Лоуренс спросил:

— А Билли?

— Я думаю, ему лучше остаться с вами, если вы его примете, — сказал Мэтью.

— Конечно, мы его примем, — сказала Эйприл.

— Нет. Я пойду с вами, мистер Коттер, — заявил Билли.

Мэтью сказал:

— Ты должен остаться, Билли. Мальчик упрямо покачал головой:

— Не хочу.

Лоуренс сказал:

— Я думал научить тебя медицине, Билли. Тому немногому, что сам помню.

Билли выглядел смущенным. Он начал что–то говорить, но замолчал.

Эйприл сказала:

— С Мэтью он будет в такой же безопасности, как с нами. — В голосе ее звучала усталость. — Может, еще большей. Не нужно оставлять его насильно.

Это был конец спора. Они собрали свои вещи и пошли. Вначале Билли разговаривал с вымученным весельем, но Мэтью не отвечал, и постепенно мальчик тоже замолчал. Они подошли к месту, где впервые встретили Эйприл, и пересекли дорогу.

Мэтью заставлял себя не думать об Эйприл. Невозможно отделить ее от тяжелых впечатлений прошлого вечера. Ее горечь и презрение стали на удалении еще резче. Мэтью понимал, что и сам он испытывает аналогичные чувства. Он обнаружил, что не может смотреть на Чарли без отвращения. Но, конечно, его переживания были ничтожны по сравнению с тем, что пришлось пережить ей.

Он стал думать о Джейн. Им вновь овладела навязчивая мысль, что Джейн выжила. Он представлял себе дом, его изолированность, прочность его балок. Она ждет его там, она знает, что он обязательно придет. Он вспомнил, что, когда ей было пять лет, они отправились однажды в Хэмпстед на ярмарку. Каким–то образом он потерял ее. Больше часа он искал ее в толпе и наконец нашел, испуганную, но с сухими глазами, на ступенях карусели. Она сказала ему, что знала: он обязательно придет за ней. Поэтому она не очень испугалась, оставшись в одиночестве.