Евгений Сапронов - Чёрный сокол

В селе Спасском, при разделе трофеев, новгородцы попросту "обжали" мокшан. Но не от жадности. Парни находились в ранге военных слуг да, к тому же, и несвободных, таких позднее назовут боевыми холопами. Поэтому их доля принадлежала господину, который, разумеется, мог их как-то вознаградить за службу, но мог ничего и не дать. Вот и решили хитрые новгородские мужики, что коломенский князь и так перебьется, а требовать что-то с них и суздальцев, ему честь княжеская не позволит. Так оно и вышло.

Олег на свою долю получил пятнадцать длинных стеганых халатов, похожих на тегиляи русский поместной конницы, только без стоячего воротника и потоньше. Еще ему досталось сорок четыре кожаных бронежилета, из которых только дюжина имела на груди железные пластины, шестьдесят один шлем и шесть половецких кольчуг с короткими рукавами. Это не считая щитов.

Горчаков взял с собой только тех дружинников, кого смог более или менее прикрыть доспехами. А, кроме того, кому-то надо было стеречь оставшихся у него пятнадцать пленников, с переводчиком и сотниками включительно.

Князья, наслышанные о европейских порядках, на его пленных пока не покушались.

После удачного рейда Олег ушел из ватаги новгородских "охотников". Разумеется, сделал он это не втихаря. Просто объяснил мужикам, что теперь, когда у него есть кони и дружина, в пехотном полку ему, в общем-то, делать нечего. Новгородцы отпустили Горчакова без проблем и обиды не затаили.

Вот только, выйдя из состава полка, Олег сразу лишился ночлега в теплом шатре. Но эта небольшая проблемка разрешилась быстро и прямо-таки удачно. Денежки у Горчакова теперь водились, и ему повезло, арендовать целиком весь двор у одного из коломенских купцов. Этот "негоциант" решил, что сейчас самое время, посетить с семьей и слугами Великий Новгород и помолиться в его знаменитой Софии. В итоге, Олег с дружинниками комфортно разместились в просторном купеческом доме.

Перед атакой Горчаков тоже поставил своих ребят продуманно – одной колонной на правом флаге. А сотня врезалась в монгольский отряд наискось левым флангом. Суздальцы развернулись к врагу, и дружинники Олега оказались в тылу в последнем ряду. В бою успели поучаствовать только Вадим, Учай и двое воинов, скакавших впереди колонны. Но теперь и они остались без дела. Монголов оказалось, наверное, вдвое меньше, чем опытных дружинников Всеволода Юрьевича, которые спокойно и расчетливо нападали на врагов с разных сторон и валили их одного за другим ударами мечей и боевых топоров.

Горчаков видел, как среди деревьев кружились всадники, их кони храпели и ржали, выдыхая густые клубы пара, глубокий снег плескался под копытами, как вода. В морозном воздухе носились крики, лязг клинков и глухой стук от ударов по щитам. Такие же звуки доносились из глубины леса, там, ближе к реке Прорве тоже шел бой. И все это почти заглушали: гул, грохот и рев со стороны Оки. По поводу этого шума у Олега промелькнула ассоциация с футбольным стадионом, на котором только что забили решающий гол.

В обстановке Горчаков разобрался сразу, поскольку все это он предполагал заранее. По законам Монгольской империи жизнь потомков Чингисхана была священной, посему, в критической ситуации, всем, оказавшимся поблизости от попавшего в беду чингизида, рекомендовалось забыть о себе и спасать хана ценой собственной жизни. Если потомок "Потрясателя Вселенной" погибал в бою, или как-то еще, то все, находившиеся в данный момент по близости, и допустившие такое непотребство приговаривались к смерти.

Впрочем, из "своей" истории Олегу был известен только один подобный случай, когда хана Кюлькана русские убили в битве под Коломной. Сама эта битва по сообщению Рашида-ад-Дина длилась три дня. Ни в Китае, ни в Хорезме, ни в Европе монголы чингизидов не теряли.

– Значит, охранные сотни остались задержать противника, – рассудил Горчаков, – а ханы с избранными нукерами ударились в бега. Этот отряд мы рассекли, и большую его часть сейчас кончают суздальцы.

Олег поднял забрало.

– Виряс, Рузава, Москай, Чамза! – назвал он имена своих дружинников-мокшан. – Сейчас, вы поскачите к Прорве, туда, где я свалил двух первых ворогов. Снимите с них оружие и брони. Если увидите их коней, то изловите и приторочите к седлам монгольское добро. Там, наверное, один еще жив, так вы его добейте!

Горчаков хотел одеть всех своих ребят в хорошие доспехи и не собирался упускать случая, пополнить дружинный арсенал. А еще, ему приглянулись монгольские палаши. Фактически они представляли собой прямые мечи с метровым лезвием, коротким перекрестьем и длинной рукоятью без навершия. Концы их клинков были обоюдоострыми, а дальше заточка шла только с одной стороны.

Конь, доспехи и оружие поверженного противника по средневековым законам принадлежали победителю. Олег оставил еще пятерых бойцов для сбора своих трофеев и, взяв с собой только Учая и Вадима, поскакал по следам вырвавшихся из окружения монгольских ханов. Горчаков признал, что решение передвигаться по лесу со знаменосцем, было не самой удачной его идеей, поэтому Берислава он тоже оставил с остальными.

Проехав, где-то, с пару километров, по широкой полосе размешанного копытами снега, и не догнав противника, Олег всерьез начал опасаться, что приговоренных заочно чингизидов, он бездарно упустил. Но тут конь вынес его на лед Прорвы, которая текла здесь параллельно Оке.

Посмотрев направо, он увидел вдалеке всадников, несущихся по руслу реки. Горчаков повернул коня и помчался следом.

Пригнувшись в седле, Олег приподнимался и опускался на стременах в такт скачкам своего жеребца, который буквально слался надо льдом в бешеном галопе. Этот аллюр в русской императорской армии называли: "три креста". Но у монгольских царевичей и их приближенных были великолепные кони, завидев преследователей, они тоже пустили своих скакунов в полный галоп, и расстояние до них, вместо того, чтобы сокращаться, начало увеличиваться.

– Уйдут гады! – рычал Олег, но сделать ничего не мог.

Деревья, по берегам реки мелькали, как в калейдоскопе, морозный ветер с гулом задувал в щель забрала. Впереди показалась огромная ель, с которой совсем недавно Горчаков наблюдал за подготовкой к битве. За ней Прорва свернула к Оке, и монголы исчезли из вида. Проскочив поворот, Олег увидел белую ледяную "трассу" убегавшую вдаль, а вот монгольских ханов на ней уже не было!

Горчаков даже не успел испугаться этому открытию. Он моментально вспомнил, что чуть ниже поворота, в Прорву с юга впадала еще одна речушка. Вот только Ока делала здесь зигзаг в виде буквы "S", и от места впадения Прорвы, резко уходила на юго-запад, соответственно монголы, двигаясь вверх по безымянной речушке, удалялись от своего обоза и рано или поздно, должны были свернуть в лес. Но сначала придержать коней. Вот тут Олег и надеялся их настигнуть.