Евгений Сапронов - Чёрный сокол

с хлопком превратилась сначала в огненный росчерк, а потом гудящее пламенное облако, которое метрах в семи от Олега упало на лед и растеклось овальным пятном. Одновременно с этим с палки свалилась горящая замазка и быстро угасла в снегу, а керосин продолжал пылать.

– Матерь божия, лед горит! – сдавленно выговорил кто-то из бояр.

Горчаков опустил огнемет и повернулся к Всеволоду Юрьевичу.

– Знатно! – покивал головой тот. – Так это, стало быть, и есть тот огонь, коим греки пожгли лодьи князя Игоря?

– Это не совсем "греческий огонь", но что-то похожее, – ответил Олег, который полагал, что знаменитые "сифоны" представляли собой поршневые огнеметы, заряжавшиеся бензином.

Из византийских источников трудно было что-то понять, но из того, что в седьмом веке бензиновые огнеметы появились в Китае, Горчаков сделал вывод, что китайцы по своему обыкновению "позаимствовали" полезное изобретение у греков.

– Ну что, почнем полки расставлять? – Всеволод посмотрел сначала на князя Романа, потом на своего воеводу.

------------------------------------------

Примечания к этой главе в конце книги.

– Неждан, дружище! Рад видеть тебя невредимым! – от избытка чувств Олег встряхнул приятеля за плечи.

– И я рад, что господь тя сохранил, – улыбнулся молодой новгородец. – Как тут, у тебя?

– Удача нынче со мной, – покивал, Горчаков, довольно прижмурившись.

– Ты, друже, будто кот над сметаной, – усмехнувшись, покачал головой Неждан.

На только что закончившемся военном совете Еремей Глебович скороговоркой, как нечто само собой разумеющееся, предложил отправить в лобовой штурм новгородских наемников и, тут же перешел к расстановке прочих отрядов. Князья в ответ на это предложение только одобрительно покивали.

"Ну, еще бы, – подумал Олег, – не свои – не жалко!"

Теперь ему надо было отобрать тех, пойдет в атаку в первой шеренге и примет на себя первый залп. Огнеметчики не смогут прикрыться щитами. Надеяться можно только на прочность доспехов. А с этим большая проблема. Длинные похожие на стамески бронебойные наконечники монголов с сорока – пятидесяти метров прошивали кольчуги, словно это была не сталь, а мешковина. "Да какая там сталь, – мысленно скривился Горчаков, – низкоуглеродистое железо – вот как это называется!"

– Вадим, – повернулся он к оруженосцу, – отдашь Неждану свои латы.

Терять первого в этом мире друга Олег не желал категорически.

– А я в чем пойду? – удивился Вадим.

– А ты вообще никуда не пойдешь, – отрезал Горчаков. – В лесочке отсидишься.

Вадим хотел что-то сказать, но Олег посмотрел на него так, что парнишка, поперхнувшись, проглотил свое замечание.

В Новгороде трудились отличные кузнецы, и их "дощатые брони" славились по всей Руси. "Науглероженные и закаленные пластины стрела так просто не пробьет, – рассуждал про себя Горчаков, – по крайней мере, навылет, она точно не пройдет, – мысленно добавил он. – Ну а рана глубиной в пару сантиметров неприятна, но не фатальна".

Исходя из этих соображений, Олег отобрал в огнеметчики воинов, чьи пластинчатые доспехи он счел удовлетворительными. Все то, время, пока он проводил инструктаж, а потом скорые учения, состоявшие из одного единственного залпа, Берислав с озабоченным лицом вертелся поблизости. Похоже, парнишка ждал удобного случая, чтобы о чем-то поговорить, и Горчаков догадывался, о чем пойдет речь.

Европейский принцип: "вассал моего вассала – не мой вассал" действовал и на Руси. Поэтому Олег воспользовался своим законным правом и решил своих личных дружинников в этот бой не посылать.

– Ну давай, говори уже, – кивнул он Бериславу, когда новгородцы двинулись к осадным башням.

– Господине, я драться хочу! – твердо заявил юноша, сверкнув глазами. – Хочу ворогам за родителей и сестренку отомстить!

"А чего ж не мстил, когда возможность была? – чуть было не ляпнул Горчаков, но вовремя сдержался. – Оно и хорошо, что парнишка не изъявил желания участвовать в той жуткой казни, – подумал он, – зачем мне в дружине начинающий чикатило?".

– Нет брат, так не пойдет, – покачал головой Горчаков. – Близких своих ты уже никакой местью не вернешь. Но у тебя еще сестра осталась и ты ее единственная надежда и опора. Кто ее защитит? Кто о ней позаботится, ежели тебя убьют? Об этом ты подумал?

Олег сделал паузу, давая Бериславу возможность высказаться, но внятного ответа не последовало.

– Подумай, каково будет Милане последнего родича лишиться? Ступай Берислав, – успевший облачиться в доспехи Горчаков, махнул могучей железной дланью, – в такую сечу, как там сейчас будет, рано тебе еще соваться. Вот обучу тебя на мечах биться, тогда и в брань можно будет. Не переживай, – Олег криво усмехнулся, – навоюешься еще по самое немогу.

Горчаков недаром сулил князьям продемонстрировать высадку морского десанта. Если взглянуть сверху и сбоку, то ползущие по льду широченной реки короба, напоминали идущие к вражескому берегу десантные корабли, снабженные пандусами для выгрузки личного состава и техники. "М-да, парочка БМП нам сейчас бы не помешала" – вздохнул Олег, вспомнив свои армейские будни. А заодно в памяти всплыли слова песни посвященной ребятам из морской пехоты:

Нет пощады врагу и спасения нет.

Только смерч – ураган, только смерч – ураган, там, где черный берет!

А пощады сегодня действительно не было. Русские воины обычно не резали, бросивших оружие. Но сегодняшний враг, что называется, сам нарвался. Кошмарный груз, привезенный разведчиками из Спасского видели многие, а кто не видел, тем рассказали. И первыми подняли бучу конечно же новгородцы, привыкшие решать все вопросы на буйном и шумном вече. Во все полки были направлены посыльные, и у стен Коломны собралась огромная толпа. Спорить было не о чем, поэтому постановление приняли быстро и единогласно: "пленных не брать!". "У нас тоже кровь, а не водица! Раз враги ни к кому жалости не имеют, то и мы их кровушкой умоем!".

Правда, досталось в первую очередь не монголам, а той сборной швали, что "стержневая нация" гнала на убой впереди себя. Но это уж как водится. Никогда не слышавшие о Руси чжурчжэни, кидане и прочие фино-угры, не первые и не последние, кто на своей шкуре узнал, что на самом деле означает русское выражение: "в чужом пиру похмелье".

В общем, опохмелили новгородцы, коломенцы, да владимирцы с суздальцами гостей с братского востока, в которых их далекие потомки "евразийцы" отыскали какую-то особенную восточную мудрость. Имей монголы возможность прочесть все, что написали о них Гумилёв и его последователи, они бы очень удивились своей восточной мудрости, крутизне и этой... как ее... пассионарности, будь она не ладна!