Евгений Красницкий - Не по чину

На торгу, правда, им пришлось испытать натуральные терзанья: казавшиеся еще полчаса назад богатством десять резан вдруг съежились и превратились почти в ничто. И не в дороговизне дело — слишком много оказалось вокруг соблазнов, и все хотелось попробовать, не только калачей на меду. Тут же и оружие продавалось, и снаряжение воинское, и еще много чего интересного…

А у многих дома и сестры, и матери остались — мальчишкам хотелось им чего-то этакого привезти, тем более, что вон какие развалы с лентами разноцветными, бусами, да прочей бабьей радостью — где такие увидишь? Вот бы гостинцев накупить, чтобы все увидели — воины вернулись, мужи смысленные, а не сопляки малолетние. Да разве много на десять резан купишь?

Впрочем, в отличие от буриданового осла, так и не справившегося с подобной нелегкой задачей, отроки Младшей стражи все-таки подумали-подумали, и решили взять для начала по медовому калачу, тем более, что красномордый продавец пообещал за полтора десятка цену скинуть и на скидку всем им еще и сбитня выставить.

Пока они, отойдя в сторонку, жевали сдобу да запивали сбитнем, к ним подошли несколько здешних парней, чувствовавших себя на торгу как дома. Обмен взглядами и взаимная оценка длились, пока не были съедены калачи, а потом последовало вечное, как мир, действо.

— Глянь-ка, Степка! Сопляки железками обвешались! — не обращаясь к чужакам, а словно сообщая своему приятелю занимательную новость, проговорил самый здоровый из городских. — Никак, в ратников играют?

— Угу… А мамки их куда смотрят? А то поцарапаются часом… — приятель заводилы, хоть и пониже его ростом, но пошире в плечах, сочувственно покивал головой. Отрокам Младшей стражи, которым Арсений на инструктаже особо отсоветовал затевать с туровскими свары, ибо последствия могут оказаться весьма неприятными, а уж в увольнительную после этого попасть и думать забудут, встревать в драку очень не хотелось. Потому первый выпад они пропустили, словно не заметив, хотя чего стоило мальчишкам сдержаться, сказать могли только они сами — наверняка зубами скрипели.

Но зачинщики-то как раз и провоцировали чужаков, уверенные в своем превосходстве, да и не привыкли, похоже, чтобы их слова мимо ушей прокатывали. Впрочем, и наглости им это добавило, так как сдержанность пришлых отроков туровские ошибочно приняли за слабость. Не они первые, не они последние.

— Ну, ты! Дай-ка стрелялку глянуть… — вожак местных нахально ухватился за самострел ближайшего к нему отрока и в следующее мгновение корчился, хватая ртом воздух после проведенной двойки по печени и плавающим ребрам. Это удар в Академии ставил Андрей Немой, так что провел его Федька Рыжий чисто.

— Чужое оружие лапать не смей! У нас за такое и руки оттяпать могут, — наставительно, словно последнему сопляку, пояснил Федька, даже не сбивший в процессе «воспитания» дыхание.

Аборигены чувствовали себя вполне уверенно и не ожидали такого быстрого и жесткого отпора, но, надо отдать им должное, сориентировались быстро, и в следующий миг над торговой площадью разнесся неизменный со времен каменного века клич:

— Пришлые наших бьют!

Призыв, близкий сердцу любого мальчишки в возрасте от пяти до ста пяти лет, не остался без ответа, и отроки, моментально оказавшиеся в плотном окружении своих здешних ровесников, желающих помахать кулаками, поняли, что влипли именно туда, куда так не хотели. И дядька Арсений, как на грех, куда-то запропастился. Помощи и совета ждать неоткуда, за оружие браться нельзя — тогда точно смерть, да и не в бою — за одну попытку придется платить немалую виру. Хорошо, если кости не поломают.

Может, и впрямь этим бы все кончилось, да, видно, у местного заводилы гонор взыграл — надо было поднимать свой авторитет после позора. Это и выручило.

— Стоять! — недовольно обернулся он к своим приятелям. — Чего орали? Сами разберемся. Степка, не пускай никого в круг! Я сам с этим… — боль в ребрах его уже отпустила, и продышаться он успел. Да и бил Федька «не на поражение, а на поучение», как говаривал в таких случаях наставник Филимон.

Круг образовался сам собой. Урядник, видя, что драки не избежать, но есть надежда выйти из заварушки с честью, кивнул рыжему Федьке, и тот принялся стягивать перевязь с самострелом и болтами. Противник тоже расстегнул кожаный пояс с ножом, кошелем и прочим, что на нем висело, и передал Степке, но, к счастью, драке так и не суждено было начаться.

Сквозь обступившую мальчишек толпу, как медведь через траву, прошел богатырских статей ратник и, словно щенка за загривок, ухватил за шиворот приготовившегося к драке туровского заводилу. Встряхнул его и заговорил негромко, но так, что гудевшая толпа смолкла, подалась назад, а кое-кто из набежавших поглазеть на зрелище и вовсе счел за лучшее заняться своими делами.

— Санька, ты опять за старое? Упреждали тебя, чтобы ни с кем не собачился? Ан неймется. Да еще и выбрал мальцов, что у нас в городе гостюют. Чего молчишь, блоха трескучая?

— Так они сами … — начал было оправдываться растерявший весь задор Санька, но тут из толпы вынырнул встревоженный Арсений, обозрел происходящее и вдруг радостно охнул:

— Бояша! Ты ли это? Мать честная!

Занятый Санькой Бояша, увидев давнего знакомца, прервал на полуслове очередную порцию нотации и, выпустив свою добычу, радостно шагнул ему навстречу:

— Саженка! Ты? Откуда? — ратники обнялись. И хотя Арсений до сих пор отрокам вовсе не казался щуплым, но сейчас он выглядел так, словно медведь обнимался с белкой.

— Да как князя Городенского привезли, так и тут… — пожал плечами Арсений. — Весь десяток. Только князь Вячеслав в походе, я думал, и ты с ним… Это твои мальцы с моими сцепились? — кивнул он на отроков.

— Князь наш десяток вперед послал, мы еще позавчера прибыли, — хмыкнул Бояша. — Сегодня вот на торг вышел, пройтись, а тут… — он вдруг охнул. — Погодь, погодь… Это твои пацаны, ратнинские? Так это вы князя Всеволода у ляхов отбили? Ты?! С этими вот соп… мальцами этими?!

— Ну да…

У Бояши сузились глаза, и он резко развернулся к своему подопечному, который со скучным видом топтался рядом, забыв и думать про драку, но и не смея уйти без дозволения.

— Ну, Санька, нарвался ты! Князь вернется — все на правеж на княжий двор явитесь. Позорище-то какое! Отец у тебя хоть и в обозе ныне, а муж уважаемый. Ради него с тобой и вожжались до сих пор…

А Арсений уже теребил своего приятеля:

— Вы-то как тогда? Помнится, отстали вы, а потом сколь вас ни ждали — не появились…

— Да как… По дороге задержались — боярину нашему сообщили, что тати балуют. Пока мы с половцами воевали, они совсем страх потеряли, вот с ними и разобрались, а воротились — ваши уже к себе подались. Да что на ходу говорить! Пошли лучше посидим, есть тут одно местечко, знатное. Там и поговорим. И ты мне про своих расскажешь. Егор-то ваш как? — туровский воин неожиданно обернулся к замершим отрокам: — И вы, ребятки, идемте! Вас тоже угощаю, ежели ваш старшой дозволит, — он подмигнул Арсению. — Дозволишь, Саженка?