Михаил Маришин - Бочонок

— Что ты имеешь в виду?

— Бережёного Бог бережёт. Надо связаться с Москвой, с наркомвнуделом Берией. Что-то перестал я местным чекистам доверять.

С разрешения Кирова в кабинет вошёл доктор и наложил мне повязку. Всё это время хозяин сидел молча, а когда эскулап вышел, позвонил напрямую Сталину и коротко изложил обстоятельства дела. Что ответил вождь, мне было неведомо, но спустя пять минут раздался звонок. По мою душу. Берия приказал мне лично обеспечить безопасность секретаря ленинградского обкома до прибытия из центра оперативной группы. О полученном распоряжении я известил Кирова, который занервничал.

— Мне что, под замком сидеть и дрожать?! У меня в шесть собрание партактива! Мне доклад делать надо!

— Может, оно и к лучшему. Если мы имеем дело не с одиночкой, а с чем-то более серьёзным, лучше находиться на виду. Чтобы не сказали потом, что Сергей Миронович Киров так распереживался, что заперся в кабинете, напился и умер. На людях по-тихому доработать очень и очень трудно, а шуметь — выдать себя, показав, что был заговор.

— Слушай, такое дело. Считай, что личная просьба. Давай во время разбирательства будем придерживаться версии, что стреляли всё-таки в тебя, — осторожно попросил Киров.

— Что, скелеты в шкафу? — я усмехнулся. — Будешь должен. Заодно с последствиями моей шутки, из-за которой Николаев распереживался, разобраться поможешь.

— А что там? — встрепенулся Киров. Я коротко рассказал историю своего похода в кино.

— Дурак ты, — упрекнул меня Сергей Миронович, — Языком мелешь что попало. Но это пережить можно. Поручусь за тебя, что делать.

— Ага, поручишься. И дело быстро решишь, с которым я к тебе пришёл, — с момента покушения прошло уже больше получаса и первый шок прошёл, теперь фамильярное обращение "на ты", казалось мне неуместным, но именно сейчас надо было ковать железо, пока оно горячо.

— Давай после партактива? Времени в обрез. Мне доклад в памяти освежить, тебе переодеться. Сейчас всё организую, — Сергей Миронович поднял телефонную трубку.

Мда, пока оно горячо. Не успел.

Во дворец имени Урицкого, ранее называвшийся Таврическим, мы с секретарём областной парторганизации едва не опоздали. Поспорили из-за водителя, от которого я предпочёл на всякий пожарный случай избавиться, рулить пришлось самому. На партактиве я уверенно, можно сказать даже нагло, занял место в президиуме, слева от Кирова, наплевав на глухое возмущение ленинградских коммунистов. Здесь за позицией своего тела по отношению к "первым лицам" следили не менее ревниво, чем в Москве. Пусть говорят и думают, что хотят, мне главное не заснуть.

Впрочем, собрание оказалось не таким уж и скучным. Линия партии в связи с последним пленумом практически не изменилась, а вот то, как её собирались проводить на Северо-Западе, мне было по-настоящему интересно. Фактически речь зашла о промышленной автаркии района, наиболее рациональном использовании его ресурсов. Киров, ратовавший за всемерное увеличение добычи торфа, отчитался, что в сезон 1934 года его заготовили фрезерным способом с использованием мощных челябинских и харьковских тракторов, а также торфяных комбайнов "Красного Путиловца", чуть ли не в двести раз больше, чем ранее в лучшие годы. На повестку дня был поставлен вопрос о переводе всего коммунального хозяйства с дров и угля на это топливо. Соответственно, лесозаготовительные организации в зимний сезон 34–35 годов следовало полностью переориентировать на экспортную и деловую древесину и увеличить объёмы её добычи, направив туда технику с торфоразработок. Вырученные же от экономии и незапланированных изначально доходов средства, обком намеревался направить на опережающее развитие энергетики района, построив несколько ГРЭС, сжигающих в топках котлов всё тот же торф. Кроме того, в связи с намеченным на будущий год началом разработки карьерным способом железорудных месторождений Карелии и успехами в поисках способа прямого восстановления железа из руды с использованием торфяного синтез-газа, строилась опытно-промышленная установка. Ленинградцы намеревались, в конечном итоге, перевести чёрную металлургию Северо-Запада на местные ресурсы, сделав упор на выплавку качественных электросталей.

Не припомню, чтобы в эталонной истории что-то подобное было в Ленинграде в таких масштабах. Насколько мне известно, под карельскую руду был выстроен Череповецкий комбинат много позже войны. Впрочем, не зря на последнем съезде каждый, кто касался вопросов чёрной металлургии, говорил о её отставании от машиностроения. Видимо, ленинградцы решили приложить все усилия и использовать неожиданные резервы для ликвидации перекоса, что, несомненно было хорошей новостью.

А вот ориентирование местных автопредприятий, по возможности, на машины Горьковского завода, не обрадовало. Причины этого казуса лежали на поверхности. Дизтопливо было нужно критически важным тракторам и карьерным самосвалам, а своей нефти не было. Выход видели всё в том же торфе и, отчасти, дровах, под которые можно было переделать бензиновые двигатели "полуторок", сделав их газогенераторными. Об этом я и решил поговорить с секретарём обкома по пути на квартиру Кирова на Каменноостровском проспекте, когда собрание закончилось.

— Сергей Миронович, я, конечно, человек посторонний, московский, но в автотранспорте кое-чего понимаю. Если перевести полуторки на газогенераторное топливо, то мощность их двигателя неминуемо упадёт. И намного. Сам газогенератор надо где-то размещать, поэтому объём кузова уменьшится. Всё это приведёт к снижению реальной грузоподъёмности машин, которая и без того мизерная. Применительно к автохозяйству в целом, это будет означать крайне низкую эффективность работы по сравнению с машинами ЗИЛ. Много маленьких грузовичков, много водителей, увеличение времени погрузки-рагрузки в пересчёте на тонну перемещаемого груза, которое потребует дополнительного увеличения количества машин и грузчиков. Не очень-то хорошо получается.

— Ай, да всё мы понимаем, не дети малые, — сказал Киров с досадой. — Но вы же свои московские дизельные грузовики на синтез-газ перевести не можете? А помнишь, о чём на съезде говорили? Зачем хотели всемерно добычу торфа на Северо-Западе увеличить? Транспорт у нас хромает, а мы донецкий уголёк и бакинскую нефть через всю страну возим. А перейдём на торф, сразу нагрузка на железные дороги упадёт. Руда тоже будет полностью своя, три месторождения в Карелии открыты. Близко к границе, правда. Но не беда. Мы ещё и на торфяной кокс перейдём. В Гражданскую в центральном районе только так сталь и варили, Донбасс-то под белыми был. Про электростанции и электропечи я уж и не говорю. Честно признаться, не ожидал, что столько местного топлива заготовим. А хранить его долго хлопотно, надо использовать. А на будущий год торфа ещё больше заготовим, раза в два, наверное. Вот под это и строим электростанции в соответствии с курсом партии на опережающее развитие энергетики. Лишь бы "Электросила" справилась с объёмами.