Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены

С 1907 года по 1917 год я наслаждалась полным счастьем по формуле Джубела. К 1916 году у меня было уже восемь детей. Все это время мне приходилось работать больше и дольше, чем когда-либо в жизни, а я просто пенилась от счастья — вот только мой муж отсутствовал чаще, чем мне хотелось бы. Но и в этом были свои преимущества, поскольку у нас непрерывно продолжался медовый месяц. Мы процветали, и наилучшим следствием частых отлучек Брайни было то, что мы никогда не знали «усталых брачных простыней», как метко выразился Бард.

Брайни по возможности всегда звонил мне, чтобы предупредить, когда вернется, и говорил: «С.Р.Н.и. Ж.К.Я.Т.Р.». Я всегда старалась точно выполнить его указания, будь то днем или ночью: спала, раздвинув ноги, и ждала, когда он меня разбудит. Перед этим я обязательно мылась, а заслышав, как он открывает ключом входную дверь, «засыпала»: закрывала глаза и лежала тихо. Забираясь в постель, Брайни называл меня каким-нибудь мудреным именем: «Миссис Краузмейер», или «Крейсер Кэт», или «Леди Шикзад», а я делала вид, что проснулась, и называла его все равно как, только не Брайаном: Хьюбертом, Джованни или Фрицем — а иногда, не раскрывая глаз, интересовалась, положил ли он пять долларов на комод. Он ругал меня за то, что я взвинчиваю цены на любовь в Миссури, и я старалась изо всех сил, доказывая, что стою пяти долларов.

Потом, удовлетворенные, но не разомкнувшие объятий, мы спорили о том, заработала я их или нет. Спор кончался щекоткой, укусами, возней, шлепками и смехом в сопровождении неприличных шуточек. Мне очень хотелось соответствовать определению идеальной жены, то есть быть герцогиней в гостиной, кухаркой на кухне и шлюхой в постели. Может, я и не достигала совершенства, но была счастлива, упорно трудясь во всех ипостасях этой триады.

А еще Брайни любил петь во время акта непристойные песенки, очень ритмичные — он пел их в такт своим движениям, то ускоряя, то замедляя темп:

Потом шли куплеты, один похабнее другого:

И так мог тянуть, пока не кончал.

Когда Брайни отдыхал и восстанавливал силы, он требовал у меня отчета о том, как я творчески изменяла ему в его отсутствие, не теряя золотого времени.

То, что я проделывала с Нельсоном и Бетти Лу, его не интересовало — это было дело семейное и не бралось в расчет.

— Что ж ты, Мо, колодой становишься на старости лет? Это ты-то, позор города Фив? Скажи, что это неправда!

Но поверьте мне, друзья мои: посуда и пеленки, стряпня и уборка, шитье и штопка, вытирание носов и разбор ребячьих трагедий оставляли мне так мало времени на прелюбодеяния, что мои грехи не заинтересовали бы даже начинающего священника. После смешного и досадного происшествия с преподобным Зеком я не припомню ни единой постельной эскапады Морин между 1906 и 1918 годами, на которую не толкнул бы ее собственный муж, заранее отпустив ей прегрешения — да и те случались редко, поскольку Брайни был еще более занят, чем я.

Я горько разочаровывала миссис Гранди (несколько их жило в нашем квартале и много ходило в нашу церковь) — ведь эти десять лет перед войной, названной позднее Первой мировой, или Первой фазой Крушения, я не только изображала из себя консервативную домохозяйку Библейского пояса — я в самом деле была этим бесполым, скромным, набожным созданием. Преображалась я только в постели, закрывшись на ключ, одна или с мужем, или, при редкой и абсолютно надежной оказии, с кем-нибудь еще — с ведома и разрешения мужа и, как правило, под его опекой.

Только роботу под силу выполнять годовую норму по сексу. Даже Галахад, уж на что неутомимый, и тот почти все свое время отдает хирургии, возглавляя лучшую команду Иштар. Галахад… Он напоминает мне Нельсона. Не внешне — но они, как близнецы, схожи по темпераменту и по взглядам; сейчас мне кажется, что даже запах у них одинаковый. Когда я вернусь, надо будет спросить Иштар и Джастина, сколько в Галахаде от Нельсона. Поскольку генофонд говардовцев ограничен, вероятность и конвергенция [106] Вообще-то биологический термин «конвергенция» (возникновение сходства в строении и функциях у относительно далеких по происхождению групп организмов, как результат обитания в сходных условиях) здесь абсолютно ни при чем. Хайнлайн имеет в виду, что в результате инбридинга (близкородственного скрещивания) резко повышается вероятность наличия одинаковых признаков в фенотипе предков и потомков. часто приводят к тому, что отдаленный предок буквально воплощается в своем потомке на Терциусе или Секундусе.

Тут уместно вспомнить, на что уходила часть моего времени и как Случайное Число получил свое имя.

Не знаю, был ли такой период в первой половине двадцатого века, когда бы мы с Брайни чего-нибудь не изучали — очередной иностранный язык не в счет, нельзя же было отставать от детей. Наши интересы не всегда совпадали — Брайни не занимался стенографией или балетом, а я — добычей нефти или расчетами испарений в ирригации. Но мы все время учились. Я — потому что невозможность посещать колледж и получить хотя бы бакалавра оставила во мне ужасное чувство прерванного интеллектуального акта, а Брайан — Брайан потому, что был человеком эпохи Возрождения и хотел знать все на свете. По данным архива, мой первый муж прожил сто девятнадцать лет — и бьюсь об заклад, что перед смертью он изучал какой-нибудь новый для себя предмет.

Иногда мы с ним занимались одним и тем же. В 1906 году Брайан взялся изучать заочно статистику и теорию вероятности.

В доме появились книги и контрольные работы, которые Морин делала тоже, только не отсылала. Мы оба были поглощены этой захватывающей отраслью математики, когда в нашу жизнь вошел котенок — благодаря мистеру Ренвику, водителю фургона «Атлантической и Тихоокеанской чайной компании».

Это был восхитительный комочек серебристо-серого меха, которого мы сначала назвали Пушинкой, неверно определив его пол. Но его настроение и образ действий так молниеносно менялись, что Брайан сказал: «У этого котенка нет мозгов: у него в голове одни случайные числа, и когда он стукается башкой об стул или наскакивает на стену, числа перетряхиваются и он переключается на другое».

Так Пушинка стала Случайным Числом, Случиком или Случи.

Весной 1907 года, как только стаял снег, мы оборудовали у себя на заднем дворе крокетную площадку. Сначала играли только мы, четверо взрослых, потом стали играть и все остальные. Но тогда нас было только четверо — не считая Случайного Числа. Как только кто-нибудь ударял по шару, котенок с поднятым забралом бросался в бой! Он налетал на шар и хватал его всеми четырьмя лапами. Это все равно, как если бы человек останавливал таким манером большую катящуюся бочку. Вряд ли кто-нибудь решился бы на это без футбольного шлема и щитков.