Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены

Гвен произнесла:

— Я хочу привести его к человеческому облику, отец Шульц! Он должен научиться чистить ногти и правильно употреблять причастия. А еще ему нужна защита. И я собираюсь его этим снабдить!

Шульц внимательно вгляделся в Гвен.

— Да, я думаю, вы справились бы и с двумя такими. Мадам, вы позволите мне сказать, что хоть я совсем не жажду подражать вам, но вы вызываете искреннее восхищение!

— Просто я терпеть не могу, когда кого-то выбрасывают на свалку. Биллу около двадцати пяти, но он говорит и ведет себя как десяти-двенадцатилетний подросток. Между тем, он вовсе не глуп, — она улыбнулась. — Я обучу Билла или снесу его постылую башку!

— Дай вам Бог силы! — нежно произнес Шульц. — Ну а если он все же окажется неспособным? Вы потрудитесь попусту?

Гвен вздохнула.

— Тогда я немножко поплачу и пристрою его на приличное место, где он сумеет работать и быть самим собой, с честью и в достатке. Преподобный отец, я не могу отослать его обратно в грязь, голод и страх. К крысам. Жить такой жизнью хуже, чем умереть.

— Да, вы правы. Это так. Поскольку после смерти не боишься ничего, ведь это последний покой. По крайней мере, нас всех так учат. Ну что ж, нужен чистый паспорт для Билла. Мне надо повидаться с одной леди и посмотреть, не сумеет ли она соорудить нечто подходящее? — он нахмурился. — Но поспеть к следующему шаттлу будет трудновато. Кроме того, ведь нужна его фотография, черт бы ее побрал! Придется сделать в моей студии, а это означает дополнительную потерю времени и добавочный риск для вас обоих.

Гвен порылась в сумке и вытащила оттуда миниатюрный аппаратик марки «мини-гельвеция», который не разрешалось провозить без лицензии. Но, наверное, таможенники Менеджера прошляпили его.

— Доктор Шульц, я не могу сделать большой снимок, но, может быть, вам удастся его увеличить в студии?

— Вполне возможно. Ого, какая изумительная камера!

— Мне она очень нравится. Я когда-то работала в одном… агентстве, где такие широко применялись. Когда же я собралась оттуда уволиться, то обнаружила, что потеряла одну камеру. Пришлось уплатить за нее, — она озорно улыбнулась, — но потом я случайно нашла эту малютку в своей сумке. Она затерялась среди всякого хлама на дне… Ну так, пойду сфотографирую Билла!

Я посоветовал:

— Постарайся использовать нейтральный фон!

— Ты думаешь, я совсем ничего не соображаю? Извините, я мигом.

Она вернулась через пару минут. Снимок «доводился» внутри камеры еще минуту, пока изображение не стало совсем четким. Она протянула готовую фотографию доктору Шульцу.

— Годится?

— Великолепно! Но на каком фоне вы его сняли? Можно поинтересоваться?

— На фоне посудного полотенца. Фрэнки и Хуанита туго натянули его за головой Билла.

— Фрэнки и Хуанита? А кто это такие? — тупо спросил я.

— Старший бармен и барменша. Прелестные люди.

— Но, Гвен, я и не знал, что у тебя здесь знакомые! Это же может создать новые проблемы!

— У меня здесь нет знакомых, и я никогда раньше тут не была, милый. Но я когда-то шефствовала над птицеводческой фермой «Цыплячий фургон» на девяностом радиусе. И там была танцевальная площадка…

Гвен посмотрела наверх, щурясь на солнце. Спутник повернулся настолько, что светило стояло в зените прямо над «Фермой Старого Мак-Дональда». Она показала рукой туда, где ста двадцатью градусами выше должен был находиться «Цыплячий фургон».

— Там бы вы увидели ферму, а дансинг был сооружен прямо на крыше, поближе к солнцу. Интересно, танцуют ли там сейчас? Нельзя ли увидеть отсюда, поднявшись на подпорку?

— Пожалуй, далековато, чтобы разглядеть, — заметил я.

— Да, там есть дансинг, — проговорил доктор Шульц. — Я даже помню его название: «Звезды Техаса». Да, есть, есть он там. Ах, юность, юность! Я давно уже не танцую, но иногда вожу гостей в «Цыплячий фургон». А не мог ли я видеть вас там, миссис Эймс? Наверное, нет…

— А я думаю, что да, — откликнулась Гвен. — Но я была в тот день в маске. И с удовольствием смотрела на вас. Вы были настоящим дедушкой Бернардом Шоу!

— Нет высшей похвалы для участника маскарада! На вас, случайно, не было накидки из лоскутков белой и зеленой ткани? И совершенно круглой юбки фасона «солнце-клеш»?

— Более чем «солнце-клеш»! Когда партнер вращал меня, она вся шла волнами, и некоторые зрители жаловались, что их начинает укачивать. А у вас, сэр, однако, превосходная память!

Я несколько раздраженно прервал их воспоминания:

— А нельзя ли покончить с этими экскурсами в прошлое? У нас уйма срочных дел, и я все еще надеюсь, что мы сумеем попасть на шаттл двенадцать ноль-ноль. Ведь Франке того и гляди натравит на нас своих головорезов!

— Но вы же хотите получить паспорт для Билла? Доктор Эймс, ведь даже самая примитивная имитация потребует больше времени, чем остается до отлета этого шаттла! — он уже выглядел не как Санта Клаус, а просто как усталый и огорченный старик. — Ведь ваша первая задача сейчас — транспортировать Билла отсюда на Луну?

— Да.

— А если вы возьмете его с собой как вашего слугу?

— В Свободный Штат Луна нельзя ввозить рабов.

— И да, и нет. Вы можете доставить своего раба на Луну, но, едва ступив на лунный грунт, он автоматически становится свободным. Вот почему все высылаемые преступники жаждут попасть туда. Доктор Эймс, я могу изготовить документ о покупке вами Билла. У меня есть его фотография и форменные ведомственные бланки (подлинные, похищенные в полночь!), а еще есть время, чтобы изготовить и «состарить» этот документ. Поистине, это гораздо безопаснее, чем фальшивый паспорт.

— Я полагаюсь на ваше профессиональное суждение. Где и когда я смогу получить документ?

— Гм, только не в моей студии… Вы знаете крошечное бистро вблизи от космопорта, на уровне одной десятой притяжения в радиусе триста? Оно называется «Вдова космонавта».

Я уже готовился сказать «нет, но я его найду», как Гвен подала голос:

— Я знаю, где это. Надо зайти за пакгауз Мейси. Однако никаких вывесок там нет.

— Именно! Это, по существу, частный клуб, но я предоставлю вам карточку-пропуск. Вы сможете там хорошенько отдохнуть и перекусить. И никто вас не потревожит. Его хозяева предоставляют каждому заниматься своим делом.

(«Еще и потому, что «дело» наверняка контрабанда или другой темный бизнес», — подумал я, но, естественно, промолчал.)

— Ну что ж, меня это устраивает.

Преподобный доктор вынул карточку, начал писать, но остановился.

— Имена?

— Миссис Хардести, — поспешно отозвалась Гвен.

— Согласен, — серьезно заметил док Шульц. — Так будет надежнее. А как ваша фамилия, сенатор?

— Только не Кантор, можно наткнуться на тех, кто этого Кантора знает. Хм… может, Хардести?