Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены

Итак, «свобода», отвечающая определениям Оруэлла и Кафки, практике Сталина и Гитлера, «свобода» вышагивать взад и вперед в собственной клетке (или камере). Я спросил себя, не будет ли сопровождаться предстоящий допрос применением электрических или механических «вспомогательных приспособлений» или впрыскиванием наркотиков, и почувствовал легкий спазм в желудке.

Раньше, когда я жил более активной жизнью и всегда мог столкнуться с риском капитуляции и выдачи секретных сведений, при мне всегда находился «последний друг» в виде «капсулки в дупле зуба» или чего-нибудь эквивалентного. Но в последние несколько лет в такой защите необходимости я не испытывал…

Мне стало страшновато.

Спустя некоторое время в кабинет вошли двое мужчин. Мао ответил на их приветствия и жестом предложил им располагаться. Третий вошел сразу за ними.

— Дядюшка Джеф, я…

— Замолчи и садись!

Этот последний оказался тем самым олухом, чей пистолет я давеча опростал. Он заткнулся и сел. Я украдкой поймал его взгляд, он сразу же отвел глаза.

Мао отложил в сторону несколько бумаг.

— Майор Бозелл, спасибо, что пришли. И вас тоже благодарю, капитан Мэрси! Майор, вы имели вопросы к некоему Ричарду Джонсону? Вот он сидит перед вами. Задавайте!

Бозелл оказался коротышкой, но держался очень прямо, задрав голову. У него была густая седоватая шевелюра ежиком и резкие повадки.

— Ха! Так перейдем прямо к сути. Зачем вы втравили меня в расследование этого липового дела?

— Какого липового дела?

— Ха! Вы же не станете, сидя здесь, отрицать, что наплели с три короба о нападении бандитов? Да еще в районе, где никогда никаких бандитов не было? Не станете же вы отрицать, что заставили меня направить туда спасательную команду, прекрасно зная, что я ничего не обнаружу? Отвечайте!

Я проговорил:

— Вы мне напомнили о важном… Может ли кто-нибудь из присутствующих сказать мне, каково состояние тетушки Лили-бет сегодня утром? Потому что из-за визита к вам я не успел навестить ее в госпитале.

— Ха! Не уклоняйтесь от темы разговора. Отвечайте на вопрос!

Я спокойно отпарировал:

— Но это и есть тема разговора. Вы говорите о трех коробах небылиц, а старая леди может подтвердить, как было все на самом деле. Она жива? Вы не знаете?

Бозелл заерзал, пытаясь что-то еще пролаять, но Мао прервал его:

— Да, жива. Час назад была еще жива. Джонсон, а вы должны молить Господа, чтобы она выжила! У меня ведь здесь лежит заявление… — он постучал по своему терминалу. — От гражданки, чья репутация безупречна и которая является одним из наших главных акционеров. От леди Дайаны Керр-Шэпли. Она утверждает, что вы стреляли в миссис Лилибет Вашингтон…

— Что-что?

— …с целью терроризировать пассажиров, что явилось причиной гибели от кислородного голодания ее мужа, почтенного Освальда Проганта, перелома запястья ее мужа, почтенного Брокмана Хогга, а также потрясения самой леди Дайаны из-за многочисленных оскорблений в ее адрес.

— Гм-м… А не сообщала ли она, кто убил ребенка О’Тулов? А как насчет башенного стрелка? Кто убил его?

— Она утверждает, что, к сожалению, не видела всего. Но вы выходили наружу, когда автобус остановился, и поднимались к башенке. И что, вне сомнения, тогда и прикончили бедного парня.

— Это говорите вы или утверждает она?

— Это говорю я! Выдвигаю вероятную версию. Леди Дайана очень щепетильна и не будет утверждать того, что она не видела собственными глазами. Включая этот мифический вездеход, набитый бандитами. Она ничего такого не видела!

Бозелл радостно подхватил.

— Вы сами видите, мистер Председатель! Этот преступник затеял стрельбу в автобусе, убил троих и ранил двух пассажиров, а потом стал заливать байки о бандитах, чтобы прикрыть собственные художества. В этом районе бандитов нет, всякий это знает!

Я попытался воззвать к здравому смыслу.

— Один момент, мистер Председатель! Здесь находится капитан Мэрси. Я полагаю, его спутник-разведчик засек вездеход бандитов?

— Здесь вопросы задаю я, мистер Джонсон!

— Но тогда спросите, есть ли у него такой снимок или нет?

— Прекратите, Джонсон! Ведите себя должным образом. Или мы вас успокоим…

— А что же я делаю «не должным образом»?

— Вы нарушаете течение допроса неуместными репликами. Дождитесь, пока вам дадут слово. А теперь отвечайте на вопрос.

— Да, сэр. Так каков же вопрос?

— Я приказываю вам успокоиться!

Я «успокоился». Остальные тоже.

Мистер Мао нетерпеливо побарабанил пальцами по столу и спросил:

— Майор, у вас есть еще вопросы?

— Ха! Он же ни на один еще не ответил, просто ускользнул от ответа!

Председатель произнес:

— Джонсон, отвечайте же.

Я притворился дураком. Эта роль мне удается лучше всего.

— А в чем заключается вопрос?

Мао и Бозелл заговорили одновременно. Бозелл что-то кричал, а Мао пробурчал:

— Подытожим все наши вопросы. Почему вы совершили то, что совершили?

— А что же я совершил?

— Я только что объявил вам, что именно вы совершили!

— Но я не делал ничего из того, что вы перечислили, мистер Председатель, и не понимаю, почему вы пытаетесь приписать мне все это? Вас же там не было. К тому же, этот автобус не принадлежал вашему городу, я сам тоже не живу в вашем городе, и то, что произошло, случилось вне города. Так какое вам до этого дело?

Мао откинулся назад и самодовольно раздулся. Бозелл торжествующе ввернул свое «ха!» и добавил:

— Дайте я сам ему скажу!.. Или это сделаете вы, мистер Председатель?

— Да, это сделаю я! Мне доставит удовольствие сказать это. Джонсон, менее года назад Совет данного суверенного города принял весьма мудрое решение. Он распространил свою юрисдикцию на все поверхности и глубинное пространство в пределах окружности, отстоящей на сто километров от края муниципальной капсулы — оболочки города!

— И сделал дружины безопасности официальными войсками правительства, — снова не утерпел Бозелл, — обязав их поддерживать спокойствие в обозначенном стокилометровом кольце. И вы попались как раз в нем, вы, убийца!

Мао пропустил мимо ушей последнюю «врезку», но добавил:

— Поэтому, как видите, Джонсон, в то время как вы полагали, что находитесь в зоне анархической свободы, где законы не писаны, вы, напротив, оказались в сфере действия закона, и ваше преступление вполне наказуемо!

Интересно, когда кто-нибудь еще захочет заграбастать под «свою юрисдикцию» и Пояс астероидов?

— Так, выходит, это мое «преступление» было совершено на расстоянии, меньшем, чем сто километров от Гонконга Лунного?

— Э? Меньшем. Значительно меньшем.

— А кто это измерил?

Мао взглянул на Бозелла.

— Как далеко это произошло?