Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены

Губы Ксии источали пряный аромат, от Гретхен веяло свежестью, как от маленькой девочки, хотя по виду ее уже так не назовешь. Я получил возможность сравнить эти благоухания: стоило чуть упустить одно, как тут же властно охватывало другое. Снова и снова.

Наконец им надоело меня теребить, и мы вчетвером вошли в мелководную бухточку, заняли места за плавучим столиком, и Хэйзел заказала чаю «с калориями», то есть с маленькими пирожками, сандвичами, сладкими плодами, напоминавшими грейпфруты без косточек.

Я с ходу ринулся в атаку.

— Гретхен, когда я впервые увидел вас менее недели назад, вы, насколько мне помнится, еще не достигли тринадцати лет. Как же вам удалось за это время прибавить в росте пять сантиметров, в весе пять кило, а в возрасте — не менее пяти лет? Отвечайте, как на исповеди, ибо любое сказанное вами слово контролируется Тийной и может быть использовано против вас в другое время и при других обстоятельствах.

— Кто здесь упомянул мое имя всуе? Привет, Гретхен! Добро пожаловать домой.

— Привет, Тийна! Вернуться — это так великолепно!

Я приобнял Ксию.

— Вы тоже изменились. Помолодели на пять лет. И тоже должны объяснить это!

— Насчет меня — никаких загадок. Я же изучала молекулярную биологию и смогла здесь устроиться на работу в клинику.

Они достигли в этой области невероятных успехов. Я работаю в клинике Говарда над экспериментальной темой «Джордж». Каждую свободную минуту я провожу в этом бассейне. Ричард, я научилась плавать! Ведь среди моих земляков лунни этого никто не умел! А солнце, а свежий воздух! В Конгвилле я сидела взаперти под искусственным светом, дыша консервированным воздухом и торгуясь со всякими идиотами по поводу бумажного хлама, — она глубоко вдохнула (что резко обрисовало ее бюст) и выдохнула воздух. — Я же здесь заново родилась! И неудивительно, что стала выглядеть моложе.

— Олл райт, ваши объяснения приняты. Но как же насчет Гретхен?

— Бабушка Хэйзел, он что, дразнится, что ли? Совсем как Лазарус.

— Дразнится, дразнится, любушка. Расскажи ему, чем ты занималась и почему так подросла.

— Ладно. В то утро, когда мы сюда прибыли, я спросила у бабушки Хэйзел совета…

— Не обязательно называть меня «бабушкой», дорогуша!

— Но ведь Кэс и Пол вас так называют, а я на два поколения моложе! Они требуют, чтобы я называла их «дядями»!

— Я покажу этим «дядям»! Нечего тебе знаться с Кастором и Поллуксом, Гретхен, они могут плохо повлиять на тебя.

— Олл райт. Но, по-моему, они добры и прекрасны. Хотя и задиры. Мистер Ричард…

— Не надо называть меня «мистером».

— Хорошо, сэр. Так вот, Хэйзел была очень занята — ведь вы ужасно болели — и передала меня Морин, а та попросила Дийти поучить меня «галакте», истории, основам теории шестикоординатного пространства — времени и описанным в литературе парадоксам. Концептуальная метафизика…

— Притормозите, Гретхен! Вы меня уморите!

— Потерпи, Ричард, — посоветовала Хэйзел.

— Главное, — продолжила Гретхен, — заключается в том, что Терциус и Луна (я имею в виду нашу Луну, а не здешнюю) находятся на разных временных осях, под прямым углом друг к другу.

И если бы вы были здоровы, я осталась бы здесь с вами. Эта планета еще почти не освоена, и иммиграция приветствуется. Но оставалась проблема папы и мамы — они же могли подумать, что я погибла! Поэтому Кас и Пол доставили меня обратно на Луну (на нашу Луну, а не ту, что находится на здешней временной оси), а Дийти поехала со мной. И мы прибыли в «Иссохшие кости» вечером пятого июля , меньше чем через час после моего отбытия оттуда на «блошке» Сайласа Торна. Все были потрясены. Здорово вышло, что Дийти поехала со мной, иначе я не сумела бы уверить родителей в том, что произошло. Впрочем, наши скафандры убедили папу больше, чем любые слова. Вы видели, какими здесь пользуются скафандрами?

— Гретхен, все, что я здесь видел, — это госпитальная палата, «падающая труба» и этот бассейн. Я даже не знаю, где тут почта!

— М-мм. Да, пожалуй. И все же должна сказать, что здешние скафандры на две тысячи лет опередили лунные. Это и неудивительно, хотя папочка был поражен. Ну так вот, Дийти поработала там, и мне разрешили остаться на Терциусе с условием возвращения домой каждые год-два (если подвернется оказия!). Дийти обещала с этим помочь, а мама помогла уговорить папочку. Да что говорить — каждый хотел бы эмигрировать с Луны на планету вроде Терциуса, если бы смог! За исключением лишь тех, кто не может расстаться с низким притяжением. Да, кстати, сэр, как вы находите свою новую ногу?

— Я только-только приступаю к ее освоению. Но две ноги в любом случае в восемьсот девяносто семь раз лучше, чем одна!

— Я понимаю это так: она вам нравится. Ну вот… значит, я и вернулась сюда и записалась в Корпус Времени.

— Погодите-ка! Я уже слышал это название. Рабби Эзра сообщил, что тоже вступил в этот «Корпус». Та озорница с красно-рыжими волосами заявила, что командует им. А теперь и вы туда записались. И это в тринадцать лет? Или в нынешнем вашем возрасте? Я что-то запутался.

— Бабушка! То есть Хэйзел!

— Да, ей разрешили вступить во вспомогательный женский полк кадетом, так как я поручилась, что она уже взрослая. Благодаря этому ее и направили в школу на Парадоксе. После окончания она была послана на Гарпию-вторую, где прошла необходимую тренировку и поступила в начальную военную школу.

— А потом мы высадились на Солюс Лейкус на четвертой временной линии для ликвидации пространственно-временной коллизии. Там я и заработала шрам на ребрах, видите? И получила чин капрала. Теперь мне девятнадцать лет (по бумагам — двадцать, что позволит мне получить звание сержанта за бои в Нью-Брунсвике, том, что не на этой временной оси).

— Гретхен создана для военной карьеры, — спокойно констатировала Хэйзел. — Я знаю, она об этом мечтает.

— Меня должны направить в офицерскую школу, но отложили, пока не родится мой ребенок… и…

— Какой ребенок, Гретхен?

Я посмотрел на ее живот. Былая детская округлость исчезла. «Былая», хотя по моим личным подсчетам для этого понадобилось всего лишь четыре дня, а судя по услышанной мной дичи прошло целых шесть лет! Но никаких признаков беременности я не увидел. Тогда я посмотрел на ее глаза… и на подглазья. Да. Пожалуй, возможно. Похоже на то…

— Ну что, заметно? Хэйзел поняла сразу. Ксия тоже.

— На мой взгляд, незаметно.

Ричард, сынок, старина, теперь твоя очередь стрелять. Придется тебе поменять планы. Ее же нокаутировали, и хотя ты тут ни при чем, ведь это твое появление так изменило ее жизнь! Отклонило «карму». Ну так давай. И неважно, сколько там бравых и крепкогубых молодцов поработало. Раз уж появится ребенок, стало быть, ей нужен муж, иначе покоя не будет! Она не будет счастливой. А молодая мама должна быть счастлива. Черт возьми, парень, ты же сочинил не меньше дюжины таких трогательных книжек и сам знаешь, что полагается делать. Ну так и сделай это!