Михаил Ланцов - Маршал 2

– Мы также с радостью пойдем навстречу нашим германским друзьям, – ответил ему Молотов. – Но хотелось бы уточнить несколько вопросов. – Он сделал паузу. Обвел глазами всех присутствующих. И продолжил. – Совет народных комиссаров Советского Союза выступил с инициативой от десятого числа сего месяца к назначенному на второе августа XIX съезду ВКП(б) с предложением провозгласить СССР полноправным наследником Российской Империи. И, соответственно, взять на себя все ее права и обязательства. В связи с чем, я хотел бы предложить уточнить наши взаимные интересы с учетом этой небольшой, но очень важной детали.

– Иными словами, вы хотите установить границу между нашими государствами по той линии, что была в одна тысяча тринадцатом году? – Осторожно поинтересовался Риббентроп.

– Именно так. Кроме того, нам хотелось бы, чтобы вы учли наши интересы в Прибалтике, Финляндии и в других регионах.

– Вы считаете, это выгодно Германии?

– Более чем, – улыбнулся Молотов.

– Чем же? Можете пояснить?

– Охотно. Мы отлично понимаем, что перед Берлином стоят две важные военные задачи – разгром Польши и Франции. Кроме того, в Москве отлично знают о нарастающих затруднениях в германской экономике, которая начинает задыхаться от кризиса перепроизводства, что подталкивает Рейх к скорейшему началу польской и французской кампаний. Но у немцев нет сил, позволяющих разгромить даже поляков в разумные сроки.

– Чем конкретно вы готовы помочь Рейху? – Невозмутимо спросил Риббентроп.

– Мы можем принять участие в совместном разгроме Польши, а также обеспечить дружественный нейтралитет в ходе вашей французской кампании. Да у Советского Союза сейчас не самая большая армия, особенно в связи с ее преобразованием из-за оптимизации расходов. Но три-четыре десятка дивизий с нашей стороны совершенно точно ускорят процесс разгрома нашего общего врага, который за недолгое время своего существования уже стал костью в горле для всех цивилизованных людей. Или вы думаете, армия Польши способна крепко держаться на два фронта?

Риббентроп молча посмотрел на невозмутимое лицо Молотова, и задумался. Как и все остальные. Советская делегация была в курсе предложения и ждала реакции немцев и наблюдала за реакциями, а германская сторона просчитывала выгоды.

– Вы сказали, что Советский Союз желает признать преемственность от Российской Империи, – медленно начал после большой паузы Риббентроп. – Однако в этом случае Рейху и СССР придется произвести серьезную ревизию взаимных финансовых претензий, которые на данный момент нас не обременяют. И далеко не все они могут быть выполнены. Вы же понимаете, что золото, конфискованное правительством Кайзера мы вернуть не в состоянии.

– В этом нет никакой сложности, – с улыбкой ответил Молотов. – Просто обговорим форму оплаты. Совершенно не обязательно брать строго в той форме, которая была в прошлом. Она могла и истлеть. Произведем оценку и подумаем, как нам произвести взаимовыгодный учет с минимальным количеством натуральных выплат. Ведь главная задача не столько добиться каких-то преференций, сколько устранить противоречия на строгой юридической платформе, дабы ни у кого не возникало вопросов.

– Нам приятно это слышать, – улыбнулся Риббентроп.

– Кроме того, в случае успешного заключения договора, учитывающего наши интересы как правопреемника Российской Империи, мы готовы предложить Берлину расширенное торговое сотрудничество. Как я уже выше заявил, Советский Союз в курсе затруднений, с которыми столкнулась экономика Германии и готов протянуть руку помощи. Например, взять обширный кредит под долгосрочные долговые обязательства по французской схеме. Сырье, в обмен на продукты германского производства, прежде всего для оснащения заводов и реализации инфраструктурных проектов.

– Это щедрое предложение, но, к сожалению, этот вопрос я не вправе решать.

– Но разве это наша последняя встреча? – Наигранно удивился Молотов. – Если мы договоримся вместе бить Польшу, то нам придется многое согласовывать. Я бы даже сказал больше – находиться постоянно в тесном взаимодействии, дабы держать руку на пульсе и полностью контролировать ситуацию.

– Вы, безусловно, правы, – кивнул с серьезным видом Риббентроп, – однако, все равно, мне требуется проконсультироваться с Берлином. Слишком многое нужно обсудить и обдумать. Поэтому, я предлагаю нам всем собраться здесь через три дня для подведения окончательного итога. Надеюсь, вы подготовили проект договора, который я мог бы представить моему фюреру?

– Конечно, – кивнул Молотов, сохраняя непроницаемо спокойное лицо.

21 июля 1939 года все европейские газеты пестрели заголовками о заключении пакта о ненападении между Советским Союзом и Третьим Рейхом, а также массой весьма интересных пунктов. Одним из которых стало признание Берлином СССР прямым наследником Российской Империи. Причем ни о каких тайных пунктах и протоколах этого пакта никто не говорил. Да и зачем? И так все было предельно ясно. Хотя деталей для обсуждения оказалось предостаточно. Так что вся Европа гудела от этого события. Особенно Прибалтика, Польша и Финляндия, который четко и ясно осознали свою предстоящую совершенно безрадостную судьбу… Независимость, доставшаяся им на чужой крови и горе, теперь становилась призрачной и могла растаять в любой момент как утренний туман.

2 августа 1939 года. Берлин. Торжественный прием по случаю заключения пакта

– Видишь, вон того офицера в русской форме? – Озорным тоном шепнула подружка Ольге.

– Которого?

– Да вон того, что мило воркует с нашим 'быстроногим Хайцем'.

– Кто это? Совершенно незнакомое лицо.

– Ольга, ты меня удивляешь! Об этом человеке месяц назад судачила вся Европа! Да что Европа, весь мир!

– Не томи.

– Этот человек – самый известный маршал Советов – Михаил Тухачевский.

– О! Тот самый?

– Собственной персоной!

– Так они же с Хайнцем воевали друг против друга в Чехословакии? Вчера друг в друга стреляли, а сегодня – беседуют как старые друзья. Неужели так можно?

– Они – могут. Профессионалы. Оба в том бою получили ранения, но выжили и отличились. Поговаривают, что эти двое друг о друге очень высокого мнения. Не дружба, конечно, но уважение совершенно точно.

– Удивительно! Кстати, мне кажется или он прихрамывает?

– Во время той странной войны в Монголии он с маленькой лопаткой, ну, такой, что носят солдаты на поясе, бросился на ворвавшихся в траншею японцев. Говорят – сражался как лев, оглашая округу устрашающим ревом.

– Мальчики любят рассказывать про себя сказки, – улыбнулась Ольга.