Андрей Десницкий - Угарит

Купцы наши остановились в нерешительности:

– Сегодня уже поздно, наверное, с утра.

– Да, конечно, с утра.

– О чем вы? – спросил я их.

– Надо принести жертву на высоте.

– Какую жертву? На какой высоте?

Они посмотрели на меня как на таджика в московском метро, переспрашивающего у милиционера, что такое регистрация.

– Жертву Владыке и Владычице Дана на высоте, что подле города.

– Евреи! – вскричал я, не утерпев, – какие владыки и владычицы! Слушай, Израиль: Господь – Бог наш, Господь один…

– Это он о ком? – спросил товарища Этан.

– О Яхве, конечно, – ответил Нааман, – ты бы почаще бывал во дворах царских, тогда бы и слышал эти слова!

– А, так это в Евусе, – спокойно ответил Этан, – в Шило, в других городах царских… А здесь свои владыки.

– Вы что, не чтите Господа? – воскликнул я, – то есть Яхве? (надо было еще привыкнуть, что здесь они называли Бога древним именем).

– Чтим, конечно, – ответил Этан, – чего кричишь? Всех чтим, и Его тоже.

– Его даже гораздо больше остальных! – уточнил Нааман, – но здесь мы все-таки в Дане. Здесь нельзя так вот сразу. Надо завтра барашка на высоте зарезать. Зачем хороших людей обижать?

– Здесь что, не евреи живут? – не мог я понять.

– Почему не евреи? Племя Даново, сыновья Израилевы. Некоторые нас еще евреями называют.

– И что же, сыновья Израилевы не чтут Господа?

– Какой ты непонятливый, – покачал головой Нааман, – чтим мы Господа, как не чтить. Но вот ты скажи, ты свою наложницу любишь?

– Люблю, – ответил я честно.

– А что, когда далеко от дома, когда нет ее рядом, неужели к блудницам не ходишь? Не всегда же она при тебе! Или жаль тебе подарка для блудницы? Или сила твоя мужская совсем оскудела?

Я поперхнулся и не знал, что ответить. Он говорил почти теми же словами, что и пророки, обличавшие язычество как блуд… Только он его не обличал, а оправдывал! А те пророки – они еще не родились. И если бы я ему сейчас про них сказал – он бы ничего не понял.

– Ну конечно, им что боги, что блудницы – все едино, – язвительно прокомментировала Юлька, – Стало быть, они местных богов продажными считают, но ублажать все-таки торопятся на всякий случай?

Я цыкнул на слишком разговорчивую «наложницу» и порадовался, что из Юлькиной тарабарщины купцы не поняли не слова. А то разбирайся потом с их восточной обидчивостью… В нашем положении лучше иной раз промолчать.

– Вот то-то же! – подвел Нааман итог нашей беседе, – один бог хорошо, а много богов – и прибыльнее, и спокойнее. Всегда есть, кого попросить о помощи. Пошли в город, переночуем, завтра видно будет.

И мы пошли в город. Купцы мои отправились к каким-то своим партнерам, а нас с Юлькой отвели в небольшой, но опрятный домик на окраине. Я уже начал прикидывать, надолго ли хватит остатков серебра, если так путешествовать и постоянно платить за еду и ночлег, и сколько дней может продолжаться наш путь до Иерусалима, но нам с Юлькой молчаливые хозяева отвели – неслыханная щедрость! – отдельную комнатку на втором этаже, и вся эта бухгалтерия испарилась вмиг, едва мы переступили ее порог, и осталась только ночная прохлада, стрекот невидимого сверчка, дрожащий огонек масляного светильника и тени, тени наших тел на стенах…

А утром мы отправились на торговую площадь – именно там и договорились встречаться с купцами. Им нужно было пополнить запасы, продав кое-что из финикийских товаров. Ну, а нам было просто любопытно посмотреть. Думаю, что это их утреннее жертвоприношение не должно было занять много времени, да и не похоже было, чтобы сами они придавали ему много значения. Так, пустой ритуал – уговаривал я сам себя. Ну что поделать, вера в Единого тут еще не до конца вытеснила языческие суеверия, вот и в Библии о таком чуть не на каждой странице рассказано.

Но на рыночной площади вчерашняя тема получила свое новое развитие. Протиснувшись мимо торговцев зерном и овечьей шерстью, мы наткнулись на невысокого лысого человека, перед которым были разложены на куске пестрой ткани забавные глиняные статуэтки: лицо тщательно вылеплено, причем с очень серьезным выражением, и руки намечены, а всё остальное – полено поленом.

– Ой, какие забавные, – защебетала Юлька, – давай посмотрим?

У меня возникли смутные подозрения относительно природы этих статуэток, но торговец даже не дал мне их высказать.

– Берите, берите, отличные терафимы, просто великолепные! А впрочем, зачем вам глина, каков ее срок, где в ней прочность? Вот у меня есть бронзовый Адад. Работа сидонского мастера! Тонкое искусство!

И он извлек из складок свой одежды изящную бронзовую статуэтку бородатого мужика со стрелой в занесенной руке. И Юлька его взяла посмотреть поближе!

– Кто это? – переспросила она.

– Адад, повелитель грома и молнии. Но госпоже, наверное, нужна Астарта? Чтобы родить много детей, и чтобы ее всегда желал молодой господин?

– Нет уж, спасибо, – скривилась Юлька и сразу вернула бронзового громовержца, – он и так желает. И вообще, мне вот эти больше нравится. Как ты сказал? Тера…

– Терафимы, домашние божества, – договорил за торговца я сам, и добавил по-русски, – Юль, это язычество сплошное. Хватит уже, насмотрелись.

– Мы верим в Единого Бога! – тут же объяснила всё Юлька торговцу, и теперь вдруг это «мы» прозвучало, как что-то само собой разумеющееся…

– Это который был в Шило? – переспросил торговец, – который теперь живет в городе царя Давида?

– Который сотворил небо и землю, – мрачно уточнил я.

– Ну, значит, точно он, – отозвался торговец, – есть, есть, как не быть? Есть и он у меня. Вот, глядите!

На свет был извлечен металлический уродец… в котором не было ни грозного изящества Адада, ни наивной простоты глиняных терафимов.

– Он, конечно, попроще будет, из железа, и работа не такая тонкая, но что поделать, что поделать, это же такое божество, он бог гор, сами знаете, сыны Израилевы не очень искусны в выплавке металла… Зато, если возьмете, я уступлю вам совсем задешево к нему пару. Его супругу.

– Чью супругу? – обалдело переспросил я, глядя, как он извлекает из своих бездонных складок еще одного уродца, страшнее прежнего.

– Ну, вашего, который у царя Давида. Яхве, так ведь его зовут?

– Его супругу?!

– Ну да. Всякому богу нужно иметь супругу, разве нет? Вот ты же, к примеру, с супругой на рынок пришел?

Юлька бросила на меня хитрый взгляд: мол, смотри, никакая я не наложница! А вовсе даже законная жена. Но мне было не до тонкостей.

– Подожди… ты израильтянин?

– Из племени Данова, – кивнул торговец уже несколько настороженно, – а ты-то сам кто и откуда?

– Я Бен-Ямин, – ответил я гордо, – сын Израилев из племени… из племени Вениаминова (ну а какого же еще, с таким-то именем?). И я… Не боги это! – взорвался я вдруг, – Помнишь, что заповедал нам Господь через Моисея на горе Синай, когда отцы наши вышли из Египта: да не будет богов иных! И не сотвори себе кумира! А ты что тут натворил? Как финикиец какой-то…