Андрей Акулов - Выжить любой ценой

Приходилось пробираться сквозь каменные завалы, раскуроченные машины и смятые автобусы, спутанные паутиной проводов от скрюченных столбов. Вася заглянул в приспущенное темное окно черной BMW, наполовину заваленной обломками и отшатнулся. В нос ударил сладковатый запаха трупа. На переднем сидении полулежал лысоватый толстый мужчина в сером костюме. Синее лицо вздулось, словно от удушья черной лентой ремня безопасности, глубоко увязшей в распухшем теле. Мутные глаза вылезли из орбит, синий язык вывалился наружу. Руки намертво вцепились в разорванный в клочья воротник. На заднем сидении было детское кресло, с синим пузырем, одетым в разноцветную, яркую кофточку.

То тут, то там из обломков стали выглядывать окровавленные части тел. Разбухшие, местами обугленные руки, ноги, бесформенные туловища в разорванной одежде. И всюду летали мухи.

Внутри у Васи все сжалось в комок отвращения и поползло к горлу. Невыносимым стал запах горелого, гниющего мяса. Нервные судороги желудка заставили бежать отсюда как можно скорее, но сделав всего несколько шагов, Вася согнулся и зашелся в болезненных приступах рвоты.

Отплевавшись и сделав несколько глотков воды из бутылки, он надел противогаз. Вонь тут же застряла в фильтре, сменившись тяжелым воздухом с привкусом пластмассы. Тишина стала полной, обзор резко сузился до двух запотевших кругов и, пройдя немного вперед, Вася стащил с головы влажную резиновую маску. Противогаз нужен совсем не для защиты от мерзкого запаха, а для другого случая, подумал он. Вспомнилось раздутое синее лицо толстяка, фильтры в рюкзаке и запасной противогаз.

Вася обмотал лицо грязным платком из кармана с запахом машинного масла и пошел дальше, сжимая в руке пистолет.

За очередной горой кирпича стояла почти нетронутая пятиэтажка. Лишь несколько круглых пробоин чернели в ее сером теле. За ней рыжий кирпичный дом отделался только снесенным углом крыши. Здание следом казалось полностью уцелевшим. По другую сторону плотно занятой машинами дороги разрушения были немного больше, но в целом улица уже вырисовывалась в своем прежнем виде.

Застигнутые врасплох две крысы юркнули в щели из-под самых ног, истерично взвизгнув. Их шум привлек внимание огромной вороны, стоящей на капоте синей машины и методично работающей клювом над изуродованным телом, высунувшимся в разбитое лобовое стекло. Другая птица, сидящая на соседней машине, замерла, провожая немигающим взглядом человека. В ее клюве что-то похожее на мокрую тряпку раскачивалось от резких порывов ветра.

Вася старался не смотреть на растянутые по липкому асфальту обглоданные части тел и, отворачиваясь к выбеленной, декоративно отштукатуренной стене, быстро шел вперед. Но глаза, вопреки желанию, выхватывали, словно фотоаппарат, кадры жуткой бойни, переросшей в адский пир крыс, ворон и червей.

Небольшие улицы, пересекающие эту дорогу, тоже были сплошь заполнены транспортом. Сгрудившиеся машины замерли в одном направлении, видимо люди пытались покинуть город. Вася уже не сомневался в правильности выбора пути. Ему хотелось скорее покинуть зловонное место. Тяжелый рюкзак за спиной придавал уверенность в том, что ему тут нечего больше делать.

Впереди на перекрестке, примерно в ста метрах, среди машин мелькнуло что-то рыжее. Вася прижался к стене и замер. Палец лег на спуск. Послышалась суета и вновь показалось мимолетное движение сразу в нескольких местах. С недовольным карканьем взлетела стая ворон и на тротуар вышла огромная лохматая собака. Она несколько раз кивнула длинной мордой в сторону человека. Понюхав воздух, псина почесала за ухом и медленно зашла за угол. За ней, так же неспешно, проследовали еще с десяток разношерстных собак. Две молодые овчарки тащили за собой какой-то длинный предмет. Они игриво рычали и вырывали его друг у друга, пока не скрылись за поворотом.

Вася еще долго прислушивался, пока не решился пойти дальше. Он аккуратно приблизился к перекрестку. Выглянул, сжимая оружие. Крохотная улочка в тисках старых рельефных домов мощеная булыжником плавно поворачивала и исчезала в каменных стенах. Машины выстроились гуськом и навеки замерли. Собак видно не было.

Теперь он не спешил. Пригибаясь, стараясь идти вдоль самой стены, медленно шел от двери к двери. Пройдя таким способом несколько десятков метров, надолго останавливался, прислушивался и вновь шел вперед.

Вася уже не замечал ужаса вокруг. Он полностью отдался звукам мертвого города, отделяя шелест мусора от шороха крыс, хлопанье крыльев ворон от шума ветра. Его тихие шаги гасли среди автомобилей, и только когда он наступал на осколки стекла или задевал камень, то звук улетал в многочисленные окна и коридоры домов, заворачивал за угол и терялся где-то в закоулках. Вася сразу застывал и напряженно вслушивался, ожидая ответного шороха, но к счастью ничего не происходило.

Через два квартала разрушения заметно снизились, на заполненных автомобилями улицах практически не встречались трупы. Тут все люди словно исчезли из своих домов, машин и офисов.

Порыв ветра слегка приглушил далекий хлопок. Васе, даже показалось, будто этот глухой звук ему послышался. Он замер и открыл рот от напряжения. Хлопок. Еще хлопок… Теперь не было сомнений. Это выстрелы. Впереди. Совсем не далеко. Может даже на соседней улице.

По телу пробежала волна холодка, сменившись жаром. Палец нащупал курок. На глаза попалась приоткрытая дверь трехэтажного дома в десятке метрах, и Вася засеменил к черному проему. Стараясь не трогать дверь, боясь лишнего скрипа, шороха, он просочился в темный коридор и замер, прислушиваясь уже и к притихшей улице, и к звукам лестницы. Снаружи привычные шорохи: словно ничего не происходило.

Может выстрелы показались?.. Но нет. Он отчетливо слышал эти режущие ухо хлопки. Может это был, вовсе, не звук выстрела, а хлопнула на ветру дверь или окно, которое сейчас надрывно скрипело на втором этаже, слабо упираясь напору ветра?

Нет! Это были выстрелы!.. Кто стрелял?.. Что делать, остаться или бежать?

Вася закусил губу и медленно, стараясь не пропустить ни единого звука, пошел вверх по лестнице. Он подпер уже порядком надоевшее скрипом окно куском кирпича, лежащего тут же на подоконнике.

Отсюда хорошо просматривалась широкая улица. Ровные ряды автомобилей поднимались на горку и там, сгрудившись, упирались в перевернутую фуру. Она лежала на боку, выплеснув содержимое контейнера на дорогу, выставив обгорелые ребра и выгнув голову, словно ей свернули шею. В некоторых домах тускло блестели на солнце пыльные стекла.

Вася отпрянул от окна и посмотрел на три коричневых двери, обтянутые тонкой проволокой. Он аккуратно надавил на потускневшую ручку замка и толкнул дверь. Она громко щелкнула, но не поддалась. Две другие тоже были заперты.