Александр Афанасьев - Ответный удар 2

— Курдистан или смерть!

Первым его инстинктивным желанием было выскочить и броситься на помощь — но тут же, он понял, что это бесполезно. Взрыв был достаточно мощным, чтобы убить всех, кто находился в тот момент в машине. Остался он и… и еще их снайпер. Скорее всего, именно он — открыл огонь, и именно в него — сейчас стреляют нападающие. Он должен что-то предпринять — но для этого — он должен сначала выбраться отсюда.

И раздобыть какое-то оружие. У него нет никакого оружия…

Деньги? Он бросил взгляд на кучу мусора. Тяжеленная сумка — замедлит его, она будет как гиря на ногах пловца. Лучше оставить ее здесь, не исключено, что в горячке нападающие не заглянут сюда, не исключено, что сюда на выстрелы прибудут полиция и пограничники. Но для начала — надо выбраться из чертового здания, чтобы получить хоть какую-то свободу маневра.

Выходить так же, как он зашел через дверь — форменное безумие, этот выход виден с дороги и он попадет под огонь. Надо выбраться… так чтобы быть прикрытым стеной. А дальше — можно или отступить в болото, или перебежать в другое здание.

Он проклял ЦРУ. Проклял этого хитрожопого и явно ненадежного русского — черт бы его побрал. Он занимал место на подземной стоянке, [47] в ЦРУ есть две стоянки, общая, открытая и подземная. На подземной — паркуются только те, у кого есть определенный и достаточно высокий статус в разведсообществе чтобы сидеть здесь, в гребаной иракской глуши, обложенным убийцами со всех сторон.

В ж… ЦРУ — напомнил он себе — ты просто должен выжить. Как тогда.

Он разбежался, бросился на стену, подтянулся, царапая поверхность стены ботинками. Отсутствие должной физической подготовки сказывалось — он тянул вверх свое тело с трудом, и если бы сейчас тут кто-то появился — он без труда пристрелил бы его. Но ему все же удалось подтянуться и перевалиться через стену дома, не имевшего крыши — и он грузно рухнул вниз, ушибив локоть и чуть не заорав от боли…

Немного сориентировавшись — он начал вставать на ноги — и в этот момент, зашевелились кусты позади него: здесь зеленка подходила прямо к заброшенному дому. Он уже приготовился бежать, очертя голову — когда услышал голос

— Сэр! Это я!

Сказано было по-английски.

Из кустов — появился Чеме, рванвый, измазанный и чем-то запачканный. Глаза его — блестели безумием…

— Вот… черт… как ты уцелел?

— Отошел до ветра, сэр. Их там несколько…

— Да понятно… А где твой автомат?

— Потерял, сэр…

— Черт… скверная новость. Это скверно

— Есть пистолет, сэр…

— Да? Уже лучше.

Подольски поднялся на ноги

— Этерли тоже жив. Надо раздобыть еще какое-то оружие.

— Думаю, не стоит, сэр.

Что-то в голосе латиноамериканца — заставило Подольски повернуться. Чеме — стоял, целясь в него

— Чеме… — непонимающе сказал Подольски — ты чего, Чеме…

Латиноамериканец взвел курок пистолета

— Извините, сэр…

— Стой! — закричал Подольски — ты чего?!

— Это приказ, сэр — повторил латиноамериканец, целясь в него — извините, но так надо…

Но выстрелить — ликвидатор ЦРУ не успел. Откуда-то из соседнего здания — простучал автомат, на звук однозначно не Калашников, и Чеме — отбросило на стену, вся автоматная очередь, шесть или семь выстрелов попала в него. Он упал, неловко подогнув под себя ногу и замер.

Господь всемогущий…

Американец — прятался за стенкой полуразрушенного дома и ждал, пока очередная очередь оборвет и его жизнь. Но вместо этого — пронзительно, мерзко зазвенел телефон.

Тот самый, который он нашел в этом доме.

Подольски — ходуном ходящими руками включил его

— Салам алейкум… — он узнал голос русского — жить хочешь?

— Черт возьми…

— Не беси меня. Если хочешь жить — дом прямо перед тобой. Тот, откуда я стрелял. Перебежишь сюда — останешься в живых. Будешь делать глупости — умрешь. Сделка?

— Что тебе надо?

— Ответы на вопросы. Сделка? — настойчиво повторил русский?

— Черт с тобой, сделка.

— Тогда… готовься… я скажу когда. Готов?

— Да… господи, да.

— На исходную. Не сейчас, жди. Жди… Жди… Сейчас!

Американец — бросился бежать через простреливаемую улицу…

Если честно — мне до американца было… нет, вру. Было дело. Просто американец — главный среди них — был нужен мне живым. Как носитель информации. Он должен был что-то знать — на такие задания не отправляют совсем вслепую. И если даже ему соврали — по направленности лжи тоже можно кое-что узнать. И тем более — можно перетянуть его на свою сторону, хотя бы временно.

Американцы — они во многом похожи на нас, но на нас до девяносто первого года. После девяносто первого — у нас убили веру. Просто достали ее из нас и запинали сапогами на заплеванном городском асфальте до смерти. Расстрелянный в девяносто третьем в прямом эфире Белый дом. Чеченская Голгофа — несколько ублюдков в генеральских погонах захотели отметить Новый год, и они бросили колонны бронетехники в город в безумную ночную атаку — без связи, без отработки взаимодействия, без карт, без всего. Не менее циничное и страшное действие — когда Басаева выпустили из Буденновска а потом подписали мир с ублюдками, которых надо было полить зарином, а потом идти вперед. Всякие кидки типа «черного вторника» или «пирамиды ГКО». Те, кто должен был нас охранять — нас убивали, те, кто должен был отстаивать наши интересы, будучи государственным лицом — нас грабили, цинично и беззастенчиво. И в какой-то момент мы перестали верить. Всем и сразу — вера осталась только в себя самих — если осталась. А вот американцы верят. Искренне. Не все — но абсолютное большинство. Трудно поверить — но многие из них думают, что они пришли в Ирак чтобы нести добро, а мы — чтобы нести зло. И если я докажу американцу, как он ошибается… то он может выдать многое…

Американец перевалился через стену и оказался идеальной мишенью для меня — метров сорок, не больше. Я его вижу отлично, а он меня не видит совсем, потому, что смотрит со света в темноту. Стреляй — не хочу.

Но мне его смерть была не нужна.

Я только взялся за телефон, чтобы приказать ему бежать в мою сторону — как за спиной его зашевелилась зеленка. Я навел туда автомат, готовый стрелять.

Нарисовался какой-то черт, видимо, один из тех, кто был с этим… Джонсон он назывался, но это конечно псевдоним был. Американец коротко поговорил с ним, потом отвернулся, показал свою спину. И тут — этот козел достал пистолет, и навел его в спину американцу — а я навел автомат ему в голову и почти выбрал свободный ход спуска, еще немного дожать — и все. Но тут — американец что-то почувствовал, обернулся. Я понял, что дальше ждать нельзя и дожал спуск.

Автомат трепыхнулся, довольно сильно — но я его удержал, почти все пули легли в голову или в шею — с таким не живут. CAR816 — это почти копия НК416, винтовка с поршнем вместо прямого газоотвода, дерется он сильнее, чем обычная М4, но слабее Калашникова. Отстрелялся на пять — да и как могло быть иначе, на такой дистанции то — чернявый сразу рухнул как подкошенный, разбрызгав мозги по стене. А я — нажал на кнопку быстрого вызова, позвонил американцу и приказал ему резко бежать до меня.