Клодия Хэммонд - Искаженное время. Особенности восприятия времени

В завершение я расскажу о том, как результаты всевозможных исследований могут пригодиться нам в повседневной жизни. Поскольку мы сами формируем собственное ощущение времени, мы же способны изменить то, что нас тревожит: например, замедлить стремительный бег лет, ускорить «черепаший шаг» времени в утомительной очереди, начать жить настоящим, вспомнить, как давно мы виделись с друзьями.

Время может стать как нашим другом, так и врагом. Где бы вы ни находились – дома, на работе, в очереди на прием к чиновнику, – важно подчинить время себе, действуя в соответствии с вашими о нем представлениями. Способность воспринимать время имеет огромное значение – именно благодаря ей вы не теряете связь с собственной психической реальностью. Время лежит в основе не только того, как мы организуем свою жизнь, но и того, как мы ее проживаем.

Ну и, наконец, пара слов о самом слове «время». Ясно, что встречается оно часто – в такой-то книге, которую мне вряд ли удалось бы написать, будь я индейцем из амазонского племени амондава. У этого племени абстрактное понятие времени попросту отсутствует, у них нет отдельного слова ни для времени вообще, ни для месяца, ни для года. Нет единого для всех календаря, нет часов. Конечно, они выстраивают последовательность событий в своей речи, но время как отдельная категория для них не существует. А вот в английском языке слово «время» используется чаще, чем любое другое существительное [3], что свидетельствует о нашем пристальном интересе ко времени – и это одна из причин, побудивших меня написать эту книгу. «Время» – слово невероятно распространенное – мы используем все время. Ну, вы меня поняли, да? Чтобы избежать путаницы, иногда я, рискуя прослыть педантом, буду придерживаться терминологии или профессионального жаргона психологов. Некоторые словосочетания, такие как «способность воображать будущее», я, точности ради, могу использовать несколько раз подряд. Надеюсь на вашу снисходительность.

Готова поспорить, вам не терпится узнать, что там с Чаком Берри, который отправился в полет на «Свифте» и в результате крутого пике выпал из кабины, повиснув на ремнях; в момент его падения время удивительным образом растянулось. Придется потерпеть – перед нами стоит множество других вопросов, на которые предстоит найти ответ. Однако в конце следующей главы мы, прибегнув к нашей способности совершать мысленные скачки в прошлое, наконец узнаем о судьбе Чака.

Корреспондента BBC Алана Джонстона схватили в подконтрольном палестинцам секторе Газа. Времени в его распоряжении оказалось предостаточно, однако он не мог следить за его ходом: у него не было с собой ни наручных часов, ни книг, ни ручки с бумагой; о смене дня и ночи он догадывался лишь по полоскам света, пробивавшимся через закрытое ставнями окно, и по медленному перемещению тени на стене. Поначалу он отсчитывал дни по доносившимся до него призывам к молитве, звучавшим пять раз в день, однако вскоре сбился со счета. «Я стал делать зарубки на дверном косяке – так обычно все узники и поступают. Однако через некоторое время перестал, испугавшись, что охранник, увидев зарубки на двери своего дома, разозлится – он частенько бывал не в духе. Решил ставить зарубки на своей зубной щетке, но поскольку в точной дате уверен не был, вскоре запутался».

Алан Джонстон провел в той каморке без малого четыре месяца, причем, все это время он не имел ни малейшего понятия, как долго его продержат взаперти, останется ли он в живых вообще. «Я чувствовал время, будто оно было живым существом, навалившимся на меня всем своим весом, вынести который непросто. И конца-края этому не было видно, ведь вы не знаете, когда вас освободят и освободят ли вообще.

Перед вами бескрайнее море времени, через которое плыть и плыть». Чтобы как-то скоротать часы, Алан пробовал занять себя интеллектуальными играми. Он ставил перед собой разные задачи, например, разрабатывал безупречную стратегию опровержения идеи апартеида. Сочинял рассказы и стихотворения. Однако литературные упражнения без ручки и бумаги оставались упражнениями в уме: «Сочинив семь бездарных строк, вы должны сначала запомнить их и только потом браться за восьмую. Сочинив девятую строку, вы вдруг обнаруживаете, что первые пять забыли». В конце концов Алан придумал, чем заполнить свободные часы, причем идея его основывалась на концепции самого времени; о ней мы еще поговорим.

Жизнь Алана оказалась во власти не только похитителей, но и времени. В этой главе я расскажу об условиях, при которых время, искривляясь, тянется невообразимо долго – как в случае Алана Джонстона. В том, что для него, сидящего взаперти безо всякой связи с внешним миром, оно растянулось – нет ничего удивительного. Однако я остановлюсь и на других, более необычных обстоятельствах, при которых время расширяется. Именно это его загадочное свойство нас будет интересовать, но прежде давайте задумаемся: почему способность чувствовать ход времени так важна: и для каждого из нас в отдельности, и для всего общества?

Точный расчет времени делает возможными коммуникацию, сотрудничество, взаимоотношения в обществе. Согласования времени требует любая деятельность, в которой участвует больше одного человека – обычная беседа невозможна без расчета времени с точностью до миллисекунд. Порождая и воспринимая речь, мы рассчитываем время до одной десятой секунды. Разница между «па» и «ба» заключается лишь во времени задержки звука перед гласным: если задержка дольше, мы слышим «п», если короче – «б». Поднесите руку к шее в области голосовых связок: при произнесении «ба» губы размыкаются одновременно с вибрацией связок; при произнесении «па» вибрации запаздывают. Причем запаздывание минимально – всего на миллисекунду. Подобная разница в звучании слогов может перевернуть смысл фразы с ног на голову. Например, вместо «Девочка моя синеглазая» мы услышим «Девочка моя с синим глазом». Для согласованной работы мускулатуры рук и ног требуется скорость реакции до миллисекунды. Но для выполнения многих действий хватает точности восприятия до секунды: мы различаем музыкальный ритм, ударяем по мячу. Оцениваем, что будет быстрее: встать в зале аэропорта на «бегущую дорожку» или прошагать рядом с ней. (Ответ: зависит от обстоятельств. Ученые из Принстонского университета выяснили, что обычно на «бегущей дорожке» перемещаются медленнее – вставая на нее, мы, как правило, замедляем шаг или, того хуже, натыкаемся на тех, кто, едва шагнув на полотно, тут же останавливается. Если «бегущая дорожка» пуста, мы пересечем зал аэропорта быстрее, чем на своих двоих, но только при условии, что и на движущемся полотне продолжим идти.)