Александр Михайловский - Рандеву с Варягом

Тирпиц, сукин сын, по всей видимости, уже догадывался о нашем происхождении. В письме предлагался взаимный обмен информацией, в том числе, и сугубо конфиденциальной. При этом, почти прямым текстом он предлагал нам "достойное вознаграждение за наиболее ценные сведения".

Я оторвался от письма и внимательно посмотрел на сидящего "по стойке смирно" фон Труппеля. Похоже, он был знаком с текстом послания своего начальника. Капитан цур зее был напряжен и взволнован - вон, сидит с каменным лицом, и облизывает языком пересохшие от волнения губы.

Среди прочих предложений Тирпица было еще несколько любопытных. Во-первых, адмирал просил разрешения прислать на нашу эскадру наблюдателя из Главного Морского штаба Германской империи (читай, разведчика!), который "поучился у наших российских коллег новейшим приемам ведения боевых действий". А, во-вторых, Тирпиц писал о необходимости "противостоять непомерной экспансии одной из морских держав, которая пренебрегает общепринятым законам и обычаям ведения войны на море, и считает себя владычицей всех морей и океанов".

- Так, ясно, - подумал я, - вот в чей огород камушек. Только, камрады, все это пока слова. Скажем так, зондаж наших намерений. Интересно, насколько немцы искренни? - Хотя, англичане сейчас для них противник N1. И любой союзник в противостоянии Британии - для них подарок небес.

Я взял со стола красную шариковую ручку, и демонстративно подчеркнул несколько строк в послании адмирала Тирпица. Фон Труппель зачарованно следил за моими телодвижениями. Как там говорится в киносериале про Штирлица - "информация к размышлению..."?

Закончив читать письмо, я отложил его в сторонку, и с улыбкой посмотрел на фон Труппеля. - Господин губернатор, я внимательно ознакомился с посланием уважаемого мною адмирала фон Тирпица. Считаю его своевременным, особенно в свете ближайших изменений в направлении русской политики... - при этих словах фон Труппель вздрогнул, и невольно подался вперед.

- Как вы понимаете, - продолжил я, - невозможно с ходу дать ответы на те серьезные предложения, которые изложены в этом письме... Ибо интересы России, патриотом которой я являюсь, требуют, чтобы все мои действия в этом вопросе были согласованы с высшим руководством моей страны... Кроме того наша эскадра обеспечена всем необходимым, а захват Фузана дал нам удобную базу с развитой инфраструктурой. Мы можем, разве что поговорить об организации аукциона для продажи нашей доли военных трофеев и арестованной военной контрабанды. Этого добра у нас много, и кое-что можно было бы превратить в деньги. Их наличие упростило бы наши взаиморасчеты.

В глазах у моего гостя промелькнула тень разочарования. Он явно надеялся на большее. Не понимает губернатор, что не продаемся мы ни за фунты ни за марки. И того, что нам надо, у них пока просто нет, а то что есть - пока не к спеху.

- Господин губернатор, вы располагаете некоторым временем? - неожиданно спросил я у фон Труппеля.

Тот поначалу не понял, о чем я его спросил, а спустя несколько секунд поняв, утвердительно кивнул мне головой.

- Если вы не против, то я покажу вам мой флагманский корабль. Думаю, что более близкое знакомство с его возможностями должно заинтересовать вас. Кроме того, вы кое-что поймете, и нам будет легче беседовать с вами дальше.

Фон Труппель после этих моих слов вскочил со стула, и стал горячо благодарить меня за доверие, и за предоставленную ему возможность ознакомится с одним из кораблей эскадры-победительницы...

Я вышел с ним на палубу ракетного крейсера "Москва". В полумиле от него лежал белоснежный флагман Восточно-Азиатской эскадры Германской империи крейсер "Ганза". Фон Труппель посмотрел на своего флагмана, потом перевел взгляд на огромные цилиндрические пусковые контейнеры ракетного комплекса "Вулкан", вздохнул, и сказал мне, - Господин адмирал, я весь во внимании... Откуда мы начнем осмотр?

- Прямо отсюда, герр Оскар, - осветил я, показывая себе под ноги, - можно мне вас так называть? Когда я был молодым гардемарином, у меня был друг, немец, тоже гардемарин, Иоганн Штраус. Разговаривая с вами, я как бы возвращаюсь во времена моей молодости. Кстати, и вы можете называть меня просто Виктором. Мы сейчас разговариваем с вами не как представители двух государств, а как два моряка.

Фон Труппель кивнул, - Да, да, герр Виктор, молодость, молодость, как давно это было... А ваш друг, почему он не стал адмиралом, и где он учился, может быть мы знаем друг друга?

Я выругался про себя, вот же черт, расслабился, и совсем забыл, что моя молодость пришлась на восьмидесятые годы ХХ века... Надо как-то выкручиваться,

- Знаете, герр Оскар, он так и не доучился, у него умер отец, и мой друг вынужден был оставить учебу, чтобы заняться отцовским хозяйством. Иоганн был старшим в семье, а всего у его родителей было четверо детей. Надо их было как-то содержать. А жаль, я считаю, что из него вышел бы неплохой морской офицер.

- Да, печальная история, - фон Труппель сочувственно покачал головой. В этот момент мы подошли к носовой башне со спаренными 130-мм орудиями.

Фон Труппель долго разглядывал башню, потом повернулся ко мне, и спросил, - Герр Виктор, а почему у вас такой маленький главный калибр, всего пять дюймов? Мне кажется, что это совершенно недостаточно для крейсера вашего ранга...

- О, что вы, герр Оскар, вы ошибаетесь, причем, дважды, - рассмеялся я, - Во первых, это не главный калибр, а, прошу прощения, как сейчас принято называть, противоминный. Главный калибр - это вон те шестнадцать наклонных труб, на которые вы смотрите с таким интересом. Внутри них хорошо упакованная смерть для броненосных кораблей любой державы, которая посмеет начать боевые действия против России. Один снаряд выпущен, значит осталось пятнадцать... Вторая ваша ошибка - это то, что вы считаете калибр в пять дюймов недостаточным. Скорострельность в девяносто выстрелов в минуту на двухорудийную башню создаст перед противником стену огня, дальнобойность тринадцать с половиной миль, снаряды фугасные и шрапнель.

- О, так именно поэтому вы могли расстреливать японцев с недоступного для них расстояния, - воскликнул изумленный фон Труппель, - Браво! Меткость ваших комендоров тоже вызывает зависть. Не хотел бы я оказаться у них на прицеле.

Удивили его и скорострельные шестиствольные зенитные установки АК-630. Услышав об их скорострельности, капитан цур зее поначалу впал в ступор. Потом, придя в себя, пробормотал, - О, майн гот, - четыре тысячи выстрелов в минуту! - Господин адмирал, вы не шутите? - Ведь это просто невозможно! Даже пулеметы не стреляют с такой скоростью!

- Картечница Гатлинга имела похожую скорострельность, - возразил я, - а эта машина, как раз берет свое происхождение от нее. Когда нужно выпустить в противника тучу мелких снарядов, ну, вы сами понимаете, что может случиться... Одна очередь разрезает миноносец, как ножовкой. Не ускользнут от этой машинки и более быстроходные минные катера.