Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

Достали,..

Но вместо этого – в сопровождении двух молчаливых стражей они поднялись на последний, пятый этаж здания, где им предложили сдать оружие. Сдавая свой Маузер и небольшой, Смит-Вессон – подарок оружейного торговца Григориадиса оптовому клиенту – Велехов обратил внимание на то, какое оружие сдает его визави. У него было два Штайра образца одна тысяча девятьсот двенадцатого года – мощные и точные армейские пистолеты, которые снаряжались не магазином как конструкции Браунинга – а обоймой, вставляемой сверху, как в винтовке. На любителя, конечно – но Маузер заряжался так же, а носить в кармане снаряженные обоймы – даже менее обременительно, чем магазины. И если приноровишься – перезаряжать так же удобно.

Их обыскали – тщательно. После чего – они прошли в дверь, не только стальную – но двойную, открывающуюся одна наружу, а другая внутрь. И оказались в помещении, которое занимало весь (!!!) пятый этаж ныне самого высокого здания в Адене.

Было тихо. Тепло, но не жарко: с подвывом работал новомодный кондиционер, такой же, как в кабинете у походного атамана, только вероятно еще лучше – североамериканской марки Вестингаус. В одном углу кабинета – было что-то вроде курительной комнаты для кальяна, другая и вовсе была отгорожена плотным шелковым занавесом зеленого цвета, того самого оттенка, который полагается у мусульман. На коврах, развешанных на стенах – коллекция оружия, причем больше огнестрельного, чем холодного, солидная ее часть – вполне современного вида охотничьи ружья, карабины, штуцера. Стол, чуть в стороне – еще один, с длинным приставным, для совещаний. На столе – телефонный аппарат, один из пятидесяти в Адене. Бумаги. Любой человек, даже самый крупный – терялся посреди этого огромного помещения.

Из-за стола – навстречу им встал молодой человек, в дорогом европейском костюме – но явно араб. Глаза – маслины, черные, волосы пострижены на европейский манер столь коротко, что не определишь, вьющиеся они или нет. Дорогая тройка серой ткани, пиджак повешен на стул, из жилета – выглядывает золотая цепочка дорогих карманных часов, из нагрудного кармана – уголок платка, черного, цветом темнее, чем костюм. Гладко выбритое, приятное лицо, тонкий, чисто арабский нос, узкие губы. Да, араб – но европеизированный и не боящийся идти против общественного мнения.

– Добро пожаловать…

И русский знает. Не исключено, что он полукровка. Таких на Востоке очень не любят, все и всегда знают, какой ты крови. Хотя нет красивее женщин, в которых течет половина арабской, и половина европейской или русской крови. И даже здесь – в Адене – можно встретить красавиц с голубыми или зелеными глазами, оставшимися после долгого пребывания здесь англичан.

– Прошу, господа казаки…

Араб – показал на стол, предназначенный для совещаний. Явно учился у нас, скорее по коммерческой части. Возможно, занимается торговлей. Но русский – не его родной и долго он в России не жил. Иначе не говорил бы "господин казак"

Они заняли свое место за столом. Внесли чай – настоящий чай, с настоящим арабским прибором. Чайника здесь два, один из них с водой, чтобы мыть руки. Признак богатства, немыслимый для русских – здесь руки моют песком, водой – только богачи. Назначенный в Неджд русский посланник маялся зубами, не мог принимать горячее – поэтому разбавил водой из этого чайника поданный ему чай. Ему пришлось покинуть Неджд – нельзя представлять страну, если тебя все считают полным идиотом.

Чай внесла женщина. По старой местной традиции – глухое платье, но лицо открыто, а платок повязан так, что видны дорогие серьги. Подавая чай, она бросила на казаков лукавый взгляд. Да… здесь нравы все-таки свободные, хотя каким им быть, если тут двести лет были англичане? Парой сотен километров севернее – за такой взгляд на мужчину убьют собственные родственники.

Араб – выжидающе уставился на Волкова, тот понял, что от него требуется. На Востоке – не принято просто так подойти и начать разговор: тебя кто-то должен представить…

– Хорунжий Григорий Велехов, Донского казачьего войска. Принц Касим Аль-Хабейли, из Кусейра…

О как…

Чай парил в небольшой, медной чашке – но пить его было нельзя. Первым – глоток должен был сделать хозяин. Он же – не торопился – встал, подошел к стене, на которой висели дорогие, явно ручной работы ковры.

– Господин Волков весьма польстил мне, ибо я больше не принц и у меня нет моего Кусейра. Все, что осталось у меня от той земли, на которой я родился – этот ковер. Он был подарен моему отцу в день моего рождения и был чудом спасен из дворца, когда начался мятеж. Больше – спасти ничего не успели…

Велехов смотрел на ковер. Ковер был и в самом деле роскошный. Изготовленный явно не для обычного арабского дома, для просторного дворца, по цвету – он соответствовал горам, которые можно было видеть из любого места Адена. Безвестный ковроткач – искусно выткал настоящую карту неведомого государства – с горами, с пропастями, с дорогами, с селениями, с кишлаками и стрелами минаретов. По углам – искусной арабской каллиграфией в виде капли воды утверждалось: нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его. Такие ковры ткутся годами, и стоят бешеных денег. Хотя их и не продают – такие вещи ткут в дар.

Принц провел рукой по центру ковра – как догадался Велехов, там была изображена столица этого государства.

– Этот ковер, господа казаки, память о том, что я должен помнить. Он спасен чудом и не потому, что кто-то из моих верных слуг спас его. Напротив – мои верные слуги выкрали его, и это то немногое, что осталось от дворца. Человек, который приказал выткать его, а потом подарил моему отцу на день моего рождения – его имя Сулейман. Его сын, по имени Хамза – убил моего отца, точно так же, как убил и своего отца. Он так же убил всю мою семью и забрал ковер из дворца в свой дом. Мои слуги выкрали его, выкрали этот ковер как напоминание о том, что будет с ним.

Принц вернулся за стол

– Этот человек, Хамза – убийца и узурпатор. Он убил моего отца, убил всю мою семью, убил и своего отца, хотя считается, что его отец умер волей Аллаха – но это не так. Сейчас – он возглавляет Бейхан, мое княжество. Он жесток и правит моим народом как скотом, о чем не раз жаловались мне, законному правителю. Немало людей – желают восстать и свергнуть этого негодяя. Но я, если я достойный вождь и князь – должен отомстить за смерть своего отца, своей матери и своих братьев и сестер.

Принц посмотрел на свои руки

– Увы, но мои руки больше привычны к счетам, к арифмометру, к бухгалтерской книге, чем к винтовке. Я учился в Москве в университете, потом – приехал сюда и открыл вот этот банк. Мне так же принадлежат склады в порту, машины, и еще я строю дороги и жилье. Я могу научиться владеть оружием, в конце концов, все в воле Аллаха – но в горах – рыскают ищейки Хамзы и каждый знает, сколько он посулил тому, кто привезет ему мою голову. По традициям нашего народа – месть не обязательно должен свершать тот, кто оскорблен – но месть должна свершаться его именем. Кроме того – за смерть всех моих родных, взять жизнь только Хамзы будет недостаточно. Поэтому я – предлагаю вам честную сделку. У меня, как у изгнанного вождя племени – нет своей армии, но я найму вас. Я дам вам столько денег, сколько мы договоримся, и прослежу, чтобы вы получили все, что нужно. Кроме того – у меня есть некое влияние в этом городе, и я прослежу за тем, что если кто-то будет питать недобрые чувства к вам – чтобы он их изменил и проникся к вам самыми добрыми и искренними чувствами. Если вам будет нужно оружие – скажите, и оно у вас будет. Если вам будет нужен самолет – скажите, и он у вас будет. Взамен – я прошу принести мне голову не только Хамзы, но и голову его нечестивого братца, а так же и всех тех, кто виновен в мятеже и измене. Вот мои слова вам, господа казаки.