Дмитрий Бондарь - У всех разные игрушки

– Вы сейчас не о масонах говорите, Ник?

– Масоны? – хмыкнул Оппенгеймер. – Масоны, хм… надо же! Ну да, есть и масоны. Есть среди нас и те, кто не наигрался в эту ерунду. Некоторые даже в нее всерьез верят. Да вы же видели Джея? Вот он свято убежден, что поросшие мхом бредни средневековых идиотов способны принести миру процветание. Что, впрочем, не мешает ему честно работать с нами. Не думаю, что вам это придется по вкусу. Вы ведь жадный реалист, Зак? Акула!

– Спасибо, Никки, за вашу в меня веру.

– Пустяки, я сам такой же, а рыбак рыбака…

– Да-да…

– Ладно, Зак, не буду вам мешать слушать этих достойных людей, ведь говорят они вполне разумные вещи. А мне пора поговорить с мистером Китом Ричардсоном, – Николас протянул мне руку, и пару раз ее вяло тряхнув, отправился в соседний ряд, где присел рядом с пятидесятилетним худощавым невысоким мужчиной, внимательно слушавшим очередного докладчика.

Когда я впервые услышал об этом мистере Ричардсоне, то не мог взять в толк, что делает в этом обществе гитарист Rolling Stones, но действительность все расставила по своим местам. Созвучность имен сыграла со мной злую шутку – это был совсем не клоун с гитарой, скачущий по сцене, а один из подлинных архитекторов объединяющейся Европы. Современный мир устроен удивительно – о волосатом придурке, обдолбанном кокаином, будут помнить еще долгие годы, а вот о том, кто запрограммировал определенным образом жизнь полумиллиарда человек на многие годы вперед будут знать только специалисты.

Оппенгеймер прокрался к мистеру Ричардсону, тепло с ним поздоровался, склонился к уху и стал что-то вещать. Ричардсон иногда согласно кивал, но, кажется, сам не спешил ответить. А я смотрел на эту идиллию и думал, что в том как ведет себя Николас за версту видно американское воспитание: когда у нормального образованного американца спросишь, что происходило в мире в … например в 1812 году, в ответ вы обязательно услышите – "война Америки с Британией!" Для них не существует полумиллионной Великой Армии Наполеона, поработившей всю Европу, нет! Если кто-то об этом и вспомнит, то как о чем-то полумифическом, случайно оставленном на периферии памяти. Но они помнят каждую мелочь, произошедшую с ними. Сожжение британцами Белого Дома и Конгресса для них события сопоставимые с Аустерлицем, Ватерлоо или Бородино. Хотя что такое Бородино не знает вообще никто. Им просто на это наплевать. Американцев интересует только Америка, только ее история, в которой каждая потасовка в кабаке – великое и значимое событие, повлиявшее на судьбу всего мира. А все остальное – придумали глупые европейцы, но оно все равно ничего не значит. Если что-то в мире происходит не по-американски – это нужно срочно исправлять. Впрочем, мои наиболее политически подкованные соотечественники вроде комсомольского вожака Дынькина считали примерно так же и понятия не имели ни о каком Геттисберге.

– Если наши правительства не объединятся в ближайшие два года, – громко произнес со сцены глава Volvo заключительные слова, – мы должны будем на это отреагировать и прекратить всякое производство!

Аплодисменты не были бурными, скорее, этот легкий шелест мягких ладоней выглядел как аккуратное признание со стороны согласных с высказанной позицией людей.

Американцам в последние десятилетия удавалось очень удачно рекламировать свое понятие свободы. Если кто-то думает, что они говорят о личной свободе человека, то он почти не ошибается, следует лишь сделать небольшое уточнение: речь идет о личной свободе обеспеченного средствами человека от опеки государства. И только лишь от него. Исключая, разумеется, налоговую составляющую, являющуюся для благовоспитанного гражданина США неподдельной священной коровой. Можно убивать соседей, можно воровать у нищих, можно создавать лжецеркви, но никогда нельзя не платить налоги! Это и есть квинтэссенция американской свободы. От всего, но не от корпораций. Только корпорации, в американском понимании, имеют право выжимать человека досуха, но никак не государство. Не может быть у одного раба двух господ – работодателя и государства. Чьим-то придуманным правом на эксплуатацию "свободного" человека придется поступиться. И, согласно догмам, одинаково правильно трактуемым и имеющими право голоса республиканцами и демократами, освещенное природой право эксплуатации человека принадлежит не обществу ему подобных, но только лишь работодателю – корпорации, которой наплевать на любые свободы, прописанные во всяких глупых Конституциях, если они мешают ей получать прибыль.

Кто не оставался работать до полуночи, желая продвинуться по служебной лестнице? Кто не шел на должностные преступления, втайне лелея мечту подняться чуть выше или получить премию? Кто не соглашался на очень низкую начальную зарплату, рассчитывая стать полезным, выслужиться и "получить свое"? Кто не отказывался от нужного отпуска просто потому, что "ты нужен корпорации"? Список актов самоотречения во имя фирмы можно продолжать до бесконечности. Но везет очень немногим. И еще меньшему количеству людей в цивилизованном мире вообще ничего не нужно делать, чтобы быть полностью свободными от всего – от корпораций, общества, любых обязательств, навязанных извне. В благословенной Америке таких побольше – они владеют собственными корпорациями, но в Европе таких очень немного.

И все же американским коммивояжерам высшего ранга удалось продать эту новую идею в старушку-Европу. Глупые европейцы, давно уже ждавшие чего-то подобного, сожрали эту поделку даже не поморщившись. И запросили добавки. И она, конечно, была предоставлена.

Каждый новый проект объединения рынков, стран или регионов корпорациям давал все больше прав, отбирая их у государств. Пошлины при каждом новом объединении отменялись, акцизы снижались, протекционистские законы упразднялись – все это отбирало у государства старинные инструменты влияния на своих граждан и их доходы. И наделяло корпорации новыми возможностями проникновения на новые рынки.

На таких полутайных форумах, где не бывает журналистов, на таких сборищах, о которых извещают только тех, чье присутствие обязательно, решаются большинство вопросов в Америке, а теперь и в Европе. Но как дань традиции поклонения отцам-основателям, на них обязательно присутствует несколько эмиссаров от заокеанских бизнес-кругов. В качестве заезжих "гуру из Бобруйска". Они что-то говорят, их слушают, разинув рты, и удивляются, как столь простых вещей не замечалось раньше? И эти новомодные истины очень быстро приобретают неофитов с упертостью фанатиков толкающих свои "свежие" взгляды в массы. Сегодня это невнятное изложение позиции на таком вот междусобойчике, через полгода – проект закона, обсуждаемый в Париже, Брюсселе и Риме, а еще через год это работающий закон.