Александр Михайловский - Афинский синдром

Поднявшись по трапу на борт «Москвы», Тыртов увидел стоящего у борта цесаревича, в это самое время с любопытством рассматривающего в бинокль корабли в гавани Пирея. Потом, заметивший нас граф Шереметьев, что-то шепнул на ухо своему шефу. Цесаревич обернулся, и на лице его появилась широкая радушная улыбка.

— Ваше императорское Высочество, — отрапортовал ему командир «Аскольда», — я рад доложить вам, что экипаж корвета «Аскольд» рады выполнить любое ваше приказание!

— Хорошо, хорошо, господин капитан 2-го ранга, — пробасил ему в ответ Александр Александрович, — я не сомневаюсь, что все ваши матросы и офицеры готовы выполнить свой долг перед Отечеством. Может быть, что это произойдет в самое ближайшее время… — эти слова Цесаревич произносил, наблюдая как корвет «Эктив» поднял якорь, и чисто по-английски, не прощаясь, направился к выходу из гавани. Эх, чует мое сердце…

Адъютант цесаревича, граф Сергей Шереметев, прервал изъяснения в преданности трону, сообщив, что сигнальщик с «Москвы» видит у пирса коляску, запряженную парой лошадей, в которой сидит какой-то важный придворный чин — «весь в золоте и в орденах». Тыртов, немного подумав, высказал предположение, что это посланец королевской греческой четы. Мы поняли, что сегодня, позавтракав по-флотски, обедать будем уже по-королевски.

12 июня (31мая) Пирей — Афины.

Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.

Действительно, вскоре с пристани пришел катер, в которой сидел церемониймейстер греческого королевского двора, с приглашением господ русских офицеров во дворец. Ничего удивительного в этом не было. Удивительным было лишь то, что сама королева не приехала в Пирей.

Покинув родину, греческая королева Ольга стремилась использовать любую возможность, чтобы поддерживать связь с Россией. Каждый раз, когда в Грецию приходили русские военные корабли или торговые суда, она стояла на берегу и встречала дорогих соотечественников в надежде увидеть среди офицеров кого-нибудь из родственников и знакомых. Кажется, по-научному, это называется ностальгией. Греческая королева регулярно посещала эти суда, присутствовала на их праздниках и самодеятельных концертах, обедала вместе с судовой командой. Нередко Их Величество королева Ольга приглашала моряков к себе во дворец, устраивала для них чаепития. Русские моряки с судов, постоянно курсировавших в Средиземном море, называли великую княгиню Ольгу Константиновну не иначе как «наша матушка-королева».

Узнав, что в Пирей вошел не просто русский корабль, а один из тех, таинственных и легендарных, что одни ударом разгромили ненавидимую всеми греками Османскую империю, и, кроме всего прочего, еще и с наследником российского престола, любимым кузеном королевы, и одновременно зятем короля, на борту. От такой новости бедный церемониймейстер пришел в ужасное волнение. Казалось, что апоплексический удар свалит его прямо на месте.

Капитан 1-го ранга Остапенко, быстро привел в чувство придворного, по старому русскому обычаю предложив ему выпить за встречу. Серебряный поднос с граненой стопкой водки оказался тут весьма кстати. Когда церемониймейстер немного пришел в себя, он срочно послал своего помощника верхами в Афины, чтобы оповестить Их королевских Величеств. А сам начал извиняться перед цесаревичем, за то, что Их Императорскому Высочеству не организован подобающий его титулу прием.

Впрочем, Александр Александрович не был сильно огорчен этим фактом, о чем и сообщил придворному. Ведь его визит был неофициальным, чисто семейным, поэтому на скрупулезном соблюдении протокола он не настаивал.

Вскоре из Афин, оставляя за собой хвосты пыли, примчались четыре дворцовые кареты. Цесаревич, Ваш покорный слуга и сопровождающие нас лица, переправились на катере на набережную, где уже собралась толпа народу кричащая здравицы сыну русского царя и русскому флоту.

У карет нас окружил народ, каждый хотел пожать нам руку, или просто прикоснуться к людям, которые победили их векового врага. Ведь именно турки пролили море греческой крови.

Прибывшему с нами морпехи и матросы с «Аскольда» с трудом вызволили нас из рук эллинов, и помогли сесть в кареты. Тогда радость греческого люда оборотилась на самих наших освободителей. В Пирее стихийно начался народный праздник. Маленький оркестр заиграл веселую музыку, народ начал водить хороводы.

Что там было дальше, я не знаю, потому что мы, в сопровождении эскорта конных королевских гвардейцев, отправились в столицу Греческого королевства. Наш путь лежал в местечко Тати, которое находится примерно в 15 километрах от Афин на лесистом склоне горы Парнита. Его еще называют «Греческим Петергофом». Именно там, подальше от любопытных глаз и ушей нас и ждала королевская чета.

Королевский дворец представляет собой простое двухэтажное здание без следов особенной роскоши. Дворец окружен парком и большим комплексом построек, среди которых храм, хозяйственные помещения, пекарня, винный погреб, маслодавильня. Нас уже встречали. Король Георг и королева Ольга по родственному бросились обнимать своего старого друга Алекса, которого искренне любили. Весь церемониал был скомкан. Посыпались обычные в таких случаях вопросы о здоровье супруги, родителей, деток. Я со своими спутниками скромно стоял в стороне, ожидая окончания бурных проявлений семейной радости.

Впрочем, цесаревич довольно быстро вспомнил об основной цели своего визита в Грецию. Он повернулся лицом к нам, он произнес. — Ваши Королевские Величества, поскольку герцога Лейхтенбергского и графа Шереметьева вы уже знаете, то позвольте представить вам капитана Тамбовцева. Александр Васильевич один из тех, кто одним лихим ударом свалил древнего Османского тирана, пленил султана Абдул-Гамида, и теперь на руинах этой проклятой империи собирается построить новое государство Югороссию. На крейсере «Москва», кораблей из той победоносной эскадры, я и прибыл к вам. Как человек с большим жизненным опытом, господин Тамбовцев в настоящий момент выполняет обязанности канцлера этого юного государственного образования. Считайте наш визит неофициальным, хотя должен вам сообщить, что отец мой, государь Александр Николаевич, в ближайшее время собирается признать Югороссию, посетив церемонию повторного освящения Храма Святой Софии, — цесаревич говорил по-французски, так как король Георг, хотя и понимал русский язык, но не настолько, чтобы вести на нем беседу.

— Браво, капитан! — Зкспансивно воскликнул король, а королева с уважением посмотрела на меня. Она была дочерью Великого князя Константина Николаевича, генерала-адмирала русского флота. Поэтому кое-что во флотских делах королева понимала.