Александр Мазин - Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера

Я прервал этот поток восторгов, предупредив, что вечером намерен провести глубокую рекогносцировку. Малец обеспечит прикрытие. Два пастуха с отарой куда менее заметны, чем одинокий прохожий с выправкой викинга. Однако не худо бы кому-то прямо сейчас вернуться к нашим и сообщить результаты предварительной разведки. Еще добавил, что мальца надо отблагодарить. А вот как? Деньги я ему уже предлагал – не взял. Сказал: всё равно отберут. Такому рабу, как он, деньги не полагаются. Еще спросят: где взял? И что ему ответить? Приятель-разбойник подарил?

– Отблагодарим парня, – пообещал Руад. – Когда монастырь возьмем, его не тронем.

С «когда» мой друг варяг немного погорячился. Правильней было бы употребить слово «если».

Вот уж не думал, что монастырь может выглядеть так .

Какая, к чертям, «мирная обитель»!

С приличной высоты холма грозила окрестным полям и виноградникам настоящая крепость. Город, который мы с Вихорьком оставили за спиной, ей и в подметки не годился по части укреплений.

Ну еще бы! Вихорёк сказал, что земель у монастыря побольше, чем у главного графа области. Вдобавок графу никто ничего не дарит просто так, а монастырю верующие католики отдают всё лучшее. Ну и десятина, само собой. Теоретически десятина эта (если мне память не изменяет) должна была отправляться в Ватикан. Однако, судя по этим стенам, отправлялось далеко не всё. Просто так этакие укрепления не возводят. Да еще из камня.

А еще у монахов имелась стража. По словам Вихорька – более двухсот копий. И не из мирных монахов, а из вооруженных мирян. Солидно. Да и монахов списывать со счетов не стоит. Так что силы защитников надо минимум удвоить. Взять этакую твердыню силами трех сотен человек? Ох, сомневаются мужики!

Ничего. Глаза боятся, руки делают.

– Меня зовут – Ульф, – сообщил на прощание пастушонку. Завтра он снова выгонит овец на лужок, но не факт, что мы с ним увидимся. – А еще лучше, Вихорёк, запомни фразу: «Мой господин – Ульф Черноголовый!» – Я повторил это по-датски раза три, убедился, что паренек запомнил и воспроизводит вполне понятно, потрепал его по голове и шмыгнул в заросли.

До темноты оставалось около часа. Мне как раз хватит, чтобы в деталях изучить укрепление, прикинуть слабые места… Если они, конечно, есть.

– Самое слабое место франкских крепостей – это сами франки! – заявил Хрёрек-ярл. – Молодец, Ульф! Вторую долю добычи ты заработал. И если всё так, как ты изобразил, то самим нам его не взять. Тут нужно не менее тысячи воинов. Таран нужен, лестницы…

– Таран сделаем, деревьев хватает, – подал голос Ольбард. – И лестницы тоже. Но насчет тысячи воинов ты прав, – наш кормчий задумчиво поглядел на продукт моего творчества – слепленный из мокрого песка макет монастыря-крепости. – Сами, может, и возьмем, но многие наши под стенами лягут. Нам нужны союзники. Может, Бьёрн?

– Нет, – качнул головой ярл. – Нам не нужен Бьёрн, потому что мы ему не нужны.

– Точно! – поддержал Хрёрека Ульфхам Треска. – Бьёрн пошлет нас в самое опасное место, а если мы откажемся, возьмет монастырь без нас. Я бы поговорил с Хальфданом. Хальфдан Рагнарссон – человек чести. И жаждет славы. А еще у него только шесть кораблей. Без нас ему трудно будет.

– А если он сам позовет брата?

– Кто? Хальфдан? Делиться славой?..

В горячем обсуждении о взаимоотношениях братьев Рагнарссонов я не участвовал. Некомпетентен. Но – прислушивался.

Вообще-то Рагнарссоны были на редкость дружным семейством. Несмотря на амбиции и агрессивность, унаследованные от отца, братья-ярлы никогда не конфликтовали. Во всяком случае – на людях. Рожденные разными мамашами и весьма отличные по темпераменту, Рагнарссоны были, безусловно, выдающимися особями породы «скандинавский викинг» и, как следствие, жуткими индивидуалистами. Но вот – не ссорились! Может, причина в папе-вожаке? А может – в той удивительной психологической гибкости, которая позволяла сотне безбашенных головорезов месяцами тесниться на узкой палубе драккара – и не вцепиться друг другу в глотки. Готов поклясться, что мои гуманные современники из техногенной эпохи в аналогичных условиях пересрались и передрались бы максимум через сутки.

Хольды спорили, но дискуссия явно клонилась в пользу Хальфдана.

Не станет младший Рагнарссон делиться славой ни с кем из братьев. С отцом – может быть. Но Лотброк вместе с основными силами сейчас далеко.

– Я буду говорить с Хальфданом, – подвел итог дискуссии ярл. – Со мной пойдет Ульф. Готовьте ялик.

Пока мы занимались своими делами, братья Рагнарссоны заканчивали грабеж Ванна. Добычу взяли невеликую. Для города. Хотя и город такой… Одно название. Ни стен толковых, ни домов солидных… Так, поселок городского типа.

Однако кое-что наскребли. И «наскребанное» следовало поделить по чести. Чем и занимался Бьёрн Железнобокий.

А его младший брат тем временем квасил с друзьями-соратниками.

Вот на этот пир мы и прибыли.

Хальфдан Рагнарссон разместился на палубе большого кнорра, который был его флагманом. Выбор судна, менее пригодного для боя, но зато намного более вместительного, явно демонстрировал отношение Хальфдана к походу. Разместился Рагнарссон с комфортом: на палубе был поставлен шатер. Судя по вытканным на нем коронованным львам и крестам, прежде сей респектабельный родственник палатки принадлежал кому-то из христианских светских лидеров.

В шатре Хальфдан был не один, а с дюжиной дружбанов и десятком «трофейных» девок.

Услыхав о том, что мы надыбали богатый монастырь, младший Рагнарссон тут же протрезвел. Выставил девок. Выгнал из шатра наиболее пьяных соратников и приготовился узнавать подробности.

От меня.

Но я не спешил. Скушал фазаново крылышко, с удовольствием приложился к чаше с вином, сырку опробовал. Благословенная земля – Франция. Конечно, пиво я тоже люблю. Но продукты виноделия – предпочитаю. По водочке тоже соскучился, но ее пока не придумали. Надо будет заняться на досуге. Самогонный аппарат – дело нехитрое. Как мне кажется…

Викинги, их было четверо, не считая нас с Хрёреком, меня не торопили. Здесь так не принято. Даже нанятый скальд, и тот сначала покушает, а потом запоет. Ну ладно, надо и совесть иметь. Я доглодал фазана, запил отменным красным и начал повествование.

Махонькие глазенки Хальфдана вспыхнули звездами, едва он услышал о монастыре. И сияние это отнюдь не угасло, когда я завершил свой рассказ-описание монастырских стен.

Тоже понятно. Такие стены не строят вокруг амбара с просом.

Однако высказываться Рагнарссон не спешил. Для начала вопросительно поглядел на своего хёвдинга и моего знакомца – рыжебородого Тьёрви.