Александр Мазин - Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера

Такой удар! Полчерепа – напрочь! Вместе со шлемом! О да! Будет что рассказать внукам!

Так футбольные фанаты приветствуют решающий гол в финале.

Только это был не финал. Не похоже, что Торсон удовлетворится кровью Фрёлава. Славного Фрёлава, отличного воина, надежного, всегда готового прийти на помощь другу…

Больше не придет.

Двое наших бережно подняли тело и перенесли в сторону. Третий, Флоси, взял откатившийся шлем и аккуратно сложил в него то, что осталось от головы Фрёлава.

Рагнар что-то сказал сыну Хальфдану. Тот, в свою очередь, – одному из своих воинов, Тьёрви. Я запомнил его после нашей встречи в Хедебю.

Тьёрви подошел к Торсону, спросил о чем-то.

Морской ярл решительно мотнул головой.

Все понятно без слов. Торсон не считал, что со смертью Фрёлава вопрос исчерпан. Шоу не закончилось. Рыжебородый убийца желал продолжения.

Кто следующий?

Среди хирдманнов Хрёрека-ярла нет трусов. Но впечатляющая победа Торсона смутила моих братьев по палубе. Я заметил, как Ульфхам Треска сделал движение… Нет, не рискнул. Мой добрый друг, здоровяк Стюрмир, сунулся было, но Хрёрек бросил: «Д’ике!» [47]– и Стюрмир отступил. Вот это правильно. Вот уж у кого никаких шансов.

Повисла напряженная тишина… которую нарушило презрительное хрюканье. Его издал Рагнар. Кабанье хрюканье конунга намекало, что мы – трусы.

Я увидел, как сжались челюсти моего ярла. Если добровольцев нет, значит – его очередь…

Сука ты, Рагнар Лодброк! Вот так вот взять и оскорбить всех нас. Ужасно обидно!

Не за себя, за «державу». За моих братьев по оружию.

Вот это глумливое хрюканье и подвигло меня на форменную глупость. Возможно, где-то в глубине меня и гнездилось тщеславное желание показать себя перед прославленным конунгом, который такую мелочь, как дренг Ульф Черноголовый, в упор не замечал, но по-любому не оно было решающим. Я не настолько честолибив, чтобы за это умереть. А может быть – как раз настолько. Уже делая этот шаг, я отчетливо понимал, что я – самоуверенный дурак…

…Но все же приятно было поглядеть на удивленные рожи конунга и его сынков, когда я шагнул вперед.

Меня Хрёрек не остановил. Значило это, что, по его мнению, у меня есть шансы? Или ярл просто решил пожертвовать наименее ценным членом дружины?

Бьёрн Железнобокий спросил что-то у Тьёрви… Услышав ответ, состроил скептическую гримасу.

Не верил в меня могучий Рагнарсон. Он хотел красивого боя и сомневался, что у меня получится.

А я вот не сомневался. Даже если кровожадный Сын Тора расчленит мое бренное тело, этот процесс займет намного больше минуты. Со мной придется повозиться. Готов поспорить: он изрядно пропотеет и запыхается, прежде чем один из нас отправится в Валхаллу. А если этим одним буду я… Тоже не без пользы. Утомив Торсона, я облегчу моему ярлу задачу выживания. А за мной должок как-никак…

Какой же он все-таки здоровенный, этот Торсон. Чисто гигантопитек. Плечищи размера шестьдесят четвертого, не меньше.

– Така скьелдир! – прорычал он. – Возьми щит!

Я отрицательно мотнул головой.

Норег спорить не стал. Ухмыльнулся мерзко, разинул зубастую пасть и обрушился на меня.

Но я был нетипичным противником и вместо того, чтобы ринуться навстречу бульдозеру, уклонился в сторону с элегантностью тореро, а затем точно и резко ткнул морского ярла мечом в почку. В том, что таким ударом можно пробить кольчугу, уж не сомневайтесь. Однако я не пробил.

К моему неописуемому сожалению, названый сын покровителя метателей молотов ухитрился развернуться прямо в броске и, мало того что прикрыл могучую поясницу краем щита, так еще и лягнул меня. Правда, не дотянулся. Зато очень ловко махнул исчерченным рунами, расписанным веселенькими красками щитом, перекрыв мне линию зрения, и тут же секанул понизу.

Если бы я не подпрыгнул, Торсон одержал бы вторую, не менее красивую победу, отмахнув мне обе ноги.

Я подпрыгнул, потому что ждал именно такой подлянки…

…И оказалось, что чертов викинг не только быстр, но и хитер. Он ждал именно такого высокого прыжка.

Радостно осклабясь, рыжая сволочь от души двинула меня щитом снизу.

Я не полетел вверх тормашками только потому, что вовремя толкнулся от Торсонова щита правой ногой.

Хоп – и я опять в твердой стойке на приличной дистанции.

Торсон удивился. Даже лыбиться перестал. Надо полагать, до сих пор финт со щитом получался у него более удачно.

Удивился – и сделал выводы. Следующие несколько минут я метался по «арене», как ошалевший заяц. И еле-еле успевал уберечь свою единственную и потому очень любимую шкуру от необратимой порчи. Меч морского ярла был только похож на «бастард». На самом деле – минимум вдвое тяжелее. Однако раздухарившийся громила размахивал им с непринужденностью французского дуэлянта, орудующего тонкой шпажкой. При этом метровый клинок в четверть пуда весом рвал и кромсал воздух с мощью и скоростью промышленного вентилятора.

Все мое искусство оказалось бессильно против двойного превосходства в весе и силе и почти полуторного – в скорости. Двухметровый викинг в пудовой броне, с тяжелым щитом в волосатой лапе прыгал легко и упруго, как балерина. И притом ухитрялся наносить чуть ли не по два удара в секунду. Да таких, что развалили бы железнодорожную шпалу. Не исключено, что не только деревянную, но и бетонную.

Таких двуногих ящеров рубить бессмысленно. Их надо расстреливать с безопасной дистанции. Думаю, трех хороших лучников достаточно…

Такие мысли прыгали в голове, пока передо мной мелькала то боевая раскраска щита, то – сизая молния меча. Хотя нет, меча я обычно не видел – только угадывал, откуда и куда он прилетит. Пока удачно. Хорошо хоть Торсон работал почти исключительно клинком. Если бы он на ближней дистанции пускал в ход крестовину и оголовье эфеса, это могло бы стать последней каплей…

Минуты через три я уже порядком подустал от наших воинских танцев и очень надеялся, что неистовый викинг умается раньше меня.

Однако не похоже. Рыжебородая помесь орангутана и мясорубки все еще бодра, как молодой петушок теплым майским утром.

Прыг-скок, фьють, фьють. Каждое «фьють» могло стать для меня последним, потому что это было «фьють» лопасти тяжелого вертолета. Парировать его молодецких ударов я даже не пытался. Попробовал разок – и чуть не остался без меча. Все мое филигранно отточенное умение вышибать меч противника оказалось бессильно против лапищи, прочной, как вагонная сцепка.

Единственный выход – вертеться и скакать горным козлом, уклоняясь от меча и от щита, которым рыжебородый орудовал с такой легкостью, будто это ракетка для пинг-понга.

Впрочем, я уже несколько раз мысленно возблагодарил Бога за то, что норегский Кинг-Конг вооружился щитом, а не секирой. Отступи он, так же как я, от традиций хольмганга – и мне конец.