Александр Мазин - Рубеж Империи: Варвары. Римский орел

За эдаким светским разговором они приговорили бочонок пива литров на пятнадцать, и расслабившийся Коршунов вспомнил анекдот про шпиона, которого пять лет готовили в ЦРУ, а потом внедрили на Полтавщину. И вошел этот шпион в хату, вербовать местного самогонщика, и говорит:

«Добрыдень, диду! Мэнэ Грицько Мигун звуть. Продай горилкы!» – и протягивает червонец.

«А доллары в тэбэ е?» – интересуется дед.

«Звидки ж в мэнэ доллары?» – разводит руками шпион.

«Ну як же? – удивляется дед. – Ты ж мериканьскый шпиен!»

Тут шпион удивился не на шутку и интересуется, как же дедок его так с ходу расколол: ведь и язык изучил, и обычаи…

«Та ты ж нэгар!» – говорит дед.

Вспомнив эту поучительную историю, Коршунов решил, что следует указать славному парню Скулди на его ошибки.

– Не станет хороший лазутчик в чужую одежду рядиться, – сказал Алексей. – И с неба падать не станет. И вид у него должен быть не диковинный, а самый что ни на есть обыкновенный. Незаметный.

– Вовсе нет! – запротестовал Скулди. – Наоборот.

Пояснил: у них тут любой посторонний сразу на виду, поскольку все друг друга знают. Поэтому для шпиона как раз логично богом прикинуться. Вроде бы и новый, а и не человек.

Но кандидат физико-математических наук Алексей Коршунов в логике был посильнее дикого герула и живенько объяснил, что задача шпиона – информацию передавать. А как ее передать, если ты на виду? Да и как ее собирать – тоже вопрос.

Насчет информации Скулди отчасти согласился, но сказал, что деятельность шпиона может и иначе проявляться. Например, поссорить рикса Комозика и рикса Одохара. Тогда и похода не будет.

Коршунов вспомнил про Оленью войну и заявил, что риксы и без римлян горазды ссориться. И пример привел.

Оказалось, неудачный пример. Поскольку лично Скулди был почти уверен, что оленя этого, из-за которого драка началась, как раз римляне и подсунули.

Ладно, залили разногласия еще одной порцией пива.

Вернулись с сельских работ владельцы дома, но мешать мудрой беседе не посмели. Только сам хозяин, Фретилин брат, с особо приближенным к «небесному герою» Книвой в уголке пристроились.

– Нет, – сказал Коршунов. – Ежели бы я захотел сведения о вас получать, я бы чужого человека присылать не стал.

– А что бы ты сделал? – заинтересовался Скулди.

– Завербовал бы кого-то из местных! Заинтересовал или подкупил.

– Это как же?

– Да просто. Вы с ромлянами торгуете?

– Мы – да! – гордо ответил Скулди. – Они, – кивок в сторону Фретилина брата, – нет. Ромлянские товары им мы привозим.

– Ты и Кумунд?

– Нет. – Скулди брезгливо скривился. – Мы – не торговцы. Другие герулы торгуют. И здесь, и с ромлянами.

– Не важно. Главное, чтобы связь была. Кто торгует – тот выгоды ищет. Какая разница, чем торговать?

– Точно! Правильно, Аласейа! – поддержал Коршунова простой парень Кумунд, который, не стесняясь, то и дело наливал себе, вне очереди, из бочонка. – Торгаш все продаст!

– Вот именно. В том числе и новости.

– И новости! – пьяно провозгласил Кумунд. – Точно!

– Например, новости о новом походе на ромлян!

– А ведь верно! – воскликнул Скулди. – Ведь верно, Алексий! Говори дальше!

– Что говорить?

– Ты мудр! – уважительно произнес герул. – Подскажи, как узнать, кто ромлянам тайны продает?

– Элементарно, Ватсон! Отследить, у кого капитал неожиданно вырос! – по-русски проговорил Коршунов, засмеялся и повторил по-здешнему: – Очень просто. Посмотреть надо, у кого непонятно как богатства умножились.

– Мудро, – одобрил Скулди. – Просто по-ромлянски мудро… – Он устремил на Коршунова пронзительный взгляд. – Ну-ка спой, Алексий! Спой, как вы в Байконуре поете!

– Зачем?

– Послушать хочу!

Действительно в голосе Скулди нехорошо звякнул металл или показалось?

Но почему бы и не спеть благородному дону для другого благородного дона, если тот просит?

Коршунов задумался… А потом встал и грянул «Боже, царя храни!»

Не потому, что монархист, а просто в голову пришло.

Хорошо исполнил. Зычно и с душой, прослезился даже. Хотя дома сроду не пел царского гимна. Тем более, в Байконуре.

Герулов пробрало. Скулди обниматься полез. Бормотал в ухо:

– Прости, Алексий! Опять про тебя нехорошо подумал: уж так ты по-ромлянски мыслил. Но теперь вижу: не ромлянин ты. Родную ты нам песню спел, сразу видно. А язык – незнакомый. Немного на язык боранов похож, но не их язык…

– Никаких это не баранов язык! – возмутился Коршунов. – Натуральный русский, зеленая ты морда! – и тут же сообразил, что говорит не то, что следует. К счастью, всю тираду он тоже по-русски произнес, так что у Скулди не было повода обидеться.

Потом они еще много песен спели. На разных языках. И еще: Коршунову очень хотелось Скулди про Анастасию спросить: кто она? Откуда он ее знает? Но не спросил. Не настолько он пьян был, чтобы с малознакомым человеком такие разговоры вести. Тем более, Скулди этот – не простак. С ним ухо востро держать следует…

Утром приехали родичи: Фретила со своими. Барахла привезли – возов десять. В братнем доме Фретила тут же повел себя по-хозяйски. Оказалось, дом этот – Фретилин. Поскольку Фретила в роду – старший. Есть, правда, еще какой-то дядька в каком-то селе, который возрастом старше Фретилы, но он «неправильного» происхождения – от тиви рожден, а не от квено законной. В общем, с тех пор, как помер папаша (из-за которого, как выяснилось, Фретила из бурга и отчалил), Алехин тесть все собирался в бург приехать да в наследство вступить. Вот и приехал.

Средний брат (без звука) собрал вещички, домочадцев и отбыл в другой дом – где обитал третий брат, младший. А тот, в свою очередь, подальше от бурга отъехал, поскольку и там тоже у рода недвижимость имелась. Богатый род у Фретилы, ничего не скажешь.

Кстати, Фретила с собой и Алафриду привез. Передал с рук на руки здешним родичам. Приняли ее хорошо. От Хундилы кое-какое добро осталось, так что не пропадет теперь девка. Вернее, уже не девка, а тиви. Ежели так случится, что встретятся Аласейа с Гееннахом, пусть скажет Аласейа: мол, не бросил Фретила в беде Гееннахову тиви, помог. Позаботился.

Заботливый тестюшка сразу по прибытии развил бурную деятельность: припахал на работы по обустройству всех, включая Коршунова. Но совершил стратегическую ошибку: отстранил Агилмунда от руководящей работы по разгрузке и отправил чистить лошадей. Причем именно чистить , а не руководить чисткой. Забылся папаша. Не учел, что зазорно лучшему десятнику рикса собственноручно таким ничтожным делом заниматься. Да он, Агилмунд, и свою боевую лошадь не всегда сам чистит. А тут драить каких-то обозных кляч!