Александр Мазин - Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь

Трудно, трудно… Гнетут Святослава тяжкие думы. Не это ему любо. Он – молод. Он – воин. Ему – врагов бить, а не оброки назначать да с седобородыми боярами рядить. Чувствует Святослав, что сам становится велеречив и медлителен. Бесит его это. Будто боевого коня в телегу впрягли. Хочется – быстро. Вотчину поделить. Ромейскому духу в Киеве дать окорот. Чтобы крепко запомнили. И страшились. И сидели в своих душных капищах, как лисы в норах.

Будь его воля, князь бы и капища эти пожег. Вместе с их черными жрецами. Глядишь, сын бы от этой слабосильной веры отошел. И прочие в дружине, кто с крестом, – тоже. Но – нельзя. Обидятся многие верные. Да и кесарь Никифор в Царьграде тоже обидится. Сейчас у Киева с ромеями мир и как бы полное понимание. Торговым гостям-русам в Константинополе целый квартал выделен. А обидятся – как тогда торговать?

Трудно, трудно сейчас на что-то решиться даже Святославу. Трудно, но надо.

Духареву тоже было нелегко. Отношения с женой никак не склеивались. Он и сам был в том немало виноват: считай, каждую ночь ему Людомила снилась. Оно хоть и приятней, чем кошмары из прошлого-будущего, где Духарев – обрюзгший кабан в белом лимузине, а вот перед Сладой – неловко. Не дай Бог, он еще во сне Людомилу звал? Может, и звал? Слада о том не говорила, а сам он спросить не решался. В общем, проблемы.

Одно радовало – дети.

Артём, Данка, Славка. Старший вырос: не ростом – по-мужски. Юношеский задор ушел, стал немногословен, сдержан. Духарев его отчасти понимал: положение обязывало. Князь его за подвиг обласкал по-княжьи: одарил, боярином сделал, старшим над полутысячей поставил. Духарев опасался, что позовет князь сына с собой в Булгарию, что было по-прежнему нежелательно. Но у Святослава имелись на парня другие планы, которыми он поделился с Духаревым: оставить Артёма старшим над Ярополковой дружиной. То есть формально старшим будет старый Асмуд, но настоящим командиром, боевым – Артём. Князь еще и извинялся, что оставляет Серегина сына в отдалении от великих дел. Мол, Серегеич твой и здесь обижен не будет. А вырастет Ярополк, тогда, за службу, пусть Артём любой из булгарских придунайских городов под себя берет. Любой, кроме Переяславца, – оговорился князь на всякий случай.

Сергей мысленно усмехнулся. Правнуку булгарского царя – получить надел булгарской земли от завоевателя.

Младший сын Славка высот пока не достиг. Молод. Но ростом брата уже догнал – не в мать пошел, а в отца. И такой же безбашенный. С Йонахом они хорошо сошлись, хоть Славка его и младше на три года. Еще Зван к ним в компанию пристроился. То, что он годика на три постарше, и происхождения другого – из «детских», [12]– значения не имело. Все трое – опоясанные гридни. Значит – ровня. А потом еще Данка к парням присоседилась. Вроде и не очень прилично: девке шестнадцатый год, а она галопом по степи гоняет.

Слада ее бранила за недевичье поведение, пыталась к хозяйству вернуть… Даже пару раз намекнула мужу, чтоб вмешался, сказал свое веское отцовское слово. Духарев сказал. Но, видно, не было в его слове достаточного веса. Не подействовало.

Духарев решил к их забавам приобщиться изнутри: съездил на охоту со Славкой, Йонахом, Званом, Данкой и еще одной девицей по имени Любушка.

Охотой этой Духарев был разочарован. Когда Сергей охотился со своей дружиной, то к нему, воеводе, с пиететом относились, пропускали вперед. Да и конь у него был – лучший. А тут Духарев Калифа решил оставить: взял другого коня. Так что вышло, что у всех шестерых скакуны равной силы, а один из всадников – в полтора раза тяжелее остальных. Угадайте, кто?

Гнать тарпана хорошо, когда ты впереди скачешь. А когда в хвосте чужую пыль нюхаешь – никакого удовольствия.

И стреляли парни, даже Славка, лучше, и ловчее были: на скаку из травы за уши зайца выдергивали.

Данка с Любушкой, правда, зайцев за уши не ловили. Но не с девками же воеводе соревноваться…

В общем, съездил Духарев разок с молодым поколением – и хватит.

Тем более работы у боярина Серегея – непочатый край. Имущество, блин. Земель накопилось – за три дня не объедешь. Хорошо хоть всё не надо инспектировать, а только там, где образовались неразрешимые проблемы. В основном с соседями. Ну, кому неразрешимые, а кому – цыкнуть разок да кулак показать.

Кулак Духарев показал. Проехался по критическим точкам вместе с малой дружиной. «Кулак» в пять сотен гридней в шелках, бархате да сверкающей зброе на большинство оппонентов произвел нужное впечатление. Не сработал лишь в одном месте. Там, где его земли граничили с лесом Люта Свенельдича. Но с Лютом спорные вопросы решили полюбовно: соревновались за кубком, кто щедрей уступит. Лют выиграл. Он – человек свободный, а Духареву еще перед женой отчитываться.

В общем, внеурочное полюдье прошло удачно. Зато когда Духарев после двухнедельного отсутствия вернулся домой, его ждал сюрпризец.

– Разговор есть к тебе, батька…

Духарев с удивлением заметил, что всегда бойкий Йонах сейчас мнется и явно смущается…

– Есть, так говори, – разрешил Сергей.

– Мне бы еще… э-э-э… с боярыней Сладиславой… тоже поговорить…

Духарев пытливо поглядел на молодого хузарина: что еще тот успел натворить?

– Можно и с боярыней… Хозяйку позови! – велел он теремной девке.

Вместе со Сладой в горницу шмыгнула Данка. Устроилась на лавке, потупила глазки.

– Батько воевода… госпожа боярыня… прошу покорно извинить, что не по обычаю… – пробормотал Йонах. – Только нет у меня здесь родичей и…

– Говори толком! – перебил его Духарев. – Что натворил?

– Да ничего! – торопливо, словно испугавшись, сказал сын Машега. – Ничего, только…

Прошу у вас, батька воевода и матушка боярыня, руки дочери вашей Даны! – единым духом выпалил Йонах.

Оппаньки! Сергей поглядел на жену: ты знала?

Чуть заметный кивок.

Надо же! Когда только успел?

– А что Дана, согласна? – спросил Сергей.

– Согласна! – быстро ответил Йонах.

И Данка часто-часто закивала.

Духарев задумался… Породниться с Машегом? Что ж, почему бы и нет? Йонах, конечно, еще мальчишка, но уже сейчас воин добрый… А Данку и впрямь пора замуж отдавать. По местным меркам она уже, считай, в девках засиделась… Однако ж, что это будет за свадьба, если со смерти княгини и двух дней не прошло, а жениху через две недели – в поход? Можно, конечно, отложить до возвращения…

«Если вернемся, – тут же суеверно подумал Духарев. – Или оставить парня здесь?..»

– Жена, что скажешь? – спросил он. – Отдадим нашу Данку за Йонаха Машеговича?

Слада ответила сразу, не раздумывая:

– Нет!

Духарев очень удивился. Он знал, что жена к Йонаху относится с симпатией…