Владимир Балашов - Ликабет Книга 1

Россия недалекого будущего. Спецслужбы и маги предлагают бывшему легионеру Валерию Буховцеву путешествие в прошлое. Путешествие с шансом вернуться назад. Возможно это то, о чем он мечтал, но ему предстоят не легкие испытания, и чтобы попасть в прошлое, нужно подготовиться в будущем. Правка текста (небольшая) от 09.01.2014 г.

Они шли прогулочным шагом сквозь туман и свисавшие листья неизвестных деревьев. Не берез, это точно. Валерий таких раньше не видел. Он знал, как они называются, но сейчас не мог определить, словно это был не он, а другой человек и это было не его знание. И одет он был странно. Грубая рубаха без рукавов, поверх неё кожаный панцирь, обшитый бляхами из тяжёлого мягкого металла. На ногах такие же тяжёлые кожаные сандалии. Штанов не было. Из нижнего белья — обмотанная вокруг причиндалов тряпка. В руке короткое копьё и короткий меч у правого бока. Шлем — простой круглый с подшлемником из мягкой кожи болтался перекинутый через плечо на ремне, у правой подмышки. Тяжелый щит висел на перевязи на левом боку. Рядом топали точно такие же, как и он, воины. Многие, хотя и не все были бородаты. Они негромко переговаривались на неизвестном языке. Этот язык Валерий понимал. Понимал он и плоские шутки о девушке с двумя дырками, и негромкие окрики на не расторопных. И как ни странно, он чувствовал пот и тяжёлый запах разгоряченных человеческих тел, и свежесть и легкие чистые запахи летнего утра.

Далее время словно ускорило свой бег, и он видел события, будто прокручиваемые на быстром воспроизведении видеопроигрывателя. Вот они идут вдоль реки — ряды их стали гуще и плотнее, и уже видно, что это не какой‑то отряд, а целая армия, голова которой теряется где‑то в полукилометре от них, между поросшими кустарником холмами. Тени уже короче и солнце встало достаточно высоко. Вот они уже на холмах, и вот спускаются вниз. Ряды выровнялись, и походная масса стала походить на войско. Над шлемами возвышается лес копий, как большая, мохнатая колючая гусеница. Кое–где видны шесты с прикрепленными к верху изображениями. Он видел перед собой два, изображавших кошку и орла. И вот они стоят на холмистой равнине. Справа река. Несмотря на то, что солнце уже достаточно высоко, над ней местами еще висят клочья тумана. Войско стоит рядами. Не четкими, строевыми, но вполне угадываемым боевым построением.

Один фланг уперся в реку, а другой теряется за холмами. Сам Валерий стоит в центре. Рядом с ним здоровый бородатый мужик. Одет также как и он, только ниже ростом, но шире в плечах. Мощь крепкого тела чувствуется и в скупых движениях и в резких выпадах, когда он выскакивает вперед и бьёт копьем по щиту, выкрикивая при этом проклятия. Сосед слева ростом с Валерия и похожего сложения, но при этом не такой активный, смотрит вниз на равнину, где накапливаются враги. Они стоят толпой, бородаты и выше ростом. Почти все без доспехов, из одежды на многих лишь кожаные штаны. Они тоже что‑то яростно кричат и потрясают оружием. Воины рядом с ним изо всех сил проявляют воинственность, но Валерий видит — они боятся. И неприятное чувство страха возникает и у него. А также ощущение того, что все это добром не кончится. Он оборачивается, чтобы посмотреть на тех, кто стоит сзади. Выше такие же плотные ряды. Смотрят вперед и на лицах та же неуверенность. Вдруг, все подняли щиты, и через мгновенье в них ударили сотни стрел.

Валерий оборачивается и видит, как падают воины в рядах. Загремели рога, и толпа врагов, потрясая оружием, бросилась на них. Они что‑то яростно кричат, и их крик ужасен, он парализует волю. Стоящие рядом воины ведут себя странно. Одни плотнее сжимают щиты, другие пятятся, открывая фланги товарищей. А враги уже совсем близко, и с их стороны летят уже копья, камни, щиты. Валерий снова оборачивается, и видит, что там мало кого осталось. Их тылы бросились бежать, оставляя на поле раненых, и убитых стрелами. Охнув, падает стоящий рядом здоровяк–сосед. На мгновенье Валерий видит его лицо, изуродованное камнем, чувствует тупой удар выше панциря и острую боль в груди. Стрела. Он пытается вдохнуть, но не получается. Тяжело, ох тяжело. Он оборачивается на врагов. Они близко, шагах в десяти. Сквозь пелену видны их раззявленные в крике лица. Ноги подгибаются, и он падает. Над ним проносится толпа врагов. Последнее, что чувствует Валерий — это запахи крови, земли, и то, что он умирает.

Он открыл глаза и проснулся. Перед ним матово–голубым светом отблёскивал потолок. Валерий потихоньку приходил в себя. Это не поле боя, это его квартира и запахи совершенно другие. И он, слава Богу жив, лежит не на сырой земле а в собственной кровати, мокрой от пота. Видение, в которое он столь явственно погрузился, отпускало его не сразу. Ему все еще казалось, что реальностью было именно поле боя, и он какой‑то хитростью или колдовством смог избежать смерти. Об этом напоминала и тупая боль в груди. Валерий прошелся по комнате, выглянул в окно. На улице было так пасмурно, что было сложно определить, рассвело уже или нет. Он посмотрел на часы на стене. 8.29.

Что же, день сегодня, похоже, не задался. И как подтверждение этого по оконному стеклу брызнули капли дождя.

— Свет, телевизор, первый канал — внятно произнес Валерий и уселся в кресло. Свет в комнате медленно разгорался, достигая уровня, заложенного программой. Телевизор на правой стене начал крутить заставку новостей, пока диктор торжественно не объявил.

— Приветствуем Вас. Сегодня утро, двадцать пятое июля две тысячи двадцать восьмого года.

Валерий не слушал. Сон занимал его полностью. Не то чтобы он поразил его. Вовсе нет, этот сон преследовал его в течение двух месяцев и он уже к нему привык. Сам факт такого преследования был не понятен, и лежал за гранью разумной логики. Посещать психиатра Валерий не торопился, поскольку абсолютно не верил в силу великого анализа по Фрейду, и к тому же, у него было ощущение, что здесь что‑то другое, с психиатрами совершенно не связанное. И вот это что‑то его сильно занимало. Вначале сны были не такими батальными. Низкий, стоящий на холме, приземистый домик с кучей пристроек, окруженный виноградником. Рядом с домом, выложенный изнутри булыжниками, бассейн, куда стекает с крытых деревом и грубой черепицей крыш вода. На стене сохнут лепешки из пахучего козьего сыра. Производители сего продукта периодически блеют за виноградником, оттуда же слышны детские крики. Далее поход, к которому он готовился где‑то с неделю, и потом эта битва. Свою смерть Валерий видел уже раз пять в различных ипостасях, и всё равно бесстрастно наблюдать за ней не мог.