Игорь Николаев - Вся трилогия Железный ветер одним томом
- Название:Вся трилогия Железный ветер одним томом
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ленинградское издательство
- Год:2013
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-9942-0910-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Николаев - Вся трилогия Железный ветер одним томом краткое содержание
Книга первая. "Железный ветер". 1959 год… Это мир, в котором человечество не отправилось «вверх», в атмосферу и космос, а спустилось в глубины Мирового океана. Здесь Карл Маркс скончался уважаемым экономистом, в небесах парят дирижабли-«тысячетонники», а гигантские субмарины перевозят людей к подводным городам и шельфовым платформам. Российская империя конкурирует за мировое лидерство с Североамериканской конфедерацией и Священным Пангерманским союзом. Этот мир не свободен от конфликтов и несчастий, однако он добрее и благополучнее, нежели привычная нам реальность. Но пришло время, и сказка закончилась. Из глубин преисподней пришли безжалостные и непобедимые враги, под флагами со странным символом, похожим на паука. Символом, незнакомым в этом мире никому, кроме одного человека, которому уже доводилось видеть свастику…
Книга вторая. "Путь войны". Этот мир — был… В нем человечество успешно осваивало глубины Мирового океана, строя подводные города и шельфовые платформы. Мир, где над головой проплывали дирижабли, а огромные субмарины доставляли людей от одного подводного города к другому. Теперь его не стало. Из неведомой вселенной, укротив материю и пространство, пришли безжалостные, непобедимые враги под черно-белыми флагами с трехлучевой свастикой. Началась война, в которой не принимается капитуляция и некуда бежать. Но нельзя победить, не оценив силу и слабость вражеских легионов. И пока соотечественники готовятся к новым сражениям, разведчики на подводной лодке уходят в чужой мир, чтобы изучить противника. Там, где торжествует победившее зло, только долг и мужество станут им защитой и поддержкой... История «Железного Ветра» далека от завершения.
Книга третья. "Там, где горит земля". Триариями у римлян назывались воины последней линии римского легиона — лучшие и наиболее опытные бойцы. Когда римляне говорили «дело дошло до триариев», это означало, что наступил критический момент в ходе сражения... Беспощадная схватка развернется на море, в небе и на земле. Но, как и в давние времена, судьбу Родины решат триарии — те, кто не отступает и сражается до конца. До победы или смерти... Римляне говорили: «каждому назначен свой день». Правителям — выбирать стратегию. Генералам — планировать грядущие битвы. А солдатам — сражаться на поле боя. Сражаться и умирать в зоне атомных ударов, где нет места слабости и малодушию, где горит даже земля.
Вся трилогия Железный ветер одним томом - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Господи, — взмолился он, — только одно движение, дай мне сил только для одной руки. Возьми все, пошли меня в ад, но только дай мне сил ради этих несчастных детей, ради доброго отца Сильвестра, ради Айвена и рыжеволосой Ютты…»
В коридоре было слишком тесно, а майор сразу пошел в ближний бой, теперь в него боялись стрелять, чтобы не задеть своих. Его кололи штыками и кинжалами, били прикладами, но Басалаев продолжал драться. Кровь хлестала из пробитых жил, не слушались сломанные пальцы, но нечеловеческая воля держала его на ногах, и майор не пускал Врагов.
Им все же удалось его свалить, но он сумел встать, повернулся и насел на того, что успел шагнуть дальше. Озверевшие Враги кололи его штыками в спину, лезвия скрипели на ребрах, но Борис уже не чувствовал боли, он давил, пока у нелюдя не хрустнула шея, а затем поднялся, огромный и страшный, утративший человеческий облик, ослепший от крови, залившей единственный глаз.
Поднялся, утвердив ноги в пол, подобно гранитным столпам, упершись руками в стены, словно скрепляя их плотью, ставшей крепче стали.
— ЦАХЕС!!!!!!!! — проревел он. — ВЗРЫВАЙ!!!
Черный зев тоннеля вздохнул облаком пыли, громоподобный рокот прокатился по всей его длине. Плотная воздушная пробка с силой ударила людей, опрокидывая их на заходившую ходуном землю.
«Успели», — подумал Поволоцкий. Полумертвый капитан был тяжел и, похоже, прибавлял в весе с каждым пройденным метром. Глухо стонал приходящий в себя Терентьев, которого, люто матерясь, волокли двое французов. Плакали на разные голоса дети, поминутно теряющие путеводную нить, но это было уже не важно.
Все-таки успели…
Эпилог
Человек надежды
Бесшумно ступая, Иван проверил, плотно ли задернуты шторы. Сейчас были не сороковые, и «семерки» использовали гораздо более совершенные способы ночной навигации, чем ориентация на свет городов и населенных пунктов. И даже в этом случае вряд ли кому-нибудь пришла бы в голову мысль организовать налет на дальний пригород столицы.
Но все-таки он чувствовал себя уютнее и спокойнее, когда ни один лучик света не проникал наружу. Военные привычки вошли в плоть и кровь.
Терентьев ожидал, что его запрут в каком-либо бункере, но местные власти ограничились небольшим дачным комплексом глубоко в лесу, под незаметной, но солидной охраной. Как контрразведчик со стажем Иван оценил многоуровневую систему безопасности и поневоле почувствовал определенную гордость важной персоны.
Чуть позже на ту же дачу доставили Ютту.
Ютта. Милая Ютта…
Он взглянул в угол кабинета. Она спала на кожаном диване, накрывшись легким шерстяным покрывалом. Рыжие волосы разметались по диванному валику, а лицо казалось таким беззащитным… Ивану вспомнились лица спящих гвардейцев у пулемета, такие же безмятежные.
Осторожными шагами он прошел к столу, на котором лежали стопка чистой бумаги и стилос. Как ни старался, все-таки скрипнул, только не половицами, а стулом, когда садился. Терентьев замер в неудобном положении, женщина вздохнула во сне, шевельнула рукой, но не проснулась. Иван облегченно перевел дух и осторожно перенес на стул весь свой вес.
Ручки и светильники — еще две вещи, к которым он никак не мог привыкнуть. Местные стилосы — стержни с губчатой массой внутри — писали тонко и очень контрастно, просто мечта писателя. А вот свет синеватых ламп раздражал, у себя дома Иван заменил все освещение, но здесь странный мерцающий свет буквально царапал глаза.
Он взял ручку, машинально покрутил ее в пальцах, глубоко задумавшись.
Взял лист и размашистыми движениями изобразил хорошо знакомый нацистский крест-свастику. А рядом — трехлапого «паука» нового противника, определенно отличающегося, но, несомненно, родственного давно сгинувшей нечисти.
Было очень непривычно вновь привыкать к цивилизации — безопасности, душу и чистой одежде. Челюсть оказалась целой, но гематома обложила ее плотной подушкой, почти лишив Ивана связной речи. Да уж, Борис Басалаев бил на совесть. Даже странно, у контрразведчика должен был быть большой опыт относительно того, как быстро и гарантировано привести человека в бессознательное состояние…
Понадобилось три дня, чтобы он смог предстать перед императором Константином. В этом была определенная ирония судьбы — правоверный коммунист на приеме у монарха, олицетворения великодержавной идеи. Терентьев жалел, что премьер Джугашвили уже несколько лет как покоится в могиле. Увидеть здешнее отражение Вождя было бы очень интересно. Иван до сих пор помнил первое впечатление от увиденных фото Сталина в щегольском костюме, без усов, но с бородкой. То, что он испытал, научно называется «когнитивный диссонанс», а по-человечески — полное охренение.
Константин принял его один на один, в рабочей обстановке — в небольшом зале с круглым полированным столом и мощным блоком связи. Разговор был сугубо деловым, самодержца интересовали мероприятия советского руководства по эвакуации промышленности в сорок первом году. Перед империей вопрос настолько остро не стоял — боевые действия на востоке Европы затихали, но непрерывные налеты вражеских бомбардировщиков не прекращались. Приходилось рассредоточивать промышленные комплексы на западе страны, распыляя мощные производственные узлы на множество относительно мелких предприятий, связанных сетью дорог и административного планирования.
Иван мог рассказать не так уж и много, самое большее — примерно описать организационные структуры, занимавшиеся эвакуацией. Император молча слушал, ничего не записывая, лишь изредка задавая наводящие вопросы, и у Ивана крепло подозрение, что самодержца не слишком интересует, что именно он, пришелец из иного мира, говорит. Константин всматривался в Ивана с каким-то жадным, пронзительным интересом, который не могла скрыть даже броня выдержки и многолетнего воспитания. Словно «попаданец» обладал чем-то большим, нежели обычные знания, словно он воплощал в себе нечто такое, о чем бесполезно спрашивать и просить.
Человек надежды, так назвал его Борис Басалаев.
Человек надежды.
Иван понял, что имел в виду погибший контрразведчик. И, поняв, испытал глубочайшую обиду, обиду на самого себя. На свою глупость и недалекость.
Он прожил в этом мире три года, но в глубине души так и не привык к нему, не осознал себя его частью. Терентьев чувствовал себя задержавшимся гостем, которому искренне рады, но рано или поздно все равно попросят покинуть чужой дом.
Но теперь у него была Ютта, его любимая Ютта.
И долг перед мертвыми.
Много лет назад он позволил трусости взять верх. Мгновение слабости непоправимо искалечило всю его дальнейшую жизнь.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: