Никита Сомов - Тринадцатый император. Дилогия (Авторская версия)

— Тронут вашей заботой, Константин Петрович, — тепло принял соболезнования я. — Однако боюсь, вы здорово преувеличиваете, говоря за всю Россию. — Я помотал головой и скривился, как будто съел ломтик лимона. — Но прошу вас, присаживайтесь. — Сопровождая свои слова жестом, я указал на стоящее напротив моего стола кресло. — Разговор нам предстоит долгий и, мне кажется, весьма интересный для нас обоих.

— Весьма заинтригован предстоящим разговором, Ваше Величество, — устраиваясь в кресле, вставил реплику он. — Получив ваше письмо, я с самым жарким нетерпением ждал времени аудиенции. Мне стоило немалого труда не прибыть во дворец уже с раннего утра, — учтиво добавил Победоносцев, положив руки на подлокотники кресла.

— Пришло время удовлетворить ваше любопытство, Константин Петрович. — Я выдержал небольшую паузу, собираясь с мыслями, после чего напористо издалека принялся рассказывать. — Константин Петрович, дело в том, что в сегодняшней России многие считают своим правом, едва ли не долгом поучать государственных деятелей, как следует обустроить нашу державу, не отдав на благо империи и капли сил. В то время как одни льют пот и кровь на государственной службе, другие лишь покрикивают с высоты своего постамента, сидя в белых перчатках, и поучают нас жизни, — зло выговорил я. — Побороть эту ситуацию по мановению руки нет никакой возможности, да и не нужно, порой критики правы и замечают то, что не видят ушедшие с головой в работу исполнители. Однако недавно меня посетила идея, как воспользоваться желанием общества участвовать в политической жизни страны с большей пользой, чем просто затыкать им рот, игнорировать или переругиваться с ними в газетах. Я думаю о создании новой структуры, быть может, партии, если хотите. — Победоносцев непроизвольно наклонился ближе ко мне, напряженно слушая. — Я желаю создать организацию, некую гражданскую службу, которая примет в свои ряды многие горячие головы, жаждущие послужить на благо России. — Я выдержал паузу. — Но повернет их кипучую деятельность в нужное нам русло. Выпустим избыток пара в бурлящем котле нашего общества не в атмосферу, а на благое дело. — Несмотря на веру в свои слова, меня не покидало ощущение чрезмерной пафосности. Но для Победоносцева, жителя XIX века, такие речи не казались чем-либо недостойным. Люди еще не начали стыдиться возвышенных порывов.

— Не сразу, но спустя годы мы придем к тому, что граждан страны, хорошо понимающих нужды империи и по заслугам имеющих право голоса, станет достаточно, чтобы игнорировать мнение разглагольствующих обывателей. С этого момента тот, кто пожелает показать весомость своих слов, должен будет доказать это сначала делом и только потом словом. А дело в нашей огромной и неустроенной империи всегда найдется. Четыре года службы в армии или флоте, семь-восемь лет преподавания в сельской глуши, строительства дорог или службы в другом спокойном, но нужном сейчас державе месте.

Разумеется, право голоса будет предоставлено и для вышедшего в отставку чиновника или офицера, отслужившего установленный срок честно. — Я подчеркнул голосом последнее слово. — Я вижу предназначение организации как некий кадровый резерв империи, где каждому гражданину будет вменена обязанность являться по первому зову в случае нужды.

Ну и, наконец, права. — Я улыбнулся. — Право участвовать в активной политической жизни, право на голос в земстве, право на свободу слова, наконец. Почему я не боюсь слышать этих господ, спросите вы? Да потому что, если гражданская служба не сможет вложить нужных нам идеалов в головы этих людей, пропустив из через себя, — грош ей цена. — Я замолчал и, переводя дыхание, посмотрел на задумчивого Победоносцева. — Как вы верно уже догадались, создание этой организации я хочу поручить именно вам. Константин Петрович, не окажете мне помощь в этом необходимом державе деле?

Мой собеседник, хотя скорее уж слушатель моего монолога, откинулся на спинку кресла и посмотрел куда-то вдаль поверх моей головы. На его лице я читал тени бушующих в нем эмоций и откровенно сгорал от нетерпения. Ну, давай! Ну что ты ломаешься, как красна девица! Пауза слишком затянулась, и мне уже даже начало казаться, что он не услышал последних слов, и я уже всерьез собирался повторить вопрос, как вдруг Победоносцев ожил.

— Ваше Императорское Величество, — он встал, глаза его горели, — я принимаю ваше великодушное предложение. Я настолько поражен размахом вашего замысла, что просто теряюсь. Быть может, в этой службе и есть спасение России, — закончил он.

Ага. Ну да. Так прямо и сказал. Только что не прослезился. Хренушки! Помечтал про энтузиазм исполнителей и хватит — реальная жизнь вносит свои коррективы.

— Тем не менее, Ваше Императорское Величество, — склонив голову, продолжил Константин Петрович, — вы не представляете, как тяжело мне это говорить, однако боюсь, что я не сумею должным образом возглавить задуманное вами общество. — Засранец даже прижал руку к сердцу, давая мне понять, как же ему плохо. — Мне горько слышать, что вы более не возлагаете надежд на своих верных слуг дворян из-за нескольких паршивых овец. Быть может, церковь поддержит ваш порыв, как верный союзник императорского престола уже не первый век.

Что ж, идея, честно спионеренная у Хайнлайна, впечатлила Победоносцева весьма слабо. Еще бы! В его понимании в сословном обществе дворяне — верная опора государя и империи, а Русская православная церковь — незыблемый столб, поддерживающий мою корону. Зачем нам еще какая-то гражданская служба? Именно это спрашивал он меня самыми учтивыми словами.

Короче, мой бывший учитель вежливо, но настойчиво отбрыкивался от той непонятной ноши, которую я захотел на него возложить, добрый час. И, наверное, если бы не подъем верноподданнических чувств после недавнего покушения, мне вообще не удалось бы подрядить его на это дело. А так он все же дал себя уговорить и даже изволил изобразить заинтересованность. Первый раунд остался за мной.

Я позвонил в колокольчик и распорядился явившемуся на вызов Сабурову подать нам чаю — мы с Константином Павловичем совсем охрипли. К тому же моему бывшему учителю явно было нужно время, чтобы собраться с мыслями. Спустя десять минут, когда я допивал уже вторую кружку, Победоносцев снова ожил.

— Так с чего прикажете мне начать работу, Ваше Императорское Величество?

— Я разрешаю вам звать меня по имени, если это будет вам удобно, — вместо ответа сказал я, поставив чашку на фарфоровое блюдце. — Так поступают все мои ближайшие сторонники. — Выслушав слова благодарности, я продолжил: — Начать вам придется сразу с Царства Польского и русской аристократии. — Видя непонимание на его лице, я поспешил прояснить ситуацию. — В ближайшее время мною планируются аресты и конфискация имущества у значительной части замешанной в мятеже или сочувствующей мятежникам аристократии. Но для начала требуется добиться поддержки как можно большего числа служилого дворянства — хребта империи. Так что завтра же примите в свою организацию два десятка наиболее достойных людей, наверняка у вас уже есть кто-то на примете. После чего выберите несколько сотен наиболее достойных офицеров и дайте им земли в Польше прямо сейчас. — «Поддержка армии понадобится мне в первую очередь», — добавил я про себя. — Лично утверждайте достойные высочайшего поощрения кандидатуры. Но не увлекайтесь — я дозволяю вам раздать не более двадцатой части конфискованного. Считаю, что осуществлять раздачу земель необходимо именно силами Гражданской службы. Это сразу поднимет ее статус в невообразимые выси.