Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

-- Да, я знаю, что мудрецы вашего народа много думали над своей историей, однако Кипу так и не смог мне ответить на вопрос: что было бы, если бы Манко был убит в период между восстаниями? Точнее, он говорил, что когда народ восстаёт, то вожди находятся всегда, и даже если бы не было Манко, то рано или поздно другой вождь встал бы во главе восстания и сбросил бы завоевателей в океан, хотя вероятно, это бы обернулось много большей кровью. На это я возразил ему, сказав, что многие восстания были подавлены из-за того, что у них не было достаточно мудрых вождей или потому что вожди гибли в самый неподходящий момент. А жить или не жить любому из смертных, в том числе и правителю, определяет в конечном итоге Воля Божия. А даруя тому или иному народу такого или иного правителя, Бог определяет его судьбу.

-- А нам говорят, что у большинства народов правители дурные, -- сказала Заря, -- значит, Бог любит нас больше многих других народов? Даже больше, чем многих христиан?

-- Господь желает блага для всех своих созданий, -- ответил Томас, - как бы мы могли жить, если бы Он нас не любил? Но Он, видимо, не может дать народу хорошего правителя, если этого хорошего правителя неоткуда взять... Странно, Церковь многие века учит людей добру, а хороших людей, особенно среди знати, всё равно получается так мало... У вас их почему-то гораздо больше. Но если бы вы были христианами -- каких высот вы бы могли достичь тогда! Не бойся креститься -- это не должно отвращать тебя от всего доброго и прекрасного, что есть в твоей стране, наоборот, ты со временем поймёшь, что это во многом плод Любви Господней к вашей стране.

-- Скажи, а ты не видел Кипу с тех пор, как... как с ним случилось несчастье?

-- Увы, я не вхож в его дом. А выйти он не может.

-- Но я думаю, что если ты скажешь, что пришёл навестить его ненадолго -- тебя пустят.

-- Да, наверное. И даже если откажут, что ж... переживу. Знаешь, я вдруг понял, что до сих пор не решался сделать это не из страха перед Старым Ягуаром, а из страха перед Андреасом, который был и Кипу на ножах, и даже несчастье Кипу его не умягчило. Помни, что мы, христиане, порой и сами ведём себя не лучшим образом, но креститься нужно не во имя меня или Андреаса, а во имя Господа.

-- Я поняла тебя, Томас.

После этого Заря решила, что, во-первых, Томас точно не виноват в покушении на Кипу, а во-вторых, уже с относительно лёгким сердцем была готова креститься.

Под крещение был выбран определённый торжественный день, всего новокрещаемых около нескольких десятков человек. Андреас настоял, чтобы это происходило на глазах у всего города, дабы все язычники видели -- христиан не так уж мало и они -- сила. Из этого Заря сделала вывод, что такие люди, принадлежность к христианству которых Андреас боялся бы раскрыть, публично креститься не будут.

Заря внимательно следила за происходящим. Крестились в основном простые люди, воины и рыбаки, из амаута был только Ветерок. Сначала должны были креститься женщины, а потом -- мужчины. Стоя в шеренге женщин, Заря чувствовала себя неуютно, в том числе и из-за того, что стоявшая тут же Морская Пена бросала время от времени на неё презрительные взгляды. Её первой покрестили под именем Марина, не особенно спрашивая о грехах. Заре даже показалось, что Андреас лебезит перед нею, примерно так, как в странах, где есть свобода торговли, продавцы лебезят перед богатыми покупателями. Заря читала про такое в книгах.

Следующей была Пушинка, которая получила в крещении имя Маргарита. К ней тоже не было особых вопросов. Заря старалась запомнить все даваемые имена, так как Андреас настаивал, чтобы новоиспечённые христиане обращались друг к другу по ним даже в быту.

И вот наконец очередь дошла и до Зари. Вдохнув побольше воздуха, девушка сказала, что верует во Христа и принимает святое крещение во оставление грехов. Томас уже был готов совершить над ней обряд, но Андреас сказал:

-- Погоди, брат. Ты говоришь, что оставляешь грехи, но когда ты стояла в очереди, я видел на твоём лице печать раздражения и уныния. Исповедуй тот грех, который тебя так тяготит, без этого я не могу совершить над тобой священный обряд. Сними этот камень со своей души.

На какой-то момент Заря испугалась, несмотря на то, что исповедь должна была происходить на ухо. Но она быстро нашлась, что при помощи чего можно оправдаться

-- Хорошо, -- ответила девушка, -- я признаюсь в том, что меня так гнетёт. Отче, все мы, новокрещаемые, должны стать братьями и сёстрами во Христе. А братья и сёстры не должны задаваться друг перед другом. Отчего же Марина бросала на меня презрительные взгляды? Неужели то, что я бедна, она -- богата, может быть поводом для презрения!

-- Думай о своих грехах, а не о чужих, -- наставительно ответил отец Андреас, и запомни, даже если кто-то из христиан будет дурно к тебе относиться, ты как истинная дочь Христа обязана будешь прощать его, чтобы это не помешало твоему пути к Богу.

-- Я поняла, отче, -- сказала Заря и смиренно склонила голову. Как во сне над ней зазвучали слова: "Крещается раба божия Мария..."

Потом она наблюдала, как крестят мужчин. Её позабавило, что Эспада был окрещён Хуаном -- значит, теперь его можно даже в глаза "Дон-Жуаном" звать? Остальных из новокрещаемых Заря знала только шапочно, ведь моряки ходили на проповеди нечасто, большую часть времени проводя в рейдах.

Ветерок был крещён одним из последних и получил имя Максимилиан.

Через несколько дней между Зарёй и Ветерком произошёл следующий разговор. Заря возвращалась со складов, куда относила список заказанных продуктов, и как раз проходила мимо уаки со свечами, когда случайно увидела Ветерка. Уже темнело и на улицах было безлюдно. Обрадовавшись, что в их никто не видит и никто не подслушает, девушка окликнула его.

-- Ветерок! -- позвала она.

-- Пожалуйста, не называй меня по этому имени, -- ответил тот хмуро, -- я же теперь Максимилиан.

-- Всегда и для всех? -- удивлённо спросила Заря, -- ну ладно я, я испанский знаю, а другим каково тебя так называть? Ведь они язык сломают. А отцу тебя тоже теперь нужно Максимилианом называть?

-- Можно сократить до Макса. С отцом я бы предпочёл больше не общаться. Так будет лучше для нас обоих. Ни я его ни в чём не могу переубедить, ни он меня.

-- Значит, ты отрекаешься от родного отца?

-- Можно сказать и так.

-- Как тебе не стыдно, Макс!

-- А тебе не стыдно, Заря? Не стыдно креститься притворно?

-- А перед кем мне должно быть стыдно? Перед теми, кто ихна кострах сжигал? -- Заря указала на уаку.

-- Перед Христом!

-- А что такое для -- Христос? Каждый под этим понимает разное. Даже Томас и Андреас -- разное. Для Томаса бог -- это всё доброе, что есть на свете, а для Андреаса бог -- это всевластие Церкви. Перед каким из богов мне должно быть стыдно? Ведь я согласилась работать у Инти во имя Первого против Второго!