Михаил Ланцов - Маршал Победы. Освободительный поход попаданца

— Может тогда спровоцировать геноцид, раз это такое хорошее оружие против них самих?

— И как вы собираетесь это делать?

— Да тем же самым образом, что и раньше — подогревать массы на борьбу с захватчиком. Например, на религиозной почве.

— Кто не верить, тот московит? — Усмехнулся худощавый, лысый мужчина в очках. — Причем за верующих держать только удобные нам конфессии и течения в них. Например, католиков. Может даже провозгласить что-нибудь в духе испанской реконкисты.

— А почему московит? — Удивился Морган.

— Столица у них где? Правильно. В Москве. Вот и вспомним как их раньше называли. Особенно учитывая тот факт, что в Европе центром возмущения является Польша, которая и в прежние времена выливала на Россию невероятное количество помоев.

— Но ведь в Конфедерации это не только Россия.

— И что с того? Эту деталь упоминать совершенно ни к чему. Тем более, подход таков, что главное поставить их в позицию оправдывающихся. Заодно и вызовем раздражение у немцев, французов и чехов.

— Хм. Неплохая идея. — Кивнул Морган. — Но как непосредственно это все будет реализовываться?

— Для начала нужно найти какие-нибудь простые и доходчивые ритуалы для сплачивания групп. Например, ритмичные выкрикивания и какие-нибудь танцы в духе тех, что пляшут дикари-аборигены.

— Может быть не танцы, а совместные прыжки? Они проще будут и учиться ничему не нужно.

— Кто не скачет, тот московит? — Хохотнул Морган. — Вам не кажется, что вы недооцениваете здравый смысл этих людей? Это вообще выглядит как откровенная насмешка.

— Если этот метод с дикарями в какой-нибудь деревне на Амазонке работает, то и нашими подопытными, скорее всего тоже справиться, — пожал плечами лысый мужчина.

— Предлагаю пойти еще дальше, — решил вставить слово толстяк с небольшими, прищуренными глазками, сидевший до того молча. — В землях Малороссии и Новороссии, а также Галичины и прочих юго-западных владений Российской Империи и Советского Союза уже несколько веков ходил такой термин — москаль, которым назывались жители центральных земель России. Причем не абы как, а с явно выраженной негативной оценкой и уклоном в военщину.

— Но ведь жители практически всей Западной Украины и Белоруссии на текущий момент расселены веером по обширным владениям Советского Союза. Они, насколько я знаю, практически исключены из очага польского возмущения.

— Так тем лучше, — усмехнулся толстяк. — Пускай тоже оправдываются. А еще лучше начнутся ругаться. Управляемый хаос, господа. Нам нужно запустить у нас настоящий хаос, где никто ничего толком не понимает и злиться, считая виноватыми кого угодно, кроме тех, кто на самом деле все это запустил. Старая формула «разделяй и властвуй» никуда не делась.

— Да, дельное предложение, — кивнул Морган. — Нужно будет подобрать как можно больше провокационных высказываний и лозунгов. «Кто не скачет, тот москаль» хоть звучит как откровенная и глупая провокация, но может и сработать. По крайней мере начнется ругань с притихшими жителями западных земель России.

— Конечно, — кивнул толстяк. — Тем более, что ритуалов можно придумать много разных. Не все захотят скакать как молодые козлики. Кому-то потребуется что-то и посерьезнее. Что конкретно — не важно. Любые идеи. Любой фарс. Все, что позволит нам захватить умы протестующих групп и направить их на борьбу с могущественной сверхдержавой — Конфедерации, которая занимает добрую половину Евразии. Если не больше.

— А что делать с войной? Спускать на тормозах? — Пожал плечами худощавый, лысый мужчина.

— Одной лишь вооруженной борьбой победы не добиться. Русские и немцы оказались слишком сильны в этом деле. И если мы не отвлечем их на внутренние проблемы, то тотального разгрома и завоевания нам не избежать. Так вот. В Конфедерации основной отбор в учебные заведения ведется, прежде всего, на основании талантов и способностей, а также желании учиться. Такой подход позволяет набирать действительно толковых парней, но и порождает великое множество амбициозных бездарей, считающих себя непонятыми и неоцененными. Вот и сделаем из них национальных писателей да художников, которые в силу яркой, честной и открытой гражданской позиции гонимы деспотичными властями.

— Но как? Они ведь бездари!

— Для начала их нужно признать, назвав их работы новым словом в современном искусстве. Если картина, то пусть она будет хоть последняя мазня и халтура, но, главное, чтобы ее написал тот, кто нам нужен с правильными взглядами. Как обычно осуществляют признание? Статьями в известных журналах. Выставками в солидных галереях. Презентациями. Постоянным мельканием перед публикой. И, конечно же, деньгами. Ведь если, скажем, кто-то из нас купит испачканный холст у такой амбициозной бездарности за солидные деньги, то это о многом скажет. Плюс, создаст моду. Аналогично с писателями, поэтами, музыкантами. Главное — чтобы они имели зуб на руководство Конфедерации и либо говорили, либо писали, либо пели нужные нам слова.

— А не получится ли так, что Москва обернет против нас тот факт, что ценим это искусство только мы? Согласитесь — это странно.

— Вы правы, — кивнул лысый мужчина. — Тогда начнем с местных. В Конфедерации довольно умеренное отношение к частной собственности, и мы сможем под видом предпринимателей продвинуть немало своих людей. Да и аборигенов зацепить, полагаю, будет несложно. Мало кто устоит перед соблазном подзаработать. Вот они и начнут создавать художественные кружки. Причем, первоначально не антиправительственного ключа. Просто оппозиционного. Дескать, Академия художеств им не указ. Да и вообще — в центре ничего не понимают и так далее.

— Это весьма долгосрочный процесс, — пожал плечами Морган. — А операция «Северный ветер» может произойти уже через пару лет.

— Именно по этой причине нам и нужны повстанцы. На первое время их вполне хватит. А потом, когда Берия и Мюллер смогут их окончательно задавить, уже окрепнут деятели искусства новой волны и подрастающая молодежь начнет активно вовлекаться в деятельность обновленной оппозиции.

— Которую также могут довольно легко передавить.

— Ой, я вас умоляю, в таком большом государстве как Конфедерация амбициозных бездарей хватит на несколько десятков тысяч психиатрических больниц. Если не больше. Кроме того, видя, что мазню и прочую хрень, порожденную бездарностями отлично покупают коллекционеры, и нормальные деятели искусства подтянуться. Всем кушать хочется. И желательно вкусней, напрягаясь при этом как можно меньше. Запустив этот процесс, нам нужно будет его только корректировать и подбрасывать подачки наиболее одиозным и выгодным. Все остальное местные сделают сами.