Александр Конторович - Смертник в серой шинели. Тетралогия

Да он и сам не лезет. Встал у двери и тряпкой машет.

- Чего тебе?

- Граф живой?

- Подох. Как последняя собака - от ранения в задницу. Лицом повернуться побоялся.

- Я могу видеть его тело?

Вот любопытный какой!

- Отойди от двери на десять шагов. И стой там.

Проскакиваю, маскируясь гобеленами, к столу. Вот он, покойничек. Хорошо, что не напротив двери лежит. Господи, ну и рожа у него! Неужто со страху так перекосило? Подтаскиваю тело к двери и быстро переваливаю на улицу. Прыжок в сторону! Не стреляют…

- Эй, там! Забирай своего покойника!

Подходит. Осторожно пытается приподнять труп. Тяжело, не получается. Тащит его волоком.

Все, исчез. С той стороны тихо. Выстрелов нет. Нету и движения.

Так проходит около часа.

Потом… все происходит как-то сразу. Я слышу звон доспехов и лязг металла. Идут?

Выкладываю перед собою заряженные арбалеты и взвожу курок пистолета.

Ну?

Шаги смолкли где-то рядом.

Снова белая тряпка.

Опять говорить?

- Подходи!

На этот раз идет уже кто-то другой. Высокая фигура в рясе… В рясе?

Попа прислали?

Ну, что ж, посмотрим, какой это поп…

Тот подходит совсем близко. Останавливается перед баррикадой и откидывает капюшон на спину.

Эрлих?

Епископ Эрлих?

Он тоже среди заговорщиков?

Мать-мать-мать… грустно ответило эхо… пипец, приплыли…

- Сын мой? Ты здесь?

- А то вы не знаете? Здесь, где ж еще?

- Я могу войти?

- А стоит ли, святой отец?

- Тут нет живых?

- Кроме нас двоих - никого.

- Тело графа я уже видел. Его соратники… они тоже здесь?

- Все тут, никто не ушел.

- Тогда… ты можешь выйти, сын мой.

- Не понял?

- Гарнизон замка спустил флаг и сложил оружие.

- Перед кем?

- Перед Церковью, сын мой. Я пригрозил им отлучением. А поскольку их хозяин мертв, у них не осталось больше командиров.

- А кто там железом лязгал?

Эрлих повернулся и громко крикнул.

Из-за уступа стены выдвинулась знакомая фигура. Лексли?

- Мы встретили отряд Котов уже около замка. Они прибыли сюда вместе со мной. Их командир сейчас хозяйничает во дворе. Принимает сдачу гарнизона.

Ноги мои подкосились, и я сел прямо на пол.

Эрлих осторожно перелез через импровизированную баррикаду и сел со мною рядом.

- Тебе трудно?

- Да как вам сказать… помирать уже приготовился…

- Ты сделал свое дело - избавил страну от тяжкой братоубийственной войны. И волен потребовать у нас все, что мы в силах сделать.

- Да? И что же вы можете мне предложить?

- Мы многое знаем, сын мой… И можем попытаться вернуть тебя назад. Домой. Туда, откуда ты к нам прибыл. Ты снова станешь тем, кем и был. Вот только время мы не в силах повернуть…

Назад?

В пропахшую насилием и враньем Москву? Мягко говоря - на улицу, ибо со службы меня попрут с прямо-таки реактивной скоростью. Хорошо еще, если не посадят. И что тогда? Каскадерить буду? Или - по контракту в Чечню? Туда еще и не возьмут, пожалуй…

- Мы можем дать тебе золото… много.

Олигархом стать? Свернуть всех в бараний рог? Это после здешних-то разборок? Да запросто! Пусть только хрюкнут!

- Вы действительно все это можете?

- Мы можем попробовать… обычно это получается.

- И много уже было таких… возвращенцев?

- Двое.

- А остальные?

- Остались здесь. И погибли. Кто раньше, кто позже.

А за каким хреном сдались мне тутошние разборки?

- Скажите, святой отец, а вот вы - церковь, отчего не пытаетесь прекратить весь этот бардак?

- Мы пробуем. Не все выходит и у нас, но мы идем. Ибо стоящий человек обрастает мхом.

- Весело это у вас выходит! Король разбойников покрывает, церковь банки крышует, дворяне в заговорщиков играют…охреносоветь просто!

- Увы… - развел руками Эрлих. - Ты можешь лучше? Так сделай это!

- И сделаю! Это уже и мой мир, святой отец! Тут живет моя женщина, будет расти мой ребенок. И я не дам никому испортить их жизнь! Вы можете и дальше играть в свои игры, но отныне вам всем придется учитывать еще одного игрока. Меня!

Бзынь!

Выбитый из руки клинок с лязгом покатился по брусчатке.

— Неплохо! — Лексли удовлетворенно кивнул. — Будешь продолжать в том же духе — из тебя выйдет неплохой боец!

Неплохой — это по сравнению с кем? До рядового Кота мне еще расти и расти.

— Ну не все же тут умеют так биться на мечах, как это делаем мы? — словно уловив мой невысказанный вопрос, Лексли пожал плечами. — Обычного баронского дружинника ты и сейчас можешь гонять, как шелудивого щенка. А вот с профессиональным солдатом… тут еще нужно попотеть, да.

Он наклоняется, поднимает с земли глиняный кувшин и отхлебывает. Крякает от удовольствия.

Для меня было неожиданностью, что обыкновенного хлебного кваса тут еще никто не знал. Пиво-то варили в громадном количестве, а вот квас… Во всяком случае, когда я рассказал об этом Мирне, она немало озадачилась. Подробно выяснила рецепт и вскоре угостила меня квасом собственного изготовления. Правда, по своему обыкновению, добавила туда какие-то корешки и травки. Вышло даже лучше, чем оригинал. Напиток быстро завоевал популярность в узких кругах, и вскоре к ней явилась целая депутация от местных трактирщиков. Нет, делать квас они начали очень быстро, но вот получить такой вкус, как у нее, никому так и не удалось.

По вполне понятным причинам меня по этому вопросу беспокоить не рискнули, а вот ей постарались сделать выгодное предложение. Но тут им повезло, пожалуй что, куда меньше. Моя сероглазка вдруг проявила нехилые коммерческие способности, чем немало озадачила визитеров. Однако в итоге все решилось к обоюдному удовольствию. Теперь окрестные мальчишки и девчонки резво скачут по горам, собирая разнотравье и выкапывая какие-то корешки. А уж Мирна составляет из них различные смеси, которые и отправляет трактирщикам. Для Котов же она готовит и вовсе особенный состав и никому его больше не дает.

Вообще, на меня она насела весьма плотно, потребовав рассказать ей все, что я знаю о методах и способах лечения. И наши совместные вечера, вместо более приятного времяпровождения, надолго заполнились моими рассказами о всевозможных, известных мне, врачебных выкрутасах и сопутствующих этому вещах. Она тщательно все записывает и подолгу сидит над этими записями. Пока я силком не укладываю ее спать.

Вообще, моя жизнь идет как-то самостоятельно и совершенно независимо от моих стараний и намерений.

После разгрома мятежной верхушки в стране наступило… какое-то странное затишье. Только теперь я начинаю понемногу осознавать, какую же громадную работу проделал покойный граф, готовя свой мятеж. В головы населения, надо полагать, вкачали такую неслабую дозу дезы, направленной на обеспечение успеха, что свержения короля все ждали как чего-то само собой разумеющегося. И без меня бы обошлись преспокойно. Но подвела графа страсть к красоте… В том смысле, что захотелось ему выстроить и вовсе уж безупречную конструкцию. Чтобы никто такого не то что сотворить — и придумать бы больше не смог никогда! Клинок Серого рыцаря должен был поставить в этой истории блестящую точку. Правильно говорят, лучшее — враг хорошего! Вот и лоханулся граф…