Сергей Шкенёв - Заградотряд Его Величества. «Развалинами Лондона удовлетворен!»

Не обходилось, разумеется, и без курьезов. Совсем недавно саратовский купец первой гильдии Моисей Ильясович Прохорчук предложил использовать в качестве двигателя морских и речных судов особую машину, работающую на невидимой эфирной субстанции. Все бы ничего – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками, но изобретатель попросил выделить из казны семьсот тысяч рублей, гарантируя результат не более чем через пятнадцать лет.

Поначалу я и собирался отмерить купчине эту самую пятнашку с отбыванием в военно-строительном батальоне, но обязательное в таких случаях тщательное расследование удивило. Оказалось, что господин Прохорчук изобрел электродвигатель и ветрогенератор и уже подумывал над устройством электрической лампочки. Семьсот тысяч, конечно, не дали, но вот уже месяц, как в Московском университете появился новый декан нового электротехнического факультета. Может быть, что-то получится, и первые «лампочки Ильясовича» загорятся в домах намного раньше?

Но большинство изобретений так или иначе касалось вооружения или военной техники. Наверное, русский человек так устроен, что, желая сделать сеялку или конную жатку, он в итоге получает танк, способный выполнять некоторые сельхозработы. Так, например, на Выксунском казенном заводе первый в мире паровой трактор немедленно оснастили картечницей и пятью ракетными станками. Пусть будут!

Голос за спиной прозвенел колокольчиками, согревая душу:

– Я не помешаю?

Императрица всегда появляется после ухода Бенкендорфа. Минут через двадцать, чтобы мысли в моей голове успели приобрести определенный порядок, но окончательное решение еще не сформировалось.

– Ты никогда не можешь помешать, душа моя.

– Спасибо за комплимент. – Мария Федоровна села в кресло и кивнула в сторону папок. – Новости из Франции?

– Ничего нового.

Еще не хватало, чтобы дражайшая супруга начала расспросы про известия от Николая. Если в политических делах я давно научился лгать с самым честным выражением лица, то в семейных пока не всегда получается.

– Вот что думаю… – По лицу императрицы пробегает легкая тень. – Не слишком ли мы щедры, позволяя Наполеону победить англичан почти самостоятельно? Заслуги нашего флота со временем позабудутся, а в памяти останется полководец, приведший армию к победе. Французскую армию, между прочим.

Хорошая и своевременная постановка вопроса. Но именно Марии Федоровне можно на него ответить. Ну не Кутузову же объяснять? Михаил Илларионович поймет, но не оценит. А вот женщины от природы коварны и жестоки.

– Душа моя, а кто тебе сказал, что победит именно Бонапарт? Британия проиграет, это верно, но в остальном ты заблуждаешься.

В это самое время не подозревающий о повышении в чине Мишка Нечихаев занимался тем, что вяло переругивался с кучером дилижанса, требующим вдвое увеличить чаевые. Причиной же столь наглых требований стали новенькие шиллинги, в которых, по уверению англичанина, серебра стало меньше, чем совести у Его Высочества принца-регента. Но не объяснять теперь человеку, что именно эти монеты отчеканены в Сестрорецке, и уж во всяком случае лучше настоящих.

Вопреки ожиданиям, охранник претензии не поддерживал. Наоборот, молчал как рыба и старался держать руки как можно дальше от полагающегося по должности пистолета. Да еще настороженно приглядывал за Мишкиными движениями, немного бледнея при особенно резких жестах. Наконец не выдержал и со всей прямотой старого солдата заявил:

– Джейк, прекрати крохоборничать, его милость прав – шиллинг есть шиллинг.

– А ты не лезь, паршивый падди! – огрызнулся кучер. – Привык нищебродничать в армии…

Договорить он не смог – влетевший в зубы медный почтовый рожок не слишком способствует красноречию. А результатом попытки поднять кнут стал неожиданно прозвучавший выстрел.

Нечихаев посмотрел на упавшего кучера и перевел требовательный взгляд на охранника:

– И как это понимать?

– Я ирландец, сэр, и не люблю англичан, – ответил тот, пряча пистолет, и вдруг перешел на русский язык: – Смерть английским оккупантам! Раздавим британскую гадину! Шон Макгоуэн, сэр!

– Обалдеть! – Высказался наблюдавший за разговором цесаревич Николай. – Он что, местный инсургент?

Видимо, запас русских слов у охранника закончился, так как объяснения последовали уже на английском языке:

– Я прожил в России пять лет, сэр. В плену, разумеется.

Его история оказалась проста и незатейлива. Рядовой третьего батальона 95-го стрелкового полка воевал в составе экспедиционного корпуса, высадившегося под Санкт-Петербургом весной тысяча восемьсот первого года, и умудрился выжить. Его рота попала под обстрел зажигательной смесью на набережной Фонтанки, и ирландец успел прыгнуть в речку, после чего был пленен русскими солдатами. Это, кстати, и спасло от петли – участвующие в защите столицы горожане с пленными не церемонились.

Потом военно-полевой суд, назначивший штраф с правом отработки, и несколько лет на строительстве дороги Ярославль – Вологда. Вот там и окончательно сформировалась мысль о том, что во всех бедах Ирландии виноваты англичане. Вернее, эта мысль живет в душе каждого жителя Зеленого Эрина с самого рождения, но в плену она приобрела четкость и стройность, и на извечный вопрос «что делать?» был найден однозначный ответ. Да еще сыграло свою роль сравнение жизни в русском плену со службой у Его Величества… и явно не в пользу последней.

Удивительно, но подневольный труд по двенадцать часов в день оказался легче и выгоднее пребывания под знаменами с крестом святого Георгия – скопившаяся после вычетов сумма позволила по возвращении домой купить неплохое место охранника почтового дилижанса. Потом Шон еще немного доплатил и в скором времени ожидал должности главного охранника линии Хаверфорстуэст – Кармартен – Лондон.

– А я вас сразу узнал, сэр! Вы были в свите фельдмаршала Кутузова, когда он приезжал в наш лагерь приглашать добровольцев для похода в Хиву. У нас тогда многие записались.

Нечихаев не стал отнекиваться и убеждать ирландца в ошибке:

– А ты почему не пошел?

Тот вздохнул и пожал плечами:

– Хотел вернуться домой. У меня в Уотерфорде жена и две дочери… были когда-то. Сейчас никого.

Спрашивать о судьбе семьи, и почему ее больше нет, Мишка не стал. Зная отношение англичан к ирландцам, нетрудно и самому предположить – болезни, голод, профилактические повешенья и расстрелы для предотвращения бунтов… Вполне возможно, что они попали под английское умиротворение. Захочет, расскажет сам.

– И как ты собираешься жить дальше?

– Я умею воевать, сэр! По сравнению с вами, понятно, мое умение никуда не годится, но еще одна пуля в залпе никогда не будет лишней, сэр! Возьмите меня на русскую службу, господин лейтенант.