Сергей Шкенёв - Заградотряд Его Величества. «Развалинами Лондона удовлетворен!»

– Слюшай, дарагой, ты идиот, да? Пачиму малчал, да? Савсэм балной?

Как ни странно, мистер Керри его понял:

– Но мне нужны гарантии. Честного слова будет вполне достаточно.

Сержант перешел на английский:

– За гарантиями и страховкой обратитесь в кофейню Ллойда.

– Но попытаться все равно стоило, верно? – немного разочарованно вздохнул англичанин. – И не будете ли вы так любезны развязать мне хотя бы ноги?

Спустя некоторое время английские солдаты увидели вывешенный в окне осажденного флигеля белый флаг. Шелковая нижняя рубашка уныло обвисла на длинной палке, символизируя горечь поражения и бессилие обороняющихся. Богато, однако, живут русские лазутчики, если могут себе позволить дорогое белье.

Командовавший артиллерией капитан удовлетворенно хмыкнул и сделал в уме заметку на предмет тщательного обыска будущих пленников. Вопреки всеобщему мнению, офицеры британской армии получают довольно маленькое жалованье, хотя пускают пыль в глаза и доказывают обратное, так что возможность подзаработать они никогда не упустят. А еще можно продать винтовки – русское оружие ценится среди знатоков, и редкие попадающие в Англию экземпляры уходят с молотка за приличные суммы. А пехота обойдется славой победителей и пустой благодарностью от экономного премьер-министра. Что они сделали? Потери понесли, и все, а артиллерия же одним только своим видом принудила противника к сдаче, и лишь она может рассчитывать на трофеи. А еще лучше – почет поровну, а прибыль себе.

Капитан шел принимать капитуляцию, нисколько не беспокоясь за собственную безопасность. Русские не настолько глупы, чтобы стрелять в парламентера – ведь в таком случае их ожидает не быстрая и милосердная смерть на виселице, а что-нибудь пострашнее. Да, сейчас просвещенный век, и в моде гуманизм, но не везде и не для всех. Новые веяния приходят в Тауэр и Ньюгейт с опозданием в пару веков.

За исключением белого флага иных свидетельств сдачи так и не появилось. Наверняка боятся мести со стороны разозленных большими потерями пехотинцев. Что же, власти и авторитета капитана вполне хватит на обуздание низменных инстинктов быдла в солдатских мундирах.

– Выходите с поднятыми руками, господа! Не беспокойтесь, мы не будем стрелять, клянусь честью офицера!

Тишина ответом. Не могут говорить от отчаяния или среди азиатов нет ни одного, кто владеет нормальной человеческой речью?

– Выходите, иначе мы войдем сами, и тогда заговорят ружья!

Громко хлопнула обитая толстым листом железа дверь. Приглашают внутрь? Английский джентльмен в собственной столице не нуждается в приглашении чужаков и сам заходит туда, куда ему захочется!

– Сдавайтесь, господа лазутчики!

Последние слова капитана совпали с моментом, когда опустилась крышка замаскированного в углу комнаты люка, а огонек по огнепроводному шнуру добрался до жестяной банки с порохом, предусмотрительно спрятанной под кучей разнообразного металлического хлама. Извините за невежливость, сэр, но у русского гусара есть масса интересных дел, и сдачи в плен в их списке нет даже на последнем месте. Русские не сдаются! А грузинского происхождения этот русский человек или вовсе польского… это настолько второстепенно, что внимания не удостаивается.

Появление в центре Лондона батальона Красной Гвардии произвело впечатление гораздо большее, чем ожидал его командир. Сравнивать немного некорректно, но если бы во время проповеди Папы Римского на площади Святого Петра в Ватикане вдруг расступилась земля и на собравшуюся толпу пошли в атаку легионы чертей с вилами наперевес… Может быть, Федору Ивановичу стоило позаботиться о маскировке? Характерное обмундирование как-то не способствует сохранению инкогнито.

Или так даже лучше? Наступающим четырьмя колоннами ротам никто не осмеливался не то чтоб воспрепятствовать, а даже на глаза попасться. Подвернувшиеся под горячую руку уже поплатились за неосторожность – майор приказал не жалеть ракет и ручных гранат. Казалось бы, что такое один батальон в масштабах огромного города? Чуть больше семисот человек, если считать заградительный отряд лейтенанта Самохина, против десятков тысяч солдат британской регулярной армии и почти ста тысяч добровольно-принудительно набранных ополченцев? Волна против скалы, капля дождя в песках знойной пустыни, Давид против дивизии Голиафов…

Но тем не менее качество одерживало верх над количеством. Вполне боеспособные части оставляли баррикады, едва заметив тянущиеся к ним дымные следы, и очень часто бывало, что жертвами оказывались только два-три верных присяге или просто самых медлительных защитника. Впоследствии ученые-историки назвали эту ситуацию «началом заключительной стадии Лондонской агонии», а сейчас все только начиналось… Боже, тебе не надоело хранить Англию?

Капитан Лопухин ради экстраординарного случая предпочел позабыть о запрете командира, как и об обязанностях начальника штаба батальона, и лично возглавил один из взводов. Иван Михайлович ориентировался на звуки выстрелов, в которых тонкий музыкальный слух аристократа в бог ведает каком поколении без труда вычленял знакомые голоса кулибинских винтовок, и планировал прибыть на помощь к Нечихаеву самым первым. А еще надеялся на знание города и его закоулков – в свое время немало исходил их вдоль и поперек, составляя подробные карты и определяя возможные узлы будущей английской обороны.

Что интересно – почти ни одно из тогдашних предположений не походило на нынешнее положение дел. Островитяне усвоили истину о необходимости строительства укреплений, но подошли к этому в строгом соответствии с принципом «кашу маслом не испортишь», так что завалили весь Лондон с достойным уважения и лучшего применения энтузиазмом. Господа британцы, ну нельзя же так бездарно разбрасываться столь ценным ресурсом, как время!

Кстати, о времени и его экономии:

– Сворачиваем здесь!

Сержант Оболенский, самозванно объявивший себя при капитане кем-то вроде телохранителя, на всякий случай уточнил:

– Прямо через окно, Иван Михайлович?

– Чем оно вам не нравится? Зато через окошко с той стороны сразу попадем на соседнюю улицу. Идем обычным порядком.

– Слушаюсь, господин капитан! – Оболенский зашвырнул в дом гранату и, дождавшись взрыва, сделал гостеприимный жест рукой: – Добро пожаловать, Иван Михайлович!

Заявление графа А.Х. Бенкендорфа на заседании Парламента Шотландии.

«Теперь можно подвести итог первой части работы заседания. Закончились прения о поправках в обращении к императору Павлу Петровичу. При этом достигнуто важное для успеха единодушие. Приступили к работе комиссии и подкомиссии, в которых представители всех сословий возрождаемого королевства Шотландия примут участие в рассмотрении многочисленных старых и новых предложений и поправок. Российская делегация придает главное значение следующим принятым на совещании четырем поправкам: