Максим Казакевич - Двое из будущего

И с этими словами он ушел, запустив через порог клубы морозного воздуха. А через минуту он вернулся и радостно хлопнул в ладоши:

– Ну-с, Михаил Дмитриевич, пора. "Карета" подана.

Мишка нервно и глубоко вздохнул, длинно выдохнул. Я подал ему шубу:

– Да не дергайся ты так. Все будет нормально.

Длинный и шумный свадебный поезд подкатил к церкви Вознесения Господня. Нас встречал радостный колокольный перезвон, толпа горожан и мелкой руки чиновников. У входа в церковь было не протолкнуться – улица была заполнена. Наш поезд с трудом подъехал к "центральному" входу, внаглую раздвинув любопытствующих.

Первым выбрался на свет божий жених. Высокий, статный, с черными напомаженными усами, в красивом, но ужаса неудобном цилиндре, в начищенных до зеркального блеска туфлях и в богатой шубе – он был эталоном красоты.

– А жених-то красавец! – пронеслось по зрителям. Молодые барышни в первых рядах блеснули глазками.

За Мишкой выполз я, встал с ним рядом. Потом мы вместе зашли за церковную ограду, поднялись по ступенькам и остановились. Развернулись в сторону свадебной кавалькады – нужно было встречать невесту.

Анна Павловна произвела неизгладимое впечатление на разношерстную публику. Высокая и стройная, с аристократической выправкой, в широком длиннополом и белоснежном платье и таком же белоснежном манто. А на голове у нее была накинута тонкая сеточка, украшенная многочисленными сверкающими кристаллами господина Сваровски. Мишке стоило больших трудов найти их и убедить мастера, который делал накидку на голову, что кристаллы в данном случае ничем не хуже настоящих бриллиантов.

Попов чинно подвел румяную и слегка смущенную невесту к моему другу.

– Принимайте невесту, – сказал он, нежно вкладывая ладонь кузины в руку жениха. – Берегите ее.

Мишка осторожно взял руку, накрыл ее пальцы другой ладонью и восхищенно посмотрел на свою будущую жену. Она влюблено посмотрела на него.

– Аня, – сказал вдруг Мишка, сбившись с дыхания, – ты сегодня особенно красива!

И с этими словами он развернулся и, осенив себя крестным знамением, сделал решительный шаг навстречу своей судьбе. А следом за ними и я с Поповым, а за нами все остальные.

Церемония длилась около часа. Священник торжественно и нараспев читал в своей книге обряд, молодые держали свечки, мы с Поповым держали над их головами тяжелые венцы. Потом был обмен кольцами, целование креста и иконы.

Когда все церемонии были закончены и священник сказал последнее "Аминь!", Мишка повернулся к молодой жене:

– Вот и все? – спросил он с придыханием. Все происходило как будто не с ним.

– Да, – ответила она, глядя на него снизу вверх.

– Мы теперь муж и жена?

– Да.

Мишка улыбнулся. Рывком ослабил давление галстука и неожиданно для всех подался вперед, крепко взял за плечи свою возлюбленную и со всей страстью, что была возможна, впился в ее губы. И плевать на правила. Оторвался через долгую и сладкую минуту, подхватил Аннушку на руки и счастливый понес ее к вратам.

На выходе из церкви молодоженов встретило радостное ликование. В воздух полетели мужицкие шапки. Из толпы кто-то заорал:

– Ура молодым! – и его возглас охотно подхватили.

Я случайно увидел кричащего и узнал в нем друга Валентина. Того самого невысоко и коренастого парня с которым я почти год назад подрался. Он, конечно же, не был приглашен, но такое торжество любитель помахать кулаками пропустить не мог. Здесь веселье, здесь праздник, здесь богатство и вдобавок здесь после обряда венчания обещали угостить. Когда мы отъедем, от ворот церкви в течение часа будут наливать по стопочке каждому желающему. Деньги для нас не большие, а для поднятия настроения полезно.

А после венчания у нас были гуляния. Мы весело каталась на льду в Юсуповском саду, летали вниз с высоких горок, пили ледяное шампанское, стреляли фейерверками и кидались снежками в возведенных снежных крепостях. Простой народ веселился вместе с нами, бесплатно угощался и изредка выкрикивал здравницы молодым. Мишка слегка поддатый кружил свою супругу на руках, хорохорился и целовал ее на людях в засос. Он был счастлив.

Наше производство потихоньку росло. Попов трудился вовсю, часто приезжал домой затемно, когда все нормальные люди давно спали. Он уже не справлялся в производственном цехе и в цехе НИОКР и потому поставил туда своих директоров. Сам их нашел по объявлениям, сам протестировали и сам же назначил им оклад. Спрашивал с них весьма строго, порою негодовал на их упущения. Но штрафы никогда им не выписывал. Даже тогда, когда по чьей-то безалаберности у нас полетела форма для высечки кнопок, он не стал сурово наказывать подчиненного управляющего, а принял справедливое решение. Форма была уже сильно изношена и высекаемые кнопки давно падали с небольшими заусенцами. Товар был еще не бракованный, но уже близко к этому. Поэтому, работник, что бросил гаечный ключ на форму и случайно надавил на педальку, был немедленно уволен. А управляющий был лишен Рождественской премии – только и всего. Его счастье, что Попов заблаговременно заказал на замену новую форму.

У нас на счетах накопились уже солидные средства – вместе с деньгами господина Суслова около трехсот тысяч рублей. Деньги немалые, но значительная часть из них должна была пойти на строительство здания для офиса и банка. Какая-то часть денег пойдет на расширение производственного помещения. Мы уже не влезаем, станки пришлось серьезно потеснить, а мощности паровой машины уже не хватало. Хорошо, что рядом с нами был пустырь – в ту сторону мы и будем строиться. Тоже дело затратное, но оно должно себя быстро окупить. Главное залить крепкий пол, да возвести стены. К осени нулевого года мы должны будем уже запустить там первый станок. У Мишки на это помещение свои планы – хочет запустить все то, о чем он знал по своей работе из будущего. То есть, всякого рода замки, шпингалеты, доводчики, дверные петли, мебельную и оконную фурнитуру и прочее, прочее. Планов громадьё. Мендельсон в данный момент активно прорабатывает все эти "изобретения" на предмет новизны. Если окажется, что что-то уже изобретено, то мы без лишних сожалений откажемся от производства этого товара и сосредоточимся на абсолютно новой для этой эпохи вещи. Так будет просто выгоднее.

Господин Моллер легко влился в наш коллектив, он оказался человеком незлобливым и добродушным, чем сразу расположил к себе Якова Мендельсона. Они подружились, стали часто проводить вечера вместе. Обедали по выходным семьями, приходили ко мне домой на шашлыки. Супруга Андрея Григорьевича, полнотелая и розовощекая женщина, подмяла под себя своим обаянием не только супругу Мендельсона – Ларису, но и железобетонную Анну Павловну, чего я никак не ожидал. Мишка, тот вообще пребывал в легком шоке – не мог поверить, что защитная стена его супруги так быстро падет. Буквально на первый же вечер. Что-то было у Ольги Моллер такое, отчего даже самые хмурые люди через десять минут общения с ней начинали улыбаться и радоваться жизни. Редкое качество для людей.