Василий Данилов - Симба

Всё громче звучали слова о новой восходящей звезде Нью-Йорка – Мери Джейн Уотсон. Поразительный голос, великолепная пластика, безупречная игра, потрясающая работоспособность – всё это и ещё многое другое воспевалось в газетах, а билеты на её представления неуклонно росли. Режиссёр не мог не нарадоваться своей молодой актрисе и теперь старался её пристроить на любую главную женскую роль, лишь бы она была в центре внимания. Он и сам не мог оторваться во время репетиций, всякий раз выслушивая её речь до конца, а уже потом делая замечания. Казалось бы, что звёздная болезнь тут непременно настигнет новую юную звезду, но этого всё не происходило. Более того, юная актриса сама принимала активное участие и помогала другим актёрам.

Помимо самого режиссёра на репетициях время от времени присутствовали агенты, пытающиеся сманить растущую звезду, надеясь таким образом поднять рейтинг своих проектов, а также значительно сэкономить на юном даровании. Но каждый раз получали оторот-поворот.

Причин этого было несколько. Для начала, Мери по-прежнему чувствовала эмоции окружающих, их настроение. Это здорово помогало ей сориентироваться во время пьесы, а так же найти подход к другим людям. Работоспособность повысилась и актриса ставила высокие планки требований не только к себе, но и к другим. Когда во время представления из зала начинают доноситься недовольство и разочарование, если не ехидное самодовольство в адрес оплошавшего актёра, то само представление здорово падало в её глазах. Зритель должен жить игрой актёров и не делать разницы между пьесой и жизнью, более того, само представление должно казаться ему более живым и естественным, чем его собственная жизнь – именно это считается высочайшим искусством, к которому стремилась ЭмДжей. И ей не хотелось покидать театр, уходя в кино, где нельзя быстро сориентироваться в чужих эмоциях и правильно сыграть. Да, аудитория больше, но она будет где-то там, а не здесь рядом. Кроме того, она не была уверена, что сможет сыграть перед камерой так же хорошо, как и на сцене. Нужен был личный опыт. А ещё она не хотела терять вечера с Питером после представлений. Пожалуй, это было даже важнее всего остального, но только у Человека-Паука тоже полно забот, которые нельзя игнорировать, ведь это, зачастую, вопрос жизни и смерти.

Близились праздники, Рождество и Новый Год. То тут, то там можно было заметить Санта-Клауса или Оленя, атмосфера приобретала праздничный, радостный оттенок. Люди касались веселее и добре, а будущее светлее.

И вот в один из таких праздничных вечеров случилось непредвиденное. Негласно соревнуясь в своих постельных играх, пользуясь огромной выносливостью друг друга, они доводили друг друга до изнеможения и самых высоких небес рая, как в их игру решился вступить третий – симбионт ЭмДжей. Сама Мери уже как неделю ощущала в себе другую жизнь, правда не там, где ожидала, а на уровне солнечного сплетения и чуть выше. Правда, проявлялось это лишь как смутные ощущения, поэтому она не обращала внимания.

Сам новорождённый симбионт не спешил себя проявлять. Его родитель оставил ему память-знания, поэтому он ничем не проявлял себя. Не смотря на недельный, по сути, возраст, симбионт уже обладал собственным сознанием и практически свободно оперировал оставленными от родителя знаниями-навыками. Чуть позже он сам понял, что правильно сделал, что не стал себя никак проявлять. Для этого не было никакой нужды. Ему не просто повезло, а очень повезло с носителем. Актриса очень часто была в центре внимания, а её эмоции доставляли большое удовольствие. Честно говоря, симбионт даже и не понимал, зачем ему столько навыков-знаний, которые оставил ему родитель: его полностью устраивало и тихое невмешательство в активную жизнь носителя. Не смотря на наличие сознания, разума, у симбионта не было собственного характера, личных черт, индивидуальности, в этом он был, по сути, ещё ребёнком.

Поэтому нет ничего удивительного, что во время очередного сексуального марафона, он решился помочь. Ну, да, а что такого? Такое понятие, как "последствия" и "ни одно добро не остаётся безнаказанным" просто отсутствовали для него. Найдя нужные навыки-знания, он тут же решил их применить, что называется, на практике. Тем более, что они, по сути, для этого и были предназначены. Спустя несколько секунд обоих любовников охватила красная с чёрными прожилками масса нитей, а Мери и Питер погрузились в объединённый симбионтом экстаз.

Стоит ли говорить, что первым отошедший Паркер с шоком смотрел за тем, как в теле ЭмДжей скрывается красно-чёрный симбионт. Но не успел он ещё толком испугаться, как увидел яростный взгляд Мери.

– Как ты посмел целоваться с этой… драной кошкой!

– Милая, я не понимаю, о чём ты… – растерянно произнёс Питер, совершенно сбитый с толку и растерянный.

– Тебя значит привлекают женщины в латексе и с плёткой… Так я сейчас устрою тебе сеанс! – разгневанная ЭмДжей вскочила с кровати. Симбионт, почувствовал то, что хочет его носитель, с удовольствием предоставил ей свою помощь. Всё ещё ошарашенный Питер смотрел, как тело его любимой затягивает красный латекс с чёрными вставками, очень плотно так и… ему даже начало нравиться, но в сознании тут же забрезжило прозрение, едва он заметил чёрную плеть в её руке. Молниеносно сориентировавшись, Питер понял, что ЭмДжей стало известно о его поцелуях с Чёрной Кошкой. Не то, чтобы он был против них, но и не сопротивлялся.

– Это ошибка… Ай! Мери Джей, что ты… Ай! Это больно! АЙ! – паучье чутьё ни черта не помогало несчастному Питеру, оставив на расправу. Поэтому оставалось только закрывать руками самое ценное и стараться не попадаться под удары.

– Вот тебе! Будешь знать, как изменять! Получай! – нанеся достаточное количество ударов, чтобы её любимый смог осознать всю глубину своей вины, она потребовала практически в ультимативной форме: "Проси прощения!"

– Прости меня, если бы я не был таким дураком… – не с первого и не со второго раза пришло к Питеру раскаяние, но Мери Джейн с упорством и рвением инквизитора добилась искренних чувств и осознания одним "паукообразным" всей глубины его вины.

– Вот видишь – полегчало, – с нежностью сказала она, намазывая кремом от ушибов. Костюм, как и плётка "исчезли", словно их и не было. После процедуры воспитания, она милостиво позаботилась обо всех нанесённых ранах и к концу успела сама пожалеть и раскаяться в своих запальчивых действиях: ведь это было наверное ужасно больно. Извинения поцелуями не выдержал уже Питер и, подхватив, унёс на кровать.

Некоторое время спустя.

– Что?! Да как ты посмела целоваться с этим… снобом, когда любила меня! Да ещё нашим поцелуем!