Илья Стальнов - Ночь пяти стихий

– Ах ты, Иуда искариотская, – развел руками губной староста. – Так ты, оказывается, из разбойников будешь! А я-то думал – кто же злодеям помощь в городе оказывает? А он вот, нате… Так тебя ж пытать надо. На дыбу. Или кнутом из воловьей кожи бить. И на кол потом. Иль утопить. Ну, Иосиф…

– Никак нет, не надо меня топить. Вон, воеводин указ имеется. Меня за то, что я ватагу эту изловить помогу, еще надлежит деньгой пожаловать да забесплатно грехи мои отпустить. Так ведь, воевода?

– Это если действительно поможешь, – ухмыльнулся хитро воевода. – А ежели не поможешь – так я тебе такую отменную казнь удумаю.

– Помогу я вам. Как не помочь. Сейчас ярмарка к концу подошла, большой обоз на Москву ожидается. Разбойники все выпытывали у меня, что за обоз, когда и по какой дороге он направляется. Хотят засаду устроить. Ведь добра там!.. А мне лишь копейки с этого обоза и пообещали. Ох, разбойники они и есть разбойники.

– Ага, – кивнул губной староста. – Так они тебе, продажная твоя душонка, недоплатили.. Ты решил, что с государевой казны поболе поимеешь. Эх, жаль – железо и огонь так и плачут по тебе.

– Да? А кто же разбойников словить поможет? В общем так, я им должен все об обозе том разузнать и помочь, чем могу.

– Оно понятно, – отмахнулся воевода. – Только что нам с того?

– Есть одна задумка, – Иосиф подробно изложил свой план, и воевода что-то одобрительно промычал себе под нос.

– Так-то оно так, – скептически морщась, сказал губной староста. – Только вряд ли туда вся ватага отправится. Как с остальными быть?

– А к остальным я в логово приведу. Я знаю, где оно. Бывать там приходилось.

– Ага, ты и подходы к логову знаешь, – зловеще произнес губной староста. – Не так уж, видать, ты и запуган был. Слушай, воевода, не денег ему выдать, а угольков за голенища сапог. Сам все расскажет.

– Нет, так не пойдет! – возмутился кабатчик.

Воевода, ты же меня хорошо знаешь. Ежели супротив выгоды моей пойдешь, так хоть угли, хоть кол да щипцы – ничего из меня не вытянешь. Умру, а забесплатно говорить не буду!

– Верно, – кивнул воевода. – Этому мерзавцу лучше заплатить.

– Ох, противное разбойниками на мировую идти, вздохнул губной староста. – Ладно, леший с ним…

Величественные белые башни города Венцина – драгоценного камня Империи – возвышались на высоком морском берегу. Они видели немало. Множество войск стояло под ними. Осаждали город чернокожие варвары. И войска мятежного принца Кабуцея Кровавого. И гвардия императора Батульбаса Деревянного. И небольшое, но наделенное темной мощью войско Черных магов долины двух рек. И дикая, огромная армия бунтующих рабов с Севера. Стреляли по этим стенам огнеплюйки, били в металлические ворота тараны, реяли хищными птицами в небе крылатые машины. Висели шары пришельцев с неба. Чаще город выстаивал, укрепляя славу его жителей, как непокорных и сильных, способных на жертву людей. Реже захватчики врывались в город, и тогда долго не смолкали крики женщин, звон награбленного золота и свист рубящих головы мечей. Но потом как-то получалось, что захватчики уходили или их изгоняли, и город опять начинал жить своей жизнью. До очередного нашествия. На этот раз под стенами стояло дикое войско Бешеного Вацвласа – старейшины десяти родов Свободных Матийских островов. Попытка штурма не удалась. Гарнизон отбил атаку. И уже три дня длились переговоры.

Несмотря на звание старейшины, Вацвласу было не больше тридцати лет. По виду он был типичный матиец – звероподобный здоровяк с волосатыми руками и гривой спутавшихся, нечесаных волос. Он стоял, скрестив руки на груди, и глядел на белые величественные стены города, на высокие крыши и башни домов и храмов, на которых играло красными оттенками заходящее Солнце. Старейшина мечтал об этом городе до дрожи в коленках. У него начинала кружиться голова, когда он представлял себя его хозяином. Быть властителем пятнадцати островов, на которых редко найдешь что-то больше убогой деревеньки, и столичный город – просто помойка по сравнению даже с самым бедном кварталом Венцина – разве это соответствовало сжигающему вождя пламени честолюбия? Он привык, что его необузданные желания всегда реализуются. Он хотел стать старейшиной – через обман, кровь и подкуп он стал им. Он хотел добиться независимости от Империи – он получил ее. Он хотел получить Венцин – и не сегодня – завтра город падет к его ногам. Вот только сдерживают белые стены и красные, с барельефами крылатых котов ворота.

– Они сдадутся, – уверенно произнес Бешеный. – У атлантов жидкая кровь. Она хороша лишь для того, чтобы разбавлять ею вино.

– Мы попробуем вино с кровью венцинцев, – угодливо произнес Одноухий Пар – первый помощник старейшины.

– Мы еще попробуем вино с кровью всех жителей Атлантиды. – Бешеный захохотал и хлопнул себя по груди. – Клянусь предками, через год Император будет иметь власть только в Перполисе.

– Император не сможет распорядиться и Перполисом, как не может распорядиться Империей, – заметил Одноухий.

– Бывшие провинции самого его обложат данью. А еще через год в Перполисе будем мы… У них не только жидкая кровь. Атланты любят золото. И выстилают им путь в могилы собственному народу. Честь рода, племени их не волнует. Для них есть только золото.

– И мы будем пить вино с их кровью. У матийцев был обычай – на пирах после побед они разбавляли вино кровью своих врагов.

– Вино с кровью, – повторил Бешеный, улыбнулся, оскалив черные кривые зубы, повернулся и прошел в шатер. Там он растянулся на подушках, отхлебнул из кубка, а второй кубок с вином протянул своему советнику.

– Пей, Пар.

– Божественный напиток! – Одноухий отхлебнул питье, глоток которого мог бы без труда сшибить с ног и лошадь.

Предаться пьянству им не дали. В палатку прошел стражник и сказал:

– Поймали лазутчика.

– Ну так веди его сюда! – закричал Бешеный. – Хоть какой-то интерес от этого бесполезного вечера!

– Я вырву его сердце! – захохотал Одноухий. Он не врал. Время от времени он позволял себе расслабиться подобным образом. Благо пленных они брали в последнее время немало и о вежливом обращении с ними не заботились.

Ноги тщедушного, похожего на собачонку человечка волоклись по полу. Двое дюжих стражников бросили его к ногам старейшины. Лазутчика уже успели основательно отделать – по губе стекала струйка крови, глаз был подбит, а ухо неестественно вывернуто. Но били не так сильно, на случай, если старейшина решит сам насладиться этим действом. В любом случае судьба лазутчика ждала незавидная. Шпионов здесь варили в кипятке или обрубали им руки и ноги и ждали, пока душа оставит изувеченную оболочку.