Евгений Ермаков - Пандемия (СИ)

-Поставь на одиночные, дуро. Магазин опустошишь! - крикнул ему Щербак, стоявший рядом.

Несколько шатунов еще приближались к ним, но их становилось все меньше. Еще одному разрывная пуля угодила в лоб, он упал, отшвырнутый назад по инерции.

Из-за кузова синей бмвушки, перегораживающей проезжую часть, выскочило еще трое шатунов. Расстояние до них было не более двадцати метров, теперь можно было стрелять и без оптики. Антон переставил рычажок но одиночные и начал стрелять, но пули либо пролетали мимо, либо попадали в торс, не причиняя зомби существенного ущерба. Последнего на расстоянии пяти метров добил Димка. Подстреленный шатун , раненный в голову, все еще полз к своей добыче, цепляясь руками за асфальт, подтягивая тело, весь объятый судорогами, дергая развороченной головой, но тем не менее, он все еще продвигался вперед. Лишенное человеческого выражения, лицо было залито кровью и обезображено, уцелевшие зубы дробью стучали друг о друга. Невнятное хрипение вылетало из горла. Димка , не целясь, выстрелил ему в голову во второй раз. Он откинулся в сторону и затих, все еще чуть заметно подрагивая.

-Все, отбегался. Живучая тварь, однако. - мрачно процедил Димка разглядывая поверженного противника. - Больше никого. Одиннадцать штук, один к одному.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихими ударами капель дождевой воды о кузова машин. Начался холодный летний дождь. Судя по сгустившимся тучам, он обещал быть затяжным.

-С крещением тебя, Тоха. - бросил Щербак. - Что чувствуешь?

Антон медленно поднял на него взгляд, оторвавшись от трупа убитого им шатуна.

-Я разнес ему голову. Что я могу чувствовать?

Тут Антона вывернуло наизнанку. Потом еще раз. Мучительно, до спазмов.

-Это бывает, привыкнешь. Скажи спасибо, что их не тридцать было. Не справились бы сразу со всеми. Впрочем, всегда можно отступить в ближайший дом. - сказал Димка, кинув на него взгляд. - Всех поначалу выворачивает, ничего.

Наконец, впереди показалась эстакада, возвышающаяся над железнодорожными путями, которая соединяла улицу Салова и Благодатную. Внизу, под мостом, на путях стояло огромное количество разномастных железнодорожных составов. Пассажирские, товарные , цистерны, платформы, ремонтные составы. Все это немыслимое скопище техники бессмысленно ржавело и гнило под пасмурным питерским небом.

- Самое гиблое место начинается, - забормотал Щербак, когда отряд шагал по мосту над тянущимися на многие километры составами. - Эта ветка отходит от Витебского вокзала. Жуткие здесь вещи творятся. Да еще кладбища эти...

-Опять ты за свое, Щербак? - протянул Димка.

-Что же здесь такого гиблого? - спросил Антон, хотя уже был наслышан от людей с Васильевской Стрелки.

Васильев оглянулся на них, скептически хмыкнул.

-Развешивай уши, Тоха. Сейчас он тебе на них понавешает макаронных изделий!

Щербак глянул на него мельком, но решил не реагировать.

-Обходчики здесь водятся, так мы их называем. Никто не знает точно, что это за твари, только люди здесь пропадают. Много уж случаев было, шли люди через мост, вот как мы сейчас, и исчезали бесследно. Правда, все случаи ночью происходили. Здесь и днем-то ходить небезопасно, а ночью вообще чертовщина творится... Некоторые видели здесь свет на путях, словно кто с фонарем ходит, как обходчики. Свет в поездах, между составами свечение непонятное...

-Бомжи, может, какие? - спросил Антон.

-Кто ж тут жить сможет? Здесь шатунов видел сколько? Они-то фонарями светить не могут. Нет, тут странное что-то происходит; мертвый район, бесовское место... В общем, не дай Бог ночью с этими обходчиками столкнуться...

-Тоха, ты его все-таки поменьше слушай. - посоветовал Димка.

-Ну а кто здесь по-твоему ночью ходит, Дима? - накинулся на него вконец обозленный Щербак. - Здесь ночью, говорят, такие твари на улицы выползают из подвалов... Мерзкое место... Никакой человек ночью ходить здесь не станет. Только эти.. обходчики.. По вагонам ходят, по путям, и светят себе.. Души мертвых собирают... И живых тоже ловят...

-Может, спасательный отряд... - брякнул Антон.

-Не ночью же! И не до сих пор...

Тем не менее, даже скептически настроенный Димка определенно начал что-то ощущать. Улица Салова вела мимо двух кладбищ, примыкавших к дороге. Место здесь было действительно плохое, пользовавшейся дурной славой. Люди пропадали на самом деле, и Васильев это прекрасно знал.

Когда перешли по мосту почти пересохшую Волковку, более походившую на большой ручей, чем на полноценную реку , замолчали все трое.

Слева тянулось широкое, заросшее лесом магометанское кладбище, а по другую сторону дороги впереди начиналось обычное, православное. Кладбища были давно заброшены. По сути, на месте погостов давно вырос настоящий лес, в котором проглядывали меж ветвей памятники и покосившиеся кресты. Мрачное, плохое место. Васильеву часто приходилось слышать о нечисти, поселившейся на кладбищах. О вампирах и странных животных, не походивших ни на одно, знакомее человеку. Эти твари, как говорят, были куда быстрее и опаснее шатунов, но появлялись лишь ночью. Однако, распространяться сейчас о них он не стал.

Можно было бы пройти к Софийской площади и другим путем, через Белградскую и Куна, но этот путь был только в теории. Белградская улица вообще превратилась в сплошную баррикаду, закрывавшую жилой район от железнодорожных путей. Видать, и в самом деле, было от чего им обороняться...

Так что, единственной нормальной дорогой была именно улица Салова, ведущая к Софийской улице и , соответственно, к одноименной площади, являвшейся целью путешествия.

К тротуарам теснились, прижимались вплотную, как бомж к костру в бочке, кладбищенские линялые ограды. В холодном влажном воздухе разливалось какие-то едва слышимое, тонкое гудение, словно где-то работал трансформатор. Звук имел низкую частоту, на пределе человеческого восприятия и неприятно давил на уши.

Димка упорно делал вид, что ничего не замечает. Антон оглядывался по сторонам, пытаясь определить, откуда идет этот жуткий звук. Слух подсказывал ему, что он доносится со стороны магометанского кладбища, но не хотелось и думать, что там издает такой звук... Манящий, притягивающий к себе. Призывный. Внезапно Антону захотелось на него откликнуться, завыть в ответ, но еще больше тянуло идти на него. Антон сбавил шаг. Голова внезапно налилась чугунной тяжестью, зазвенело в ушах, в висках зачастили молоточки, потемнело в глазах, словно задернули шторы, стало трудно дышать, будто бы воздух загустел.

Взгляд его был неотрывно прикован к мечети в полукилометре отсюда, проглядывавшей сквозь чащу леса. Что-то там находилось внутри... Живое...

-Морок давит. С дороги сводит, глаза отводит от пути истинного пути - бормотал Щербак, идущий последним. Антон глянул на него. Лицо водителя было белым, как мел, губы тряслись.