Евгений Ермаков - Пандемия

– Молятся на ночь глядя, – усмехнулся Демичев. – Мученики…

– Так значит, ты жаждешь пасти человечество и найти вакцину, дорогой Сотер? – спросил Арлекин, когда Демичев упомянул о его поисках человека Х. – Но что же ты делаешь в этом богом проклятом городе, хотел бы я спросить? Если бы такой человек жил в мало-мальски крупном городе, о нем бы наверняка знали! Нет, если искать, то глухим селам, заброшенным поселкам, болотам… Мало ли, где может жить такой человек, невольно ставший причиной смерти всех людей вокруг себя! Он наверняка находится где-то в изоляции, вдалеке от остатков цивилизации… Не в состоянии приблизиться к людям, он должен быть обречен на вечное изгнание!

– Клоун прав! Ни один город мира не порождал такое смертоносное существо, об этом бы было давно известно… – заметил Демичев.

Антон задумался. Что ж, в этом действительно был резон…

– Ты лучше скажи мне, чем вы думали, когда такие вещи говорили про Ленина, и , главное, про нашего Фарина, придурки! – накинулся на бедного клоуна Демичев.

Арлекин стал пунцовым.

– Программа выступления была согласована с политическим управлением в деталях.. Не понимаю, что случилось.. Нам дали добро на все номера, проверили реплики, даже про фары разрешено было упомянуть. Главный из управления нашел эту шутку крайне смешной… Не понимаю, все ведь согласовали. – клоун беспомощно всплеснул руками в крайнем огорчении.

– Хочешь сказать, решили вас подставить? Кому вы нужны..

– Мы не первый раз выступаем в городе… Говорили, что коммунистам крайне не нравятся наши шутки.. У нас в каждой программе были репризы на политическую тему. Им нужен был повод, и они его нашли. Теперь никто не будет доставлять им проблем…

Наконец, они дошли до бетонки, разделявшей два городских района. Она была ниже стены Внутреннего Периметра, но вскарабкаться на нее не представлялось возможным – по верху стены шли ряды колючей проволоки.

– Под напряжением, кстати, – объяснил Демичев. – Для безопасности по всем стенам пускаем ток, чтобы без спроса никто не лазил туда сюда. Только так и сохраняем порядок в городе, и в том числе, держим шпану на расстоянии. Такая же стена отделяет наш и соседний район от реки – хоть и не сунутся к нам мародеры, да только так спокойнее.

У КПП спал в караульной будке еще один человек-кожанка. Демичев зашел в охранку, растолкал спящего, перебросился с ним несколькими словами; охранник, тяжело вздыхая, отпер дверь, и троица прошла несколько метров по коридору – между районами были шлюзовые коридоры с двумя дверьми, контролировавшимися противоположными сторонами. Таким образом, без согласия встречающей стороны, перемещаться из сектора в сектор было невозможно.

Демичев постучался в массивные двустворчатые . Раз, другой.

– Открывайте, черти! Спите что ли?

– Ну кто там еще? – раздался из-за капризный голос, то ли мужской, то ли женский, сразу и не разобрать.

Кто-то открыл окошко. Из щели хлынул свет, глянули чьи-то заспанные глаза.

– Демичев это, Демичев. Мебельщик из коммуны.

– Какой такой Демичев?

Похоже, это был все-таки мужчина. Из нетрадиционников.

– Вот какой.. – он сунул в окошко ксиву. – Неужели не слышали про меня?

– Аааа, знаем, знаем. Давно не захаживали. Завтра с утра просим, а сейчас – полночь, не пускаем никого…

– Со мной двое ребят, им позарез нужно выбраться из нашего района.

– Не вопрос. В десять утра пусть приходят, пропустим.

– У них нет времени! Открывай давай!

– Порядок есть порядок, дорогуша! – повысил капризно-нервический голос часовой. – Вы сами его для всех установили, а теперь что получается? Можно ходить туда-сюда, когда вздумается?

– Слушай, рожа. – начал терять терпение Демичев. – Не пропустишь этих ребят, пожалеешь. И не ты один, а вся ваша вонючая педерастическая тусовка. У меня среди клиентов вся верхушка коммуны. Стоит мне сказать слово, и ваша шайка-лейка останется без электричества. Думаешь, не смогу? Давай проверим. Мы уйдем, только завтра же ваш бордель останется без электроснабжения, даже сегодня ночью. Я это тебе обещаю!

– Ладно, ладно… Чего отключать-то сразу… – пробормотал растерянный голос.. – Если срочно нужно пройти, так и говорите, чего угрожать…

Ворота распахнулись. Их охранял смазливый брюнет с набриолиненными волосами в косухе со стрелками и заклепками. Внешность активного гея. Рот его был напомажен, никаких признаков оружия.

При виде парня Демичев поморщился.

– Ты что, без оружия на посту?

– Я и оружие -вещи несовместимы, дорогуша… – произнес он почти заигрывающим тоном.

– Дождешься, с восточной стороны пушку тебе в харю сунут и всех твоих подружек перетрахают. Ворье, оно вот таких любит…

– Не волнуйся, милый. Мы им не откроем. Пусть себе хоть все кулачки отобьют…

Он уже расслабился и жеманно улыбался всем троим. Взгляд его, все более и более умасливавшийся, остановился на Арлекине, мазнул его заинтересованно, и надолго остановился на Антоне, подмигнул ему. Антон сделал вид, что не заметил.

– Будем прощаться, ребята. С вами пойти не могу, у меня здесь все. Работа, дом, жизнь. Это ваш путь, и идти вам предстоит вдвоем. – сказал Демичев комкая кепку в руках.

– Конечно. Тебе они ничего не сделают за то, что помогаешь нам? – спросил Антон.

– А, пустяки. Я на хорошем счету. Другого мастера мебельного дела в нашей коммуне нет. Хоть и не нравлюсь я им, а терпят. Без краснодеревщика остаться нашей элите очень не хочется. Будем жить, не пропадем. Ну все, идите. И слушай, парень, – обратился Демичев к часовому. – никого не пускай ночью в ваш сектор , подожди, пока они не выйдут из города. Узнаю, что ты кого-нибудь пропустил из наших ночью, голову оторву!

– Сделаем как хочешь, сладкий… – протянул тот, игриво подмигивая.

– Тьфу… – Демичев сплюнул и зашагал обратно .

Минут за тридцать он добрался до своего дома. У подъезда стояла черная легковушка "Лада Суприм" с тонированными стеклами и без номерных знаков, переднее окно было приспущено. Проходя мимо, Демичев разглядел в нем обрюзгшую свиную щеку водителя, читавшего газету и дымившего папиросой. Мотор работал; благородная вонь выхлопа от высокооктанового топлива была ощутима за несколько метров от машины. Роскошь заправлять автомобиль бензином, а не водой, позволяли себе лишь люди из Управления и партийная верхушка. Жируют, сволочи, отметил Демичев, вдыхая пары. Вот и пожаловали гости. Не ко мне ли?

Он глянул на свои три окна – так и есть – на кухне горела настольная лампа. Сердце его тревожно сжалось в предчувствии. Краснодеревщик постоял несколько мгновений перед подъездной дверью. Черт с ними, решил он наконец. Опасаться мне нечего, Меня тронуть не посмеют. Демичев вошел в подъезд.