Евгений Ермаков - Пандемия

Антон вернулся чуть назад и затормозил. Позади, среди дымящегося искореженного асфальта факелом полыхал автомобиль преследования, где-то вдалеке горел еще один. У передней машины Антон заметил горящее тело, которое выкинуло из кабины сквозь разбитое ветровое стекло. Объятый пламенем, человек лежал неподвижно поперек дороги. Кто это был, определить было невозможно. Оперативной Тройки больше не существовало.

– Вовремя вы, ребята. Очень вовремя. – пробормотал Антон, кинув взгляд на истребитель . Большой Брат, похоже, подоспел в нужный момент…

Высоко в небе серебристый Су сделал последний круг над дорогой и рванул на север, оставляя за собой две еле видных полоски белесого дыма.

– Что ж, майор. Теперь мы точно квиты, – сказал Антон, провожая глазами стальную птицу. Затем снова надел шлем, выжал газ и рванул на запад , оставляя Новинск далеко позади.

В начале октября в невозмутимой тиши кабинета майора Шалого в подземном комплексе Бахаревской РЛС раздался телефонный зуммер. Он встрепенулся, было задремав, и с беспокойством уставился на каплевидный аппарат спутниковой связи, помигивающий красным диодом – он обеспечивал связь с орбитальной станцией "Циолковский".

Майор оправил мундир, подтянулся, словно его могли увидеть по телефонной связи, и почти благоговейно нажал кнопку громкой связи.

Раздался энергичный голос генерала Ковалева, начальника службы безопасности космической станции.

– Здравствуй, майор! Не оторвал от дел?

– Ну что вы, Дмитрий Владимирович! Я вас внимательно слушаю! – ответил Шалый, теребя воротник.

– Тут вот какое дело, майор… Был у вас мальчик на РЛС, с севера пришел.. Как бишь его звали? – генерал прекрасно разыгрывал забывчивость.

– Антон Левченко, беженец со Стрелки.

– Вот-вот, Левченко… Что с ним? Где он сейчас?

– Не могу знать, товарищ генерал, – ответил Шалый, внимательно прислушиваясь к интонациям в голосе начальника. – После того, как он добрался до Белостока, мы потеряли сигнал.

– А что там, в Белостоке? Поселение какое-то?

– Так точно, товарищ генерал. Ну так… Сброд всякий живет, насколько я знаю.. Цыгане и прочая шушера.

– Значит, сорвался с поводка наш мальчик?

– Видимо, так. Если там нашли сильные электромагниты, то вполне могли деактивировать жучков…

– Вот что, майор. Если Левченко даст о себе знать, сообщи мне. Дело в том, что у наших ученых появились некоторые данные, подтверждающие его гипотезу… о носителе вируса.

– Конечно, Дмитрий Владимирович! Так точно.

– Ну вот и славно. Всё, отбой. -Ковалев повесил трубку.

Майор набрал номер личного наручного коммуникатора, который он дал на прощание Антону.

– Аппарат абонента отключен, или находится вне зоны спутниковой связи. – произнес металлический голос автоответчика.

– Где же ты, Антоха… Что с тобой… – чертыхнулся майор, тяжело уставившись на коммуникатор, словно требуя от него ответа.

Стоял март. По тяжелому просевшему снегу скакали галки, дрались за скудную добычу, что-то выискивали на проталинах. Природа отходила ото сна. Мокрые потемневшие стволы деревьев стояли недвижимым войском в бесконечных шеренгах по обе стороны от тропинки, ведшей мимо мертвых деревень Полесья.

На дороге показался человек, закутанный в серый шерстяной плащ и широкополую шляпу. Человек шел быстро, заметно прихрамывая при этом. Наконец он остановился, со стоном стянул ботинок с правой ноги, что-то вытряс из него на дорогу и снова надел ботинок; огляделся вокруг, жадно вдыхая открытым ртом влажный оттепельный воздух. Переставшие ссориться птицы, примолкли и недоуменно поглядывали на нежданно появившегося человека – зрелище было и впрямь редкостное. Человек постоял, прислушиваясь к шуму леса, и вздохнув, продолжил путь.

Он не встречал себе подобных уже несколько недель. Мимо тянулись лишь заброшенные поселки, в которых давно угасла жизнь. Одни лишь волки, впрочем, человек их не боялся, словно заключив с ними перемирие. Удивительно, но в самом деле, звери не трогали его, как бы почувствовав родственную душу. Одиночество, в котором провел путник столько времени, выхолодило и опустошило душу, он перестал терзаться своим одиночеством.

Куда он направлялся? Человек и сам не знал. Возможно, шел в Карпаты, а может,

хотел свернуть к теплому морю на юге. Скорее всего, в тот момент у него не было определенного направления. Брел, куда глаза глядят.

В вечерних сумерках, он, что-то присвистывая, поравнялся со старым кабаком с покосившейся вывеской, еле державшейся на гвоздях. В окнах заведения мерцал тусклый свет. Чуть дальше по дороге доживал свое гнилой гараж с провалившейся крышей. По другую сторону было здание продовольственного магазина, давным-давно разоренного и пустого. Он сиротливо распахнул пустые окна-глазницы с выбитыми стеклами, да и позабыл их захлопнуть.

Человек удивленно остановился у крыльца, заметив свет. Меньше всего он ожидал увидеть следы жизни здесь, в дикой глухомани северной Украины, позабытом Богом и людьми месте. Он надеялся к ночи достигнуть Коростеня, заночевать там в одном из домов , а затем решить, куда держать путь.

Наконец, решившись и что-то проверив под своим теплым плащом, он поднялся на крыльцо и нерешительно постучал в дверь. Никакого ответа не последовало. Тогда путник толкнул дверь, и та с легким скрипом отворилась.

В кабаке царил полумрак и запустение. На барном прилавке стояла коптившая керосинка, а на месте бармена храпел человек лет шестидесяти с седыми висячими усами в засаленной толстовке. Он спал, безмятежно похрапывая.

– Эй, отец! – позвал странник, легонько коснувшись пальцами плеча спящего. Украинец пошевелился во сне, храп прекратился. Человек заметил однозарядную винтовку, стоявшую возле прилавка на полу. Нахмурился и снова толкнул пожилого украинца. Тот дернулся во сне и открыл глаза. Пожилой хохол испуганно отпрянул, увидев пред собой человека, заросшего густой щетиной.

– Що я бачу! Человек! Ти хто такий будешь? – он испуганно покосился в сторону ружья, одновременно разглядывая другим незнакомца.

– Не бойтесь, я не причиню вас вреда. Я просто шел мимо. Увидел свет в вашем кабаке и решил зайти.

Хохол глянул в сторону двери.

– Ах напасти! Заснув и залишив двери видкритими!

– Вы что же тут, один совсем? – дед Антона был чистокровным украинцем, от него Левченко и унаследовал свою фамилию, так что украинскую речь понимал хорошо.

– А кого мени тут боятися? Вовки одни, а проти них у мене берданка е! – хохол все-таки ухватился рукой за оружие. -Москаль, значить? Давно я москалей не зустричав. Звидки йдеш?

– Издалека я иду и сам не знаю, куда. А зовут меня Антон.