Евгений Ермаков - Пандемия

– Молодец, Дарий, хорошая работа. Твои ребята сработали безупречно. – раздался скрипучий старческий голос. Дарий почтительно склонил голову к поясу.

– Кстати, -продолжал вещать тот же противный голос, – ты заставил нас поволноваться. Впрочем, думаю, ты намеренно сдался в плен, дабы заманить врагов в расставленные сети?

– Точно так, о великий! – голос Дария в одно мгновение стал откровенно подхалимским.

– Я так и думал. Это в твоем стиле. Дать понять противнику, что он контролирует ситуацию…

Шаркающие старцы подошли к Дарию. Теперь Антон, скосив глаза, смог их рассмотреть. Это были два почтенного возраста человека с длинными окладистыми седыми бородами до пупа, облаченные в переливчатые серые плащи с белыми подкладками. Один из них держал в руке золотой короткий посох , напоминающий царский скипетр. Его мантия была расшита золотыми кривыми линиями, которые, как присмотревшись, понял Антон, изображали змей, обвивавших чашу. На рукаве пришельца виднелись красиво вышитые золотые кресты в лавровом венке. Второй, чуть пониже ростом, был в точно таком же плаще, но без крестов на рукаве. Видимо, в местной табели о рангах он стоял ниже.

– Ты будешь вознагражден, Дарий. – подал задыхающийся астматический голос второй старец. Теперь ступай.

Дарий низко поклонился, неловко отставив больную руку, и спешно ретировался.

Старцы подошли к лежащим на полу, принявшись с неприкрытым любопытством ученых, рассматривающих под лупой неизвестный науке вид бабочки, изучать добычу. Хриплое дыхание нарушало тишину амфитеатра; слезящиеся глаза, скрытые за толстыми линзами очков, шарили по телам, почти физически их ощупывая. Старцы склонились над людьми, внимательно их осматривая . На руки они натянули перчатки из латекса, но не притрагивались к пленникам даже ими. Видимо, из брезгливости, или удовлетворились наружным осмотром. Наконец, они поднялись, видимо довольные.

– Хороший материал! – удовлетворенно изрек первый старец с крестами на рукаве. – как раз то, что нужно!

– Прекрасно! – воскликнул астматик.

– Пусть сделают анализы и распределят их по камерам. – величественно изрек тот, кого Дарий назвал царем. Второй чуть поклонился ему.

Идоменей помедлил еще немного, с особенным любопытством уставившись на Антона, видимо, он его заинтересовал.

– Замечательно! Леонид будет доволен! – молвил он наконец, обращаясь, скорее, к самому себе.

Величаво, неспешно шаркая башмаками, они удалились обратно, через ту же дверь, в которую вошли в ангар.

Несколько минут десять человек лежали тихо, не в силах не то, что пошевелиться, но даже издать какой-либо звук. Антон встретился глазами с Шаповаловым – Левченко мог заглянуть в лицо лишь ему. Глаза, до краев наполненные отчаянием, по-собачьи тоскливо уставились на парня. Они умоляли, просили пощадить, искали помощи. И не могли найти ободрения и поддержки – взгляд Антона выражал то же самое.

Затем раздался шорох: из правой двери вышел десяток просто одетых людей в штанах и рубахах навыпуск, и за ноги, как бараньи туши, демонстрируя хорошую физическую форму, они поволокли пленников в соседнее длинное помещение, показавшееся Антону чем-то вроде распределителя. Антон мало что видел, его тащили лицом вверх. Он различал лишь бетонный серый потолок, мелькавшие прямоугольные лампы дневного света, металлические прочные двери с зарешеченными окошками – что-то вроде камер-одиночек. В конце длинного коридора его оставили на полу, просто уронив ноги. Он все еще не мог повернуть голову и увидеть, где остальные товарищи; тело по-прежнему его е слушалось.

Внезапно сверху на него наплыло все то же лицо Дария со все той же глупой ухмылкой.

– Ну как, отошел немного, герой? Жить будешь. Пока. В отличие от остальных, тебе чертовски повезло. Скажи мне спасибо – я уговорил не трогать тебя сразу. Ты слишком молод, поживешь еще немного. Везучий ты, Антон. Жаль, что ты пришел без своего друга, Дмитрия. Мне бы хотелось бы повидаться с ним. Впрочем, думаю, мы с ним еще встретимся…

И он расплылся в широкой, до ушей, улыбке психопата, изувера…

Дарий направился дальше по коридору. Бросил на ходу кому-то, видимо, людям, тащившим солдат Комбата за ноги.

– Так, этих на второй уровень, в шестую и пятую камеры. Того, молодого, вместе с главным – в философскую камеру.

Антон постарался напрячь мускулы, привести в чувство хотя бы связки гортани и мышцы рта, издать хоть малейший звук, но вновь не смог этого сделать…

– Я знаю, что кажусь тебе чудовищем, Антон. – вновь послышался голос Дария, наплывая откуда-то извне его поля зрения. – Не будем это сейчас обсуждать… Ты не ученый, не медик. Тебе не понять, на что готов пойти ученый ради достижения своих целей. Ради блага науки и прогресса люди делали и не такое. Впрочем, мне все равно, что ты обо мне думаешь.

И снова кто-то ухватил Антона за ноги и поволок дальше, в следующий коридор. В этот момент он уже был уверен, что следом за ним волокут еще кого-то – в его поле зрения помимо потолка все время попадал лохматый, с сальными волосами до плеч человек, явно тащивший тяжелую ношу.

Затем их обоих швырнули, как мешки с картофелем, на грузовую платформу, и они опустились еще ниже. Здесь был просторный полутемный зал нижнего уровня, куда объемней грузового отсека. Справа тянулся ряд камер с толстенными прутьями решеток, слева была пустота; Антон лишь позже разглядел, что же там было. Итак, Левченко попал в тюрьму – почти не освещенную лампами, вонючую, сырую подземную ловушку для имевших несчастье угодить в нее глупцов.

Антона грубо бросили на пол узкой недлинной камеры размерами два на три метра. Лишь глиняный потолок и стены, и жуткий смрад от гниющих остатков еды и, возможно, от людей, погибающих заживо в этой мерзкой темнице. Второго бросили на пол рядом. То ли специально, то ли просто так получилось, но Антона положили на бок , спиной ко второму человеку, так что он не мог разглядеть сокамерника.

Через несколько минут вошел еще кто-то, громко лязгнув решеткой – это были медики. Быстро, не протирая руку спиртом, они взяли у обоих узников кровь в шприц, и удалились, не говоря на слова. Потом вновь вошли все те же люди, названные Дарием периэками, сняли с пленников верхнюю одежду и унесли с собой. Антона во время процедуры повернули на спину. Скосив глаза влево, он ухитрился разглядеть, кто лежал рядом. Это был Комбат. Антон так и не узнал, заметил ли он, кто лежит рядом…

И вновь через несколько минут лязгнула решетка. Снова появился Дарий. Садист продолжал упиваться своим триумфом. Он уселся на корточки между Антоном и Комбатом, наклонился над командиром Базы и громко зашептал ему на ухо, распаляясь все больше и больше.