Делия Стейнберг Гусман - Сегодня я увидела…

Я выходила на улицу, говорила с людьми, листала книгу за книгой… Но так и не нашла Каллиопу ни в одной из сфер современной жизни. Тогда я подумала, что, может быть, существует иная Каллиопа, в современных одеждах, которую мои глаза просто не замечают. Но и в новых формах я все равно не услышала доносящийся из древности стук копыт боевых коней, несущих своих всадников.

И именно тогда я подняла глаза и в разноцветных облаках воображения увидела Каллиопу. Ее спокойное лицо выражало твердость, воинскую силу, внутреннюю уверенность, прозрачность души, озаренной светом отваги. Ее голос… Ее голос был подобен звуку бронзовых труб, что сопровождает шествие героев. Ее глаза напоминали сияющие солнца, в которых отражался блеск мечей, щитов, шлемов всех тех, кто отдал свою жизнь за Идеал.

Ее туника развевалась на ветру, ветер же этот создавало движение отрядов доблестных рыцарей справедливости, странствующих по миру в попытках помочь свету победить тьму.

Ее проявления были многообразны. То в какой-то миг я узнала в ней самих валькирий, что уносили с поля битвы души воинов. То я увидела ее в образе лодочника, который напевал нежные, чарующие мелодии под взмахи своего весла, переправляя через Стикс победоносные души. То она предстала могущественным ангелом, который поэтическими строфами взывал ко всем заснувшим в бессилии и упадке материи…

Ах, древние рыцари… Может, и правда, что у них были свои недостатки. Но все это осталось в далеком прошлом… Может, и правда, что они чувствовали и думали почти так же, как нынешние люди… Но у них было и нечто иное: искра красоты, капля гармонии, толика благородства, много отваги и достоинства, немного честолюбия и властности и бесконечная способность к самопожертвованию. Поэтому у рыцарей древности была муза, певшая для них с небес, а сегодня слышится лишь хруст камней на дороге под ногами печального и безвольного человека. К жизни он относится потребительски, и к нему относятся так же; ему не хватает воображения, поэзии, отваги и мужества.

Сегодня я увидела Каллиопу, но прежде смогла услышать ее.

Мне удалось услышать проникновенный ритм ее поэмы, сотканной из самой жизни. Мне удалось почувствовать ее могучую энергию, которая прошла через все мое существо, призывая выйти из печальной темницы времени, чтобы по-рыцарски, лицом к лицу встретить опасности жизни.

Меня уже не удручало отсутствие поэзии, меня не огорчали глупые рифмы, составленные из самых нелепых слов. Мне уже не казалось утомительным повседневное существование. Каллиопа была здесь, она пела голосом победы, прекраснейшим голосом духовного порыва.

Насколько плохо видела я вначале! Мне казалось тог да, что это лишь мое воображение нарисовало передо мной тонкие черты музы. Однако она в самом деле была здесь, более яркая, чем созданный мной бледный образ, более сильная, чем мои слова, более величественная, чем все люди вместе взятые. Голосом, подобным звукам труб, воспевала она божественный триумф тех, кто во имя чести сумел оседлать крылатую Неумолимую Судьбу.

Слушайте! она продолжает взывать к людям! Ее поэзия нескончаема, как само время… Она воспевает добродетель и красоту… Кто отправится вместе со мной в ее царство?

Сегодня я увидела мир сверху… С высоты летящего самолета открываются любопытные картины, которые при повседневном и беглом взгляде ускользают от нас.

Когда смотришь с высоты, то, что кажется большим и важным, утрачивает свою величину. Бесконечно длинные улицы, которые трудно пройти пешком и еще труднее проехать на машине, превращаются в изящную паутину, легко закрываемую ладонью. Реки извиваются по земле сверкающими на солнце нитями. Горы становятся пологими холмами и открываются нам целиком, а не так, как мы их видим снизу. И только море, великий океан, сохраняет ту же безграничность, которая так поражает нас, когда мы стоим на земле. Должно быть, море – это одна из тех изначальных стихий, чья природа не меняется в зависимости от точки зрения.

А как выглядят люди, когда смотришь на мир сверху? Первое, что приходит в голову, – это образное сравнение с крохотными муравьями. Пожалуй, даже не с муравьями – люди настолько малы, что их не видно вовсе. Поезд, пересекающий равнину, похож на крошечную гусеницу с множеством пассажиров внутри. Автомобиль, отчаянно пытающийся развить хоть какую-то скорость, остается практически неподвижным по сравнению с несущей нас огненной птицей…

Наш самолет поднимается все выше и выше. Уже скрылись из виду миниатюрные города, разноцветные лоскутки полей, реки и горы. Мы стремительно скользим над белой периной облаков, полностью скрывающей земную поверхность. На мгновение становится страшно, страшно утратить опору, которая нам кажется столь необходимой. Легкие покачивания нашей огненной птицы заставляют еще острее почувствовать отсутствие почвы под ногами и ощутить, что значит «висеть в воздухе». Но в конце концов мы привыкаем к этой новой «почве», образованной белыми облаками – тяжелыми и сильными, высокими и гордыми, – и начинаем открывать для себя мир, в котором есть только небо и взгляд сверху.

Словно в первый раз, я вижу звезды, наблюдаю, как день сменяется ночью. С наступлением вечера на чистом небосводе появляется огромный, светящийся, загадочный и завораживающий лик луны. Звезды становятся крупнее, и кажется, что их можно достать рукой. Я так очарована, что уже не имеет значения, где остался мой повседневный мир, моя земля. Ночь вовсе не черная: небо излучает таинственное свечение, зовущее нас все дальше и дальше. А когда ночь заканчивается… Только словом «чудо» можно описать восход великолепного, сверкающего красного солнца, заполняющего все пространство своим величием. Родился новый день, на этот раз далеко от земли, и смотрит на нее сверху.

Сегодня я увидела мир сверху – и извлекла урок. Я сохраню воспоминание о том, как уменьшаются вещи, когда смотришь на них с высоты. Я поняла, что не обязательно лететь в самолете, чтобы посмотреть на мир сверху и увидеть, как малы и несущественны проблемы, которые кажутся колоссальными, когда находишься с ними в одной плоскости.

Снизу все кажется трудным, все гнетет и давит. Внизу вещи причиняют боль и страдание, и невозможно понять их истинную суть. На уровне глаз даже самое незначительное может показаться чудовищным.

И только глядя сверху, мы обретаем свою истинную высоту. Глазами души мы можем подняться до высот, недоступных даже самым мощным самолетам. В нас тоже есть огненная птица, способная взлететь и показать ничтожность наших забот и тревог. В своей душе мы несем и небо, и солнце, и луну, и звезды, и тихую ночь, никогда не бывающую кромешной тьмой, но озаренную обещанием рассвета, который наступит, едва мы научимся расправлять крылья.