Анатолий Минский - Демон против люфтваффе

— Знакомьтесь. Адольф, мой друг Вильям — как раз из тех, кто не может вернуться с войны.

— Мы знакомы, — он сделал чуть заметную паузу, улыбнувшись в прокуренные усы. — Так сказать, заочно. А по поводу не вернувшихся, вы зря иронизируете, групп — капитан. Я почти каждую ночь вижу в прицеле английский или русский самолёт, сбиваю, потом погибаю от огня его коллеги. Кстати, мистер Хант, это вы уничтожили Мёльдерса?

— Да, герр Галлен.

— Полагаю, не очень по — джентльменски? Дострелили повреждённый "Мессершмитт" над Ла — Маншем? — он глянул испытующе.

Сейчас пытается взять на "слабо". Я готов. Для затравки немного накалим атмосферу.

— После подвигов Мёльдерса в составе легиона "Кондор" и Герники в Испании не считаю возможным применять слово "джентльменство" по отношению к Люфтваффе.

Проигнорировал осуждающий взгляд Бадера. Ты не любишь коммунистов и выходцев из колоний, позволь мне по — прежнему ненавидеть наци. Вернусь в преисподнюю, попрошусь к ним на зону, если не отрядным, то хотя бы контролёром. Правда, желающих поработать в администрации концлагерей для дохлых эсесовцев и прочих истинных арийцев там наверняка предостаточно.

— Я сбрасывал в Тангмере вымпел с предложением встретиться в равном и честном бою. Что‑то не обнаружил вас на месте рандеву.

— В это время у меня нашлась более важная работа, нежели развлекать вас дуэлями. Наполнял Канал немецкими трупами, знаете ли.

Бадер и Так возмущённо вытянули лица, а Галлан елейным голосом спросил:

— Как сейчас у вас со временем?

— К вашим услугам, герр генерал — лейтенант Люфтваффе.

Он усмехнулся.

— К сожалению, служу в ВВС Аргентины, а не Люфтваффе. Впрочем, это дела не меняет, — немец обернулся к англичанам. — Даглас, мне один американский киношник звонил. Сожалел, что "Глостер — Метеор" в реальном бою не встретился с "Мессершмиттом-262". Как вы думаете, если обратиться к командованию КВВС, можно организовать совместный вылет?

Бадер с лёгким ужасом оглядел нас обоих.

— Вы всерьёз собрались повоевать?

— Ну что ты! Достаточно сравнить пилотажные качества машин и лётчиков. Из оружия предлагаю только фотокинопулемёты. Можно, конечно, организовать встречу "сто девятого Курфюрста" со "Спитфайром" девятой серии, но это не то, не то. Согласны, мистер Хант?

— Да, герр Галлан.

— Отлично, — он чуть наклонил голову и тихо добавил. — А там — vae victis (21).

— So mote it be (22).

Организовать сие действо оказалось куда сложнее, чем договориться главным фигурантам. Плюс требования спонсора — киношника — чтобы был безоблачный день. Много таких английской осенью и зимой? Поэтому ждали долго. Наконец в один из редких погожих дней два первенца турбореактивной авиации поднялись в прозрачный воздух графства Кент. Как условились, мы набрали сравнительно небольшую высоту в семь тысяч футов и понеслись друг другу навстречу.

В воздушных турнирах это — обязательный ритуал. Два истребителя демонстрируют лобовую атаку, рано расходятся и начинают карусель, пытаясь зайти в хвост друг другу. Если смог закрепиться на двухстах — трёхстах ярдах, засняв удержание противника на мушке — вроде как победил.

"Мессершмитт" быстро увеличивается. Мы сближаемся со скоростью, более чем в полтора раза превышающей скорость звука. И я понимаю, что ни при каких условиях Галлан не отвернёт.

"И ты не отворачивай" — вопит моё alter ego.

21. Горе побеждённым (лат).

22. Да будет так (жаргон преисподней).

"Ваня, для тебя это — самоубийство. Смертный грех, ему, как правило, нет прощенья. Ни мук, ни Божьей Благодати. Уничтожение души".

"Плевать! Ты же рулишь. Главное — прикончи гада. И не поминай лихом. Прощай".

Мы неслись, словно безумный самурай на "Зеро". Время растянулось… Словно час прошёл, пока уродливое треугольное рыло, окружённое цилиндрами турбин, заполнило обзор. Я уже разглядел голову Галланда поверх прицела, когда время действительно остановилось. Здравствуй, белокрылый мучитель.

"Ты знаешь, что это — конец, и никакие фокусы не спасут?"

"Догадываюсь. Но моя задача — истреблять нацистов. Сейчас я убью последнего из них, до которого могу дотянуться".

"И убьёшь Ивана".

"Да. Сопутствующий ущерб. Я на войне, небожитель. Здесь без него никак".

Он материализовался в воздухе между кислородной маской и приборной доской.

"Если не считать одну мелкую, зато очень существенную деталь. Суицид".

"Это я убиваю его, а не он себя!"

"Но грешник не возражает. Даже если не будет приговорён к стиранию души, это на добрых лет пятьсот тянет. Минимум".

"Какой же выбор?"

"У него — никакого. А у тебя есть".

Святоша приготовил сюрприз. Клянусь, он мне не понравится.

"Помнишь, у тебя в запасе вторая попытка?"

"Конечно!"

"Предложение очень простое. Отдай Ивану военные заслуги. Ему останется символическая десятка. А сам наработай новые во время второй попытки".

Я даже ручку управления отпустил. Почему‑то вспомнился разговор с Покрышкиным и его рассказ, как сбитых он переписывал на молодых лётчиков гвардейского полка. Дарил победы и тем самым благословлял приписки. Неужели и здесь такое возможно?

"А ты думал, мелкое мошенничество возможно только в авиации? — ангел прочёл мои мысли и нехорошо засмеялся. — Мы всемогущи и всеведущи, но в определённых пределах. Если всё сделать правильно, грешник Бутаков очистится и уйдёт к Благодати уже через десять лет, никто ничего не узнает".

"А Хартманн?"

"С ним приключилась странная история. Он попал в лагерь для военнопленных и подвергался таким издевательствам, что дух из преисподней не выдержал и покинул тело. Коммунистический экзорцизм в действии".

Неожиданно я решился и выдвинул условие. Хотя в данном положении это, наверно, выглядит несколько несвоевремённо, учитывая ситуацию.

"А какой второй шанс? Извини, конечно, но против СССР или Британии я воевать не стану".

"Надо же, окончательно очеловечился. Делишь грешников на своих и чужих. Успокойся, есть варианты. Нам сейчас особенно насолили Соединённые Штаты. Лётчик, сражающийся против США, тебя устроит?"

"Да!"

"Что в отношении передачи активов грешнику Бутакову? Нужен чёткий и однозначный ответ".

"Согласен. Ваня! Не поминай худым словом и ты…"

Гром взрыва докатился до аэродрома секунд через шесть после того, как два реактивных самолёта слились в смертельных объятиях. Обломки раскидало на несколько миль.

На похоронах британского эир — коммодора дюжие флайт — сержанты опустили в английскую землю гроб с фрагментами, которые условно решено было считать останками Уилла Ханта.

Тельма Бадер тихо шепнула мужу:

— Знаешь, после гибели Мардж он один раз ночевал в нашем доме. Пегги ему постелила в гостиной. Под утро Билл начал стонать, потом громко говорить, разбудил всех нас. Он с закрытыми глазами, не просыпаясь, спорил с каким‑то Иваном, поселившимся у него в голове. Они ругались, кому из них завтра управлять "Спитфайром"!