Жак Садуль - Луна и солнце Людовика XIV

Целью этой операции является создание в сосуде «Эссенции» или «флюида» – алхимики иногда, называют их «крылом ворона»…

Алхимик… нагревает сосуд, дает ему остыть, снова нагревает, так продолжается в течение нескольких месяцев или лет. Сквозь кварцевое стекло он наблюдает за вызреванием того, что именуется обычно «алхимическим яйцом» – это смесь, превратившаяся в сине-черную жидкость. Наконец он открывает свой сосуд в темноте, когда светится лишь эта мерцающая субстанция. При соприкосновении с воздухом мерцающая жидкость отвердевает и разделяется на элементы.

Алхимик получает совершенно новые вещества, которые не встречаются в природе и обладают всеми свойствами чистых химических элементов – иными словами, расчленить их при помощи химических способов невозможно.

Итак, наш алхимик открыл свой сосуд из кварцевого стекла и получил – при охлаждении мерцающей жидкости в контакте с воздухом – один или несколько новых элементов. У него остается еще шлак. Этот шлак он будет промывать в трижды дистиллированной воде на протяжении нескольких месяцев. Затем он поместит эту воду в такое место, куда не проникает свет и не меняется температура. Эта вода обладает необыкновенными химическими и целебными свойствами. Это – универсальный растворитель и легендарный эликсир долгой жизни – эликсир Фауста…

Итак, у нашего алхимика имеется теперь некото-рое количество не встречающихся в природе простых веществ и несколько флаконов с алхимической водой, обладающей свойством значительно продлевать жизнь, омолаживая ткани.

Вот тут он попытается создать из полученных элементов новые комбинации. Он смешает их в своей ступке и расплавит на медленном огне, используя катализаторы, о которых в текстах говорится очень туманно. Эта работа займет у него еще несколько лет.

Уверяют, будто тогда он получит субстанции, совершенно неотличимые от известных металлов, в частности, металлов – проводников тепла и электричества. Это будет алхимическая медь, алхимическое серебро, алхимическое золото… Другие же, порожденные алхимическими опытами субстанции будут еще более удивительными. Одна из них будет растворяться в стекле при низкой температуре и до момента плавления его. Субстанция эта при соприкосновении со слегка размягченным стеклом проникнет внутрь, придав ему рубиновый цвет с фиолетовым свечением в сумраке. Если же измельчить такое изменившееся стекло в агатовой ступке, то получится порошок, который в алхимических книгах и называется «порошком проекции» или «философским камнем» (Луи Пауэлл и Жак Бержье, «Заря магов» [73].

Написавший эти строки человек явно работал в лаборатории и достиг определенной стадии в осуществлении магистерии. Отдельные неточности в дета лях – например, о моменте введения калиевой селитры или о фазе создания универсального снадобья – показывают, что наш экспериментатор не сумел реализовать Великое Деяние полностью; впрочем, Бержье этого о себе никогда и не говорил. Однако, с учетом всех необходимых оговорок, я считаю этот текст главным руководством для тех, кто решил изучать алхимию: прочитав его, он сможет перейти к традиционным трактатам, поскольку обретет «нить Ариадны», которая не позволит ему сбиться с пути.

Теперь, когда у нас имеется прочная и вполне надежная исходная база, мы можем наконец подступиться к основополагающим понятиям и раскрыть реальное химическое содержание первичной материи, тайного огня и философской ртути.

«Есть минерал, известный настоящим ученым, которые скрывают его в своих трудах под различными названиями. В нем содержится в изобилии элементы устойчивости и изменчивости».

Так говорит алхимик Ле Бретон в своей книге «Ключи к спагирической философии» («Les Cles de la philosophie spagirique»), тем самым присоединяясь к мнению всех прочих философов, которые в этом отношении проявляют полное единодушие: в природе существует некое единственное в своем роде вещество – это и есть объект мудрецов, иными словами, первичная материя магистерии. Обратимся за некоторыми разъяснениями к тем адептам, о которых точно известно, что им удалось создать философский камень. Так, Космополит в трактате «Новый свет химии» («La Nouvelle Lumiere chymyque») указывает: «Это камень и не камень; его называют камнем из-за сходства; во-первых, потому, что в руднике предстает он поначалу истинным камнем, когда его извлекают из недр земли, это субстанция, твердая и сухая, которую можно расколоть на куски и растереть в порошок, как и камень. Во-вторых, потому что после уничтожения формы его, а это не что иное, как зловонная сера, каковую необходимо прежде всего устранить, и после разрушения тех частей, что были составлены и соединены природой, необходимо обратить его в субстанцию единственную в своем роде, проварив на медленном огне согласно законам природы и сделав камнем несгораемым, не подвластным огню, плавким, словно воск: сие может произойти лишь тогда, когда обретет он универсальность свою». С другой стороны, поскольку все философы утверждают, что субстанцию эту нужно искать среди металлов, которые превосходят прочие вещества своим совершенством и одни лишь способны даровать философскому камню трансмутационную силу, вышеприведенному тексту вполне можно дать следующее толкование: объект мудрецов – это минерал какого-то металла.

В «Беседах короля Калида и философа Морьена» («Entretiens du roi Calid et du philosophie Morien») мы находим такое уточнение: «Это камень низменный, черный, зловонный; он почти не стоит ничего; довольно тяжел… он – откровение и открытие для того, кто его ищет». В книге «Свет, выходящий из тьмы» («La Lumiere sortant des tenebres») мы читаем: «Материя эта уникальна, и бедные повсюду владеют ею так же, как богатые. Всем она известна, но никто ее не знает. В невежестве своем профан смотрит на нее, словно это грязь, или же продает по низкой цене, тогда как бесценна она для истинных философов». Эжен Канселье в предисловии к «Философским приютам» проговаривается: «С нашей стороны не будет слишком большой неосторожностью рассказать, как Фюльканелли поведал нам, что более двадцати лет потратил на поиски этого золота мудрецов, хотя оно всегда было рядом с ним, под рукой и перед глазами. Услышав это искреннее признание, исполненное смирения и даже раскаяния, мы на какой-то момент смутились. Но, по правде говоря, пример Фюльканелли – вовсе не исключение».

Итак, речь идет о минерале и минерале самом обычном. Не будем обольщаться указанием на его малую коммерческую стоимость: с того времени, как были написаны некоторые из трактатов, цены значительно изменились. С другой стороны, это позволяет нам отвергнуть всякие поползновения отождествить материю с любым из настоящих металлов – будь то золото, серебро или ртуть.