Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия

Так что поначалу за разработку планов укреплений Порт-Артура я взялся с жаром, тем более что у меня для этого имелись и личные впечатления, и фотографии, сделанные во время посещения гавани Люйшуня во время моего первого и пока единственного путешествия на Дальний Восток на крейсере «Владимир Мономах». Впрочем, естественно, это были только прикидки. Действительный план укреплений будет разработан только после проведения геодезической съемки и привязки на местности. То есть после работы проектной группы в самом Порт-Артуре. Куда она и должна была отправиться в марте сего года на пароходе Доброфлота. Я же приказал начать накопление цемента, арматуры, проката и других строительных материалов, чтобы немедленно по утверждении проекта начать их заброску в Порт-Артур. А также предусмотреть в бюджете флота покупку минимум пяти экскаваторов и заказ на постройку во Владивостоке большой драги для углубления гавани. Опять репортерская свора начнет визжать, что я растранжириваю бюджет флота на покупку ненужных вещей у себя самого…

Но сейчас все это отошло на второй план. «Мэн» стоял в Гаване, и более ничего мне в голову не лезло.

И вот наконец наступило 15 февраля.

— И сим утверждаю представленный устав… — Николай торжественно поставил свою подпись и выпрямился, окидывая собравшихся горделивым взглядом.

Я молча стоял, слушая нашего царя и самодержца. И настроение у меня было просто великолепное. Впрочем, оно оставалось таковым уже почти четыре месяца. А причин тому с течением времени становилось все больше…

Все началось 16 февраля. «Мэн» взорвался. Из осторожности мы не стали, как это было в первоначальном плане, заранее выпускать акул пера крупного калибра. Зато, едва только сообщениями о взрыве вскипели все телеграфные агентства, акулы развернулись на полную катушку. В ход пошло всё. И что сведения о том, что американцы собираются сами взорвать свой корабль, появились аж за двадцать дней до взрыва, и ехидные вопросы. Почему это практически весь экипаж «Мэна» оказался укомплектован исключительно чернокожими? Как это сообразуется с практикой комплектования команд в американском флоте? И как так получилось, что при взрыве корабля не погиб ни один белый офицер? И многое-многое другое, что в основном было истинной правдой — очень неприятной правдой — и лишь отчасти даже не ложью, а… ну, не слишком достоверными предположениями. Или просто этакой яркой иллюстрацией. Типа того, как господин Колин Пауэлл, убеждая Совбез ООН в наличии у Хуссейна оружия массового поражения, потрясал пробирочкой со спорами якобы «сибирской язвы». И что с того, что ни «сибирской язвы», ни какого-либо другого оружия массового поражения у Хуссейна потом не обнаружили? Дело-то было сделано…

Янки держались стойко и отвергали любые обвинения, твердя, что американский военный корабль взорвался в испанской гавани и что все указывает на признаки применения мины. Испанцы резонно заявляли, что результатом взрыва мины была бы пробоина снаружи корпуса, а не взрыв изнутри, разваливший корабль пополам, как оно получилось в данном случае. К тому же вон европейские газеты пишут, что дело не такое простое и есть свидетельства того, что… Испанцам здесь, в Европе, в сложившейся ситуации верили больше, поэтому некоторое время я опасался, что американцы не рискнут атаковать. Но мне помогли сами американцы. В частности, их пресса. Херст, и так уже взвинтивший градус антииспанской пропаганды до предела, с таким напором принялся марать грязью и всю Европу в целом, что американцы начали воспринимать приближающуюся войну как что-то вроде второй войны за независимость. Мол, на этот раз на свободолюбивую Америку ополчилась уже не греховная Англия, а вообще вся Европа, так что отстоим родные дома и нивы, защитим детей и стариков… ну и все такое прочее. В такой обстановке пойти на попятный для любого американского политика означало мгновенную политическую смерть. Поэтому Конгресс быстренько выделил деньги, начался новый набор в армию, а морской министр затеял переговоры о срочном приобретении военных кораблей. Я с радостью предложил им наше старье типа «Князя Пожарского», «Владимира Мономаха» или «Дмитрия Донского», что же касается их попыток приобрести что-то более современное, согласился вернуться к этому вопросу в будущем, когда строящиеся корабли поступят на вооружение нашего собственного флота. Мол, все, что можно, уже продали. Тем же испанцам. Остального себе не хватает. Так что от нас американцы отстали. Да и в Европе их встретили не слишком ласково. Но англичане кое-что продать согласились. Впрочем, мелкое и тоже не особенно современное. Немцы же категорически отказались, как и французы. И американцам оставалось лишь перекупать корабли у латиноамериканцев — уже имеющиеся и еще строящиеся, причем в большинстве своем на европейских верфях. Это должно было обойтись янки в круглую сумму.

Короче, все шло хорошо. А после того как американцы начали захватывать испанские корабли, открыв тем самым боевые действия, все пошло еще лучше…

— Поздравляю вас, господа, и желаю вам всяческих успехов на этом, вне всякого сомнения, достойнейшем из поприщ, — торжественно закончил Николай II свою короткую речь.

Все оглушительно захлопали. Я огляделся. А что, комитет у нас что надо. Историк, архитектор, издатель, пара академиков, три художника, с десяток промышленников и… великий князь. Самые сливки, так сказать. Только и создавай политическую партию. Правда, Думы нет, так что избираться некуда. Да и дело, которое затеваем, пользы стране принесет, надеюсь, куда больше, чем любая Дума.

Идея принадлежала братьям Васнецовым, хотя изначально они считали ее безумной, а ко мне обратились вследствие того, что видели во мне, во-первых, не меньшего безумца, чем они, и во-вторых, человека близких эстетических предпочтений. Ну, так они выразились. Всем же было известно, что и свои заводы, и сам город Магнитогорск я застраивал зданиями в псевдорусском стиле. Так что они надеялись найти во мне соратника. Заключалась же идея в следующем. Оба брата Васнецовых — Виктор и Аполлинарий, полагали, что детям надлежит расти… в сказке. В русской сказке. А превратить в сказку можно то, что пока еще является недостижимой мечтой для многих крестьянских детей и детей с городских окраин. Поэтому они нарисовали несколько теремков и пошли уговаривать меня начать строить школы для бедных по их проекту, правда, не очень-то надеясь на положительное решение. Но в том, что я их непременно выслушаю, Васнецовы были уверены. Я и выслушал. Затем посмотрел эскизы, вернее картинки, поскольку на эскизы то, что они нарисовали, не тянуло совершенно, хмыкнул и сказал, что подумаю.