Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия

Были и экзотические версии. Так, кто-то предположил, что за всем может стоять самый богатый человек планеты — великий князь и дядя русского императора Алексей Александрович. Но это предположение быстро обсмеяли. Во-первых, Алексей Романов был известен как промышленник, но не как финансист, а здесь явно поработал гениальный финансист. Во-вторых, великий князь сейчас, пользуясь тем, что русский император назначил его на пост премьер-министра, ввязался в гигантское количество новых предприятий, и потому в настоящий момент его личный бюджет трещал по швам, вследствие чего он метался по Европе, выпрашивая кредиты. Чего явно бы не произошло, окажись в его распоряжении деньги, составлявшие хотя бы десятую часть тех сумм, которые были аккумулированы Германо-американским обществом промышленности и судостроения. Кстати, это также очень хорошо характеризовало уровень его знаний о финансах. То есть пока у князя в кубышке находилось достаточное количество доставшегося ему на шару бурского золота — все было прекрасно, а стоило ему заняться бизнесом на общих основаниях — и всё…

Короче, все ломали головы, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь следы денег, пропавших из карманов десятков миллионов людей.

Впрочем, кое-какие следы удалось отыскать. Так, за первое полугодие 1911 года на биржах мира было скуплено изрядное количество золота, что вызвало его почти десятипроцентный скачок в цене. Но узнать, куда это золото делось потом, не удалось. Через таможни оно не проходило, однако переправить какой угодно груз сколь угодно далеко из САСШ — страны со столь слабо охраняемыми границами — несложно. Да, потом несомненно появятся трудности с легализацией, но всем было ясно, что лучше уж поломать голову над этой проблемой, имея золото, чем ломать голову над тем, откуда его взять…

Удалось проследить несколько весьма значительных и подозрительных траншей, прошедших через Гибралтар и Бангкок, которые являлись анклавами с весьма специфической банковской системой. Но поиски точки назначения этих траншей ничего не дали. Более того, по САСШ и Европе прошла серия подозрительных пожаров в банках и некоторых почтовых офисах, причем горели именно те банки и их отделения, куда вели ниточки в рамках расследований, затеянных парламентскими комиссиями разных стран.

Так что расследование затянулось надолго. До того самого момента, пока всем не стало не до этого…

С-с-су-ука!

Я стиснул зубы так, что свело челюсти.

Придурок! Кретин! Идиот! Возомнившее о себе невесть что мурло! Ну куда, куда я полез?! Самым умным себя посчитал?!! Вот только другим об этом сообщить почему-то не удосужился. И что теперь делать?..

Я слегка расслабил стиснутые челюсти и тонкой струйкой выпустил воздух между сжатых зубов.

— Честь имею, ваше императорское величество. — С этими словами граф Фридрих фон Пурталес отвесил четкий поклон и, сделав шаг назад, развернулся через левое плечо.

Я проводил его взглядом, после чего уставился на Николая. Племянник держался молодцом. На его лице не дрогнул ни один мускул. Так же, как я, молча проводив посла Германской империи взглядом, он одним движением указал нам с Плеске и Сазоновым [44] Сазонов Сергей Дмитриевич — министр иностранных дел Российской империи в 1910–1916 гг. следовать за собой и двинулся в сторону бокового выхода из зала, в котором принимал посла. Спустя несколько минут мы все оказались в кабинете императора.

— Ну-с, господа, я вас слушаю, — негромко произнес Николай, поворачиваясь к нам.

Все началось весной. Французы, которые со времен Танжерского инцидента [45] Конфликт Франции и Германии из-за контроля над Марокко был неизбежен, но поскольку в реальности романа в 1905 г. русская армия уже вернулась с Дальнего Востока, где к тому же показала себя весьма достойно, вполне вероятно, что этот конфликт не достиг уровня кризиса и считался просто инцидентом. тихой сапой подгребали под себя Марокко, нарвались на бунт в пригородах Феса, марокканской столицы, и ничтоже сумняшеся решили воспользоваться этим, дабы под предлогом восстановления порядка и защиты французских граждан окончательно наложить лапу на страну. Для чего ввели в Фес войска. Это жутко не понравилось Германии, которая отправила туда канонерскую лодку «Пантера», а 1 июля объявила о своем намерении обустроить там военно-морскую базу. Бросок «Пантеры» вызвал переполох во Франции, поставив её на грань войны с Германией. А мы являлись союзниками Франции. И вот сейчас граф фон Пурталес жестко предупредил нас, чтобы Россия даже не думала вмешиваться в возможные разборки Германии с Францией.

Это был самый настоящий ультиматум. Так что мировая война замаячила передо мной во всей красе, причем более неудачного момента для ее начала и придумать было нельзя. Похоже, столь резкое обострение событий случилось именно из-за моих действий. Ибо скандал с рухнувшим Германо-американским обществом промышленности и судостроения так вздернул ситуацию, что правительства многих стран готовы были ввязаться в войну только ради того, чтобы хоть как-то отвлечь беснующиеся на улицах толпы.

А еще, кроме всего прочего, это очень больно ударяло по мне. Не как по премьер-министру, а как по предпринимателю. Этой весной я запустил в России все те проекты, которые собирался. Но именно и только что запустил. То есть уже были сделаны первоначальные вложения, потрачены немалые деньги, проведены изыскания, составлены проекты, наняты люди, подняты первые лопаты грунта и… всё. Если сейчас даже не ввязываться в войну, а только объявить мобилизацию, я окажусь в положении человека, застигнутого в момент, когда он не просто снял штаны, но уже начал опускать задницу на унитаз, заодно спокойно расслабив мышцы сфинктера в уверенности, что все под его контролем. В такой момент даже быстро штаны надеть невозможно — процесс уже запущен… Ну что мне стоило хоть чуточку подумать головой?!!

И вот же дьявол, мне пришлось взять на себя куда больше, чем ранее планировалось. Когда мы начали сводить бюджет 1911 года, оказалось, что, если я хочу удержаться в графике, предусматривающем хотя бы начальную готовность России к вступлению в мировую войну к осени 1912 года, объем военных расходов необходимо существенно увеличивать. Один только расход боеприпасов на боевую подготовку выходил в немыслимую цифру в семьдесят миллионов рублей в год. И это при том, что на боевую подготовку рядового пехотинца по новым нормативам было положено всего сорок восемь патронов в год. Конечно, в разы больше, чем прежние нормы, но как же этого мало… Да и на эту норму мы вышли только потому, что приняли на вооружение так называемый «учебный патрон № 1» в стальной нелакированной гильзе. Он был намного дешевле штатного, но его нельзя было хранить более одного года. Несмотря на промасленную бумагу патронных пачек, стальная гильза и медный капсюль активно корродировали, и после года хранения использование такого патрона уже считалось небезопасным. А подобрать состав изолирующего лака химикам пока не удавалось. Тот образец, что давал необходимую длительность и надежность хранения и при этом укладывался в необходимую цену, при стрельбе жутко загрязнял оружие, а вариант, сочетающий надежность и допустимый уровень загрязнения, был слишком дорогим и съедал весь ценовой выигрыш по замене дорогой латуни более дешевой мягкой сталью. Плакирование же гильзы также заметно удорожало патрон за счет введения в технологию производства еще одной операции при существующей сейчас, в мирное время, цене на латунь. В общем, «учебный патрон № 1» обходился казне почти в два раза дешевле обычного, с латунной гильзой…