Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия

В общем, наши действия повергли немцев в шок. Целая армия, оставленная для прикрытия Восточной Пруссии, бестолково сидела на месте, пока русские разворачивали боевые действия на огромной территории. По всем же расчетам немецкого Генерального штаба выходило, что у русских просто нет сил для удержания той территории, которую они уже успели захватить. Причем русские пока не понесли особенных потерь, зато нанесли чувствительные потери германской армии — в первую очередь в мобилизационных ресурсах. Огромное количество воинских складов, имеющихся в приграничных областях и специально созданных для того, чтобы переброшенные после захвата Парижа немецкие армии могли с ходу атаковать русских, оказались в руках врага, и немецкий Генеральный штаб очень сильно сомневался, что теперь немцам светит хоть как-то ими воспользоваться. Нет, кое-что в крепостях, которые успели подготовиться к обороне и которые мы просто обошли, как, например, Кюстрин или Байен, конечно, осталось. Но по сравнению с захваченным нами это были капли в море. То есть наступательную операцию против русской армии немцам теперь надо было планировать и готовить практически с ноля.

Однако и это было еще не все. Германия просто не могла допустить потери, пусть даже и временной, такой территории. Поэтому уже 25 августа, сразу по завершении пограничного сражения, немцы начали переброску на восток четырех корпусов, призванных остановить продвижение русских на Берлин, а кроме того, обратились к австрийцам с отчаянной просьбой максимально ускорить наступление на левый фланг русских из Силезии направлением на Варшаву. (Австрийцы пытались провести это наступление с 10 августа, но у них пока не слишком получалось. А все благодаря дурацкой привычке, образовавшейся у русских еще во времена Русско-японской войны и непонятной ни одному цивилизованному европейцу: едва достигнув района развертывания, русские сразу же начинали окапываться [16] В те времена многими военачальниками подобные действия категорически не приветствовались, ибо считалось, что это «подрывает боевой дух солдат». ). Ибо снять большее количество войск с Западного фронта означало окончательно похоронить план Шлиффена, а только он давал немцам единственный шанс на победу…

Передовые немецкие части стали прибывать во Франкфурт-на-Одере 1 сентября. Но наступательные действия немцы смогли предпринять только 11 сентября, хотя сосредоточение обоих корпусов было закончено уже 7-го. А потому, что в ночь с 7-го на 8 сентября бронесилы Первого кавалерийского корпуса провели дерзкую операцию по захвату моста через Одер. В этой операции мы потеряли бронепоезд и две бронедрезины, а также около десяти орудий и восемь броневиков, зато сумели подорвать все опоры моста. А вообще нам удалось уничтожить или серьезно повредить десять мостов через Одер — во Франкфурте, Бреслау, Стейнау, Глогау, Бейтене, Кроссене, Графенхагене и все мосты в Штеттине. Кроме того, было взорвано пять крупных мостов через Вислу.

А затем русские конные корпуса, огрызаясь и оставляя за собой на месте мостов, складов, депо, станционных зданий и платформ, водокачек и складов, механических мастерских, причалов и прочего подобного дымящиеся развалины, стали откатываться назад, к довоенным границам. Немцы продвигались вперед упорно, но несмотря на все свои усилия, весьма неторопливо, теряя людей, иногда на пару-тройку суток застревая перед какой-нибудь речкой-вонюч-кой, которую можно перекинуть камнем, но, вот ведь дьявол, у нее топкие берега и нет ни единого, даже самого вшивого, мостика.

Однако к исходу октября немцам удалось-таки отодвинуть линию соприкосновения войск почти к довоенной границе. Почти, потому что все это время русские пехотные части трудились, словно муравьи, готовя глубоко эшелонированные оборонительные позиции, расположенные на наиболее выгодных участках местности без учета довоенных границ. Там, где надо было выдвинуть рубеж обороны чуть дальше, он выдвигался, а там, где стоило слегка оттянуть его в глубь своей территории, он оттягивался в глубь… Немцам пришлось остановиться.

До начала ноября немецкие войска сделали несколько попыток прорвать нашу оборону, но они были подготовлены чрезвычайно плохо и предприняты явно недостаточными силами, а мы на этот раз засели крепко. Так что, понеся серьезные потери и израсходовав все те скудные ресурсы, которые они смогли доставить в таких сложных условиях, немцы откатились немного назад и в свою очередь принялись окапываться. Транспортный хаос, оставленный после себя русскими, привел к тому, что и пополнения, и снабжение приходилось перебрасывать пешим порядком либо вьючными лошадьми и только в лучшем случае гужевым и автомобильным транспортом, поскольку многие дороги оказались и для первого, и для второго слабопроходимыми, вследствие того что зачастую форсирование даже небольших речек становилось проблемой. Бравые немецкие солдаты ругали русских, которые, мол, уничтожили даже бревна, переброшенные через ручьи. Ну, да после захвата немецких складов возможностей как следует порезвиться у русских саперов было море. И хотя взрывчатки на складах обнаружилось не так уж много, хитрые русские начали широко использовать для подрыва небольших объектов заряды, сформированные из снарядов для немецких крупнокалиберных пушек. Железнодорожники же, ознакомившись с положением дел, схватились за голову и категорически заявили, что хоть как-то восстановить движение на отбитых у русских территориях они берутся только к новому году, а о полноценном восстановлении речь может идти только еще через пару лет. Да и какое там полноценное? Мосты через такие реки, как Одер и Висла, строятся годами. К тому же даже в мирное время вести строительство десятка-другого капитальных мостов одновременно немецкая экономика не в состоянии. Что же касается временных схем, то такие мосты, конечно, можно построить довольно быстро — за неделю-другую, чем сейчас и занимаются срочно стянутые откуда только можно саперные части, но сами, дескать, знаете, проходимость у таких мостов в разы меньше, чем у капитальных, а надежность… Да и не только в крупных мостах дело. Вам известно, сколько мостов и путепроводов взорвали русские варвары, герр генерал? Шестьсот двадцать! Да, каждый из них можно восстановить по временной схеме в течение пары-тройки дней, но шестьсот двадцать, герр генерал! К тому же временная схема на таких дистанциях означает, что мы будем вынуждены понизить скорость движения наших поездов в три раза, а вес составов — не менее чем в два и, кроме того, исключить использование на этих дистанциях самых мощных наших локомотивов: мосты временной схемы их просто не выдержат…