Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия

Впрочем, после достижения численности десанта на каждом плацдарме в полнокровную дивизию со всей положенной артиллерией высадка на плацдарм прекратилась. И большая часть транспортов, выгрузив оставшийся личный состав на «эльпидифоры», ушла за третьей волной десанта. Причем, благодаря морпехам, высадившимся еще ночью с эсминцев и сумевшим к утру выдвинуться почти на десять верст от места высадки и перекрыть территорию сетью секретов, информация о том, что русские высадили десант, до турецкого командования пока так и не дошла. Долго это, естественно, продолжаться не могло. Несмотря на то что морпехам удалось перерезать связь и за сутки перехватить почти четыре сотни человек, стремившихся не столько даже упредить власти, сколько просто сбежать от войны, максимум на что я рассчитывал — это на то, что высадка останется в тайне до полуночи. Ибо едва стемнеет, как эффективность работы морпеховских секретов резко снизится и кто-то да проскользнет. Впрочем, нам хватало и этого…

Как только стемнело, ко входу в Босфор приблизились шесть вспомогательных крейсеров, переоборудованных из транспортов, принадлежащих РОПиТ. За последний месяц все они прошли еще одно переоборудование, превратившее их из вспомогательных крейсеров в корабли-носители торпедных катеров. Однако официальный статус у них остался прежним. Каждый из вспомогательных крейсеров нес от шести до восьми торпедных катеров водоизмещением порядка шестнадцати тонн, всего сорок один катер. Чуть больше половины из них были с соблюдением требований секретности переброшены с Балтики. На Черном море у нас к началу операции насчитывалось всего восемнадцать торпедных катеров.

К полуночи сорок один торпедный катер был спущен на воду и на тридцати пяти из них закончилась погрузка личного состава десанта, в основном из морпехов Черноморского и Тихоокеанского флотов. Тихоокеанцев перебросили на Черное море еще в конце прошлого 1915 года, так что они здесь уже акклиматизировались. И в пять минут первого сорок один торпедный катер двинулся к Босфору. Шести из катеров, шедшим первыми, предстояло пройти Босфор и атаковать все, что у турок еще было на плаву и в относительно боеготовом состоянии. Ради этого еще в четыре часа дня над Стамбулом прошла одна из русских летающих лодок, с которой была сфотографирована акватория стамбульского порта. Турок это не особенно насторожило — летающие лодки с русских дредноутов время от времени появлялись над Стамбулом три последних месяца и вреда от них никакого не было. Но этот пролет позволил нам уточнить расположение всех турецких военных кораблей в акватории. И хотя на проявку и расшифровку снимков, а затем на доставку их на корабли-носители потребовалось почти восемь часов, зато теперь катерники точно знали, где находятся их цели. Остальные шли с пустыми торпедными аппаратами, ибо в предстоящем им деле главным фактором было не мощное вооружение и не высокая скорость торпедных катеров, а их малая осадка и способность пройти над минными заграждениями, которыми турки перекрыли Босфор в несколько рядов.

Катера шли на малом ходу, максимально приглушив двигатели. Однако долго сохранять скрытность не удалось. Когда катера преодолевали узость между Беюк-Лиман и Филь-Бурун, с форта, расположенного на азиатском берегу, донесся выстрел часового. Возможно, этот выстрел не имел никакого отношения к обнаружению катеров и был результатом всего лишь неловкого движения часового, накурившегося анаши перед заступлением на пост, но гадать времени не было — операция перешла в активную фазу. Уже высадившиеся на берег десантные отряды, предназначенные для атаки батарей Каридже, Пайраса, Юм-Бурну и Панас-Бурну, незамедлительно атаковали, а катера, еще не высадившие десант, мгновенно дали полный ход, стремясь как можно быстрее приблизиться к своим объектам атаки. Впрочем, на предельные тридцать девять узлов в узком проливе, да еще ночью, разгоняться было нельзя — не дай бог вылетишь на камни, и привет. На каждый объект атаки планом операции выделялось от трех взводов до роты десанта, то есть крушение даже одного катера тут же уменьшало атакующие силы минимум на четверть, а то и на треть. Да и потеря торпедного катера также могла сказаться на развитии операции негативным образом. Ибо сразу после высадки десанта торпедные катера должны были максимально возможным в этой темноте ходом двигаться к своим маткам, где принять на борт следующую волну десанта.

К утру большинство фортов, прикрывающих Босфор, были захвачены. В руках турок остался один Румели-Кавак, где они сумели поднять гарнизон и отбить атаку десанта, а также потопить три торпедных катера. Зато атака торпедных катеров на базу турецкого флота закончилась успехом. Катерники отправили на дно шесть турецких кораблей, которые могли представлять угрозу для прорывающегося в Мраморное море Черноморского флота, в том числе и стоящий у стенки судоремонтного завода «Гебен». В принципе он вряд ли был так уж опасен, ибо у ремонтирующегося корабля обычно выгружают боезапас и переводят на берег команду, но чем черт не шутит. К тому же в том, что «Гебен» именно ремонтирующийся корабль, возникали сомнения — не было пока у турок ни технологий, ни материалов для ремонта линкора. Не исключено, что «Гебен» просто перегнали к судоремонтному заводу, наскоро, как могли, залатали, да там и оставили — с полным экипажем и боезапасом.

А с рассветом в Босфор вошли тральщики, начавшие готовить проход в турецких минных полях для выдвижения к Стамбулу крупных кораблей Черноморского флота. Если нам удастся ввести в пролив дредноуты, с Румели-Кавак будет покончено через час-полтора…

Полностью подавить оборону Босфора мы смогли только на третьи сутки, да и то с помощью войск, ударивших с азиатского и европейского плацдармов в тыл фортам. К этому моменту было запланировано захватить уже причалы стамбульского порта и начать выгрузку войск, но наше продвижение застопорилось. Опомнившись, турки стали действовать достаточно энергично. Они бросили в бой все имеющиеся у них войска, состоявшие, впрочем, в основном из редифа [31] Редиф — резерв армии Османской империи. , ибо все более или менее боеспособные части были стянуты Энвер-пашой на Восточный фронт, а из тех, что остались, почти семь тысяч наиболее боеспособных попали в плен в первые же сутки, когда нам удалось практически без выстрела захватить атакой с тыла Чаталджинские позиции. Поэтому особенно сильно наше продвижение турки не задержали. Но на плацдармы нам пришлось высаживать подкрепления с «эльпидифоров», ранее предназначенные для развития успеха вблизи Стамбула. Впрочем, сразу после подавления последних батарей и окончания траления фарватера Босфора в Мраморное море вошел Черноморский флот. На этом сопротивление турок и закончилось.