Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия

Государь нахмурился:

— О том я не хуже тебя ведаю. Что ты предлагаешь? Сталь на английских и немецких заводах закупать? Так уже закупаем. Неужто ты хочешь совсем от закупок на наших заводах отказаться? Тому не бывать! Пусть даже английская и немецкая сталь будет лучше и дешевле. Со своего промышленника я еще и налог возьму и тем разницу верну, а немцам да англичанам что отдано — то пропало. Да еще наши промышленники нашим же рабочим жалованье выдают, а те его на рынок да в кабак несут — и опять же их рубли с копейками в казну оборотом да налогом возвращаются, — сердито выговаривал он. — Совсем ты, Лешка, со своим флотом голову потерял…

— Да не о том речь, чтобы у иностранцев металл покупать! — ввернул я, когда его величество слегка утихомирился. — Наоборот. Думаю я в одном деле лично поучаствовать. Завод сталелитейный поднять.

— Чего? — удивился Александр. — Ты?!

— Ну да. На Южном Урале, неподалеку от станицы Магнитной, есть богатое месторождение. Железо там доброе, на нем сейчас Белецкие заводы работают. Только они от рудника далеко, почти в ста верстах, а я думаю прямо на месте завод ставить.

— И что? — слегка ошарашенно переспросил брат.

— Так ведь добираться туда неудобно, — пояснил я. — Глухомань сплошная. Дорогу бы туда проложить железную — иначе никак стройка не получится.

— Тьфу ты! — в сердцах воскликнул Александр. — Опять в расходы вводишь! Этого тебе мало?! — Он потряс моей запиской.

— Это другое, брат, — возразил я. — Завод же я за свой счет строить буду. Да и как построю, тебе от него налоги и иная прибыль пойдет, как ты мне тут и расписал. Может, когда развернемся, и вовсе перестанем сталь у англичан и немцев закупать. Только без железной дороги мне такое дело не осилить.

Брат ругался минут пятнадцать, но затем, воровато оглянувшись, сунул руку за голенище сапога и, достав фляжечку, плоскую и слегка изогнутую так, чтобы плотно прилегала к ноге и не топорщила голенище, отхлебнул из горлышка и перевел дух. Затем отхлебнул еще и махнул рукой:

— Ладно, давай свою бумагу. Ни за что не поверю, что она у тебя уже не заготовлена. Ох, Лешка, какой-то ты стал весь бумажный, после того как с лошади сверзился. Как-то тебя странно о землю приложило…

А у меня засосало под ложечкой. По лезвию ножа хожу… С другой стороны, куда деваться-то? К тому же к Николаю Христиановичу без подписанной государевой рукой бумажки идти — так я эту железную дорогу до морковкина заговения ждать буду. А я планирую в 1885-м уже стройку начать.

— Ну что, всё теперь? — поинтересовался брат, поставив на подсунутой мною записке размашистую подпись.

— Всё. — Я убрал подписанную бумагу в папку, размашисто перекрестился и низко, в пояс, поклонился императору. — Спасибо тебе и храни тебя Бог, брат мой и император.

Александр едва заметно дернулся, но затем махнул рукой:

— Ладно, иди. На Рождество ждем в гости.

Я еще раз поклонился и, выйдя из кабинета, едва не рухнул сразу за порогом. Похоже, получилось… Даст Бог, теперь император будет воспринимать меня по-прежнему своим родным братом, пусть слегка и свихнувшимся на религиозной почве, но при этом ставшим даже более полезным. А это хорошо… очень хорошо!

До своего особняка я добрался уже в сумерках. И, едва войдя в спальню, повалился на кровать не раздеваясь — только сейчас понял, как меня вымотали эти четыре дня. Но черт возьми, у меня получилось! Я прошел два самых главных экзамена. И хотя у меня впереди их еще будет множество, самое главное, что они будут. А раз так — прорвемся! Мы же русские…

— Здравия желаю, ваше императорское высочество!

— Заходи, Степан Осипович, присаживайся.

Я благожелательно указал рукой на диван у стены. Ну не за столом же мне принимать капитана первого ранга Макарова. Легендарная личность! Правда, основные события его жизни я помнил смутно. Он был, ну или считался изобретателем ледокола (правда, после письма Менделеева я уже не был в этом уверен). Полярный исследователь и артиллерист. Командующий Первой тихоокеанской эскадрой в Русско-японскую. Там же и погиб. Однако в настоящее время Степан Осипович был известен как лихой офицер-минер и деятельный военачальник, хотя многими и почитался за выскочку, чрезвычайно любящего себя подать и покрасоваться. Но на планируемую должность он мне подходил как никто другой. Оставалось его уговорить.

— Есть у меня для вас дело, Степан Осипович. Дело новое, незнаемое. Но ежели исполним его толково, нашему флоту помощь от него будет невероятная.

Макаров настороженно повел бородой. Ну еще бы — ему ли не знать, что обычно так уговаривают на какую-нибудь малозначимую береговую должность.

— А заключается дело в том, что я хочу поставить конструирование кораблей и оружия для них не на случайную, а на научную основу…

— Полезный замысел, — осторожно поддакнул Макаров.

— …и в связи с этим на будущий год планирую создать специальную опытовую станцию на Ладожском озере. Для ее организации мне требуется толковый и деятельный руководитель. Такой, как вы. — Я замолчал.

Степан Осипович некоторое время обкатывал мое предложение у себя в голове, затем осторожно спросил:

— Так неужели на это дело целый капитан первого ранга надобен? По моему разумению, тут и лейтенанта достаточно.

— Да, — кивнул я, — может, и достаточно. Ежели все постепенно да потихоньку делать будем. Сначала двумя десятками матросов и двумя механиками с одним минером обойдемся, затем артиллериста туда припишем. Через пару лет гальванер появится. Так, глядишь, через три-четыре года и раскачаемся. А через пять-шесть и что-то путное выйдет. Или не выйдет. Да и ладно, потому что денег из казны на сие начинание почти и не потрачено. — Я сделал паузу и с нажимом произнес: — А мне надобно, чтобы уже через два года путное вышло. Или ранее. И потому мне там нужен человек особенный — разбирающийся, к новому приглядывающийся, авторитетный. Вот я про вас и подумал.

Помимо вышесказанного, дело было еще и в том, что уже следующим летом, как раз когда организация опытовой станции будет идти полным ходом, я собирался покинуть страну как минимум на год, а то и на полтора. Затягивать же с запуском станции мне ой как не хотелось. И кроме Макарова, я не видел никого способного справиться с этой задачей в мое отсутствие.

— А что будет исследовать эта опытовая станция? — после короткого раздумья спросил Степан Осипович.

— Всё, — коротко ответил я. А затем пояснил: — Артиллерийские снаряды и пути повышения их убойного действия, наилучшую их конструкцию для условий длительного хранения без потери боевых качеств, оптимальный состав и способы размещения на корабле брони. Наилучшие двигательные установки для судов. Наилучшие обводы корпуса. Новые системы наведения орудий. Новые системы торпед. Новые системы связи между кораблями в море и кораблей с берегом. Короче, все, что имеет отношение к флоту и повышению его боеспособности.